Олжас Омарович Сулейменов
Тёмные места честного "Слова о полку Игореве"
эссе по материалам книги "АЗиЯ"
Часть 2

Олжас Омарович СулейменовНевидимые тюркизмы

В великом Слове о полку Игореве о полку,
как буйная трава,
вросли в славянскую строку
кипчакские Слова о полку Игореве.
С. Марков

В число тюркизмов, которые подлежат здесь рассмотрению, я не включаю лежащие на поверхности русского текста тюркские лексемы. Это всем известные и не однажды рассмотренные термины, нуждающиеся не в комментариях, а в простом переводе - яругы, япончицы, ортьмы, оксамиты, хоругви, чага, кощей, когань, ногата, котора, крамола н другие.

Некоторыми из них занимались Мелиоранский, Корш, Ржига. Правда, их переводы слов оксамиты, хоругвь, кощей не точны, но останавливаться на разборе этих переводов я не стану, хотя непроясненность такого тюркизма, как кощей имеет важное значение для понимания Слова о полку Игореве (кощщи - кочевник). 

Тур на бороне  

В Слове о полку Игореве мы встречаемся с несколькими случаями кальки. Одни сделаны Переписчиком (они, как правило, создают темные места в тексте), другие принадлежат литературному языку эпохи Киевской Руси и употребляются автором привычно и не создают завихрений в контексте. К последним относятся: злат стол - княжеский престол (алтын такта), беля - серебряная монета (акша). 

Стремление перевести каждое узнанное им тюркское Слову о полку Игореве приводят Переписчика к необходимости грамматически устраивать свой перевод в контексте. Иногда это ему удается. К несчастью, для авторского текста. Но чаще - нет. Знание тюркского языка у Переписчика весьма поверхностно. Ему, вероятно, знакомо одно из наречий. Поэтому некоторые тюркские термины, употребленные автором в гуще русской речи, Переписчик не опознал.

Он признает их только в скоплении, как, например, в описании добычи первого боя и в перечислении былей Ярослава. Отдельно встречающиеся кощей, яруги и некоторые другие прочно вошли в литературный язык XVI века и потому не требуют перевода. 

К числу неувиденных Переписчиком тюркизмов я отношу прозвище Всеволода - буйтур. Летописи благосклонно отзываются об этом князе, отмечая его воинскую доблесть и мужество. В Слове о полку Игореве описанию его ратных подвигов уделено немало места. Видимо, неслучайно Автор называет Всеволода буйтуром. Это находка для тюркологов, мечтающих понять этимологию Слова о полку Игореве батыр (батур, боотур, богатур, богатырь).

Слову о полку Игореве единственный памятник, где отразилась праформа этого популярного после XIII века термина. В источниках Х века его еще нет. Родился он скорее всего в кипчакской среде в XI-XII веках (буй-туре - буквально высокий господин). Сохраняет черты языка волжских тюрков. 

          ...Игорь ждетъ мила брата Всеволода.  
          И рече ему буйтуръ Всеволодъ...  

Мусин-Пушкин попытался осмыслить это необычайное имя: Буй - значит Дикий, а тур - вол. Итак, Буй-туром или Буйволом называется здесь Всеволод в смысле метафорическом, в рассуждении силы и храбрости его. Вероятно, что из сих двух слов составилось потом название богатыря, ибо другого произведения оному Слову о полку Игореве до сих пор не найдено.

Всеволод Святославич, меньший брат Игорев, превосходил всех своего времени князей не токмо возрастом тела и видом, которому подобного не было, но храбростию и всеми душевными добродетелями прославился повсюду. 

2

Типичный пример народной этимологии. Великий Господин превратился в Дикого Вола. Переписчик XVI века и автор Задонщины так же не поняли этого термина и подвергли его ложному осмыслению. Редкий случай совпадения трех разных по времени оценок. 

Ни один из позднейших толкователей не увидел в буйтуре постоянного сочетания. Эпитет буй в дальнейшем тексте Слова о полку Игореве произвольно заменяется Переписчиком на другой, созданный им по аналогии - яр, так же в форме краткого прилагательного. Это выдает его понимание эпитета буй (буй - буйный, следовательно, ярый должен быть в форме яр). 

          ...Яръ туре Всеволоде,  
          стоиши на борони,                                         
          прыщеши на вои стрелами,  
          гремлеши о шеломы мечи  
          харалужными.  
          Камо Туръ поскочяше...  
          Тамо лежать поганыя головы Половецкия;  
          поскепаны саблями калеными шеломы Оварьскыя отъ  
          тебе Яръ Type Всеволоде.  

Переписчику не понравилось постоянное употребление композиции буй-туре и он решается разнообразить, обогатить бедную на эпитеты авторскую речь. В одном случае, как видим, он вовсе отказывается от эпитета. В протографе, я полагаю, значилось: 

                               1) Буйтуре Всеволоде,  
                                   стоиши на борони.  
                               2) камо буйтуре поскочяше...  
                               3) от тебе, буйтуре Всеволоде...  

...Автору Задонщины понравилось необычное сравнение русского князя с диким быком. Эпитет, правда, показался ему не совсем удачным. Если бы он читал Слову о полку Игореве в редакции XVI века, то, несомненно, яр тур ему пришелся бы по душе. Но, видимо, в том списке. которым располагал автор Задонщины, яр тура еще не было. 

...Не тури возгремели на поле Куликове побежени у Дону великого. 

То ти не туры побежни, посечены кнзи рыскыя и воеводы великог кнзя и кнзи белозерстни посечены от поганых татар. (И-1). Всталъ уж туръ оборонъ (И-1). Уже сталъ во ту на боронъ (И-2). В этом списке тур более не встречается. В списке С нет тура на бороне, но зато: 

не турове рано возрули на поли Куликове, возрули воеводы... В списке К-Б уже нет и этого примера. В наиболее полном списке (У): Уже бо ста туръ на оборонь. Не тури возгремели у Дуная великого на поле Куликове... Мы можем сделать вывод, что в протографическом тексте Задонщины в двух местах упоминался тур.

Один раз обобщающе, без эпитета: Не тури взревели у Дона. И с эпитетом: уже стал буй тур на борони. 

В процессе переписки буй тур искажался по непониманию (уже стал во ту на борон), толкуясь, эпитет превращался в грамматическую частицу уже бо ста тур на оборонь.

В заключение скажем, что в оригинале Слова о полку Игореве вместо яр туре Всеволоде, стоящи на борони было, по всей видимости, буйтуре Всеволоде... Во всяком случае, повторяю, автор Задонщины видел тот список Слова о полку Игореве, в котором яр тура не было.

3

Мазон считает, что буй тур и яр тур доказывают позднее происхождение Слова о полку Игореве. Эти образы навеяны фальсификатору литературой об Америке и индейцах: 
Эпитет, присвоенный Всеволоду, - вроде индейского прозвища. Он является, вероятно, одним из наиболее странных изобретений автора Слова о полку Игореве... Следует отметить, что Слову о полку Игореве обильно употребляет выражение буй.

И нужно признать, что буй тур и яр тур - нововведения, звучащие фальшиво. Присутствие их меньше удивило бы в описаниях путешествия в Америку, чем в средневековой русской поэме. Придирчивый изыскатель мог бы напомнить с этой точки зрения, что эти имена на манер индейских могли возникнуть в результате влияния двух литературных течений, бывших в моде в XVIII веке: это, во-первых, книги о морском разбое и морских разбойниках, с одной стороны, и описания путешествий в Америку - с другой (1). 

И действительно, если буй туре понимать по-русски - буйный бык, то это несомненно подозрительный эпитет, нехарактерный для славянской поэзии в целом. 

А. Мазону возражают: в старых русских текстах стречаются подобного рода клички, например, воевода Волчий хвост, встречаются личные имена, заимствованные из мира животных (Ворон, Волк, Собака, Воробей, Бык и т. д.) 

Но, во-первых, эти имена - клички простолюдинов, а не князей. Во-вторых, термин тур даже не в качестве имени-прозвища, а в обычном употреблении никогда не встречается с определением, не говоря уже о таких необычных эпитетах, как буй или яр. А в эпоху постоянного эпитета такое разнообразие - неоправданная роскошь: комонь всегда борзый, волк всегда серый (или по-тюркски бозый, босый, от боз, бос - серый), ворон всегда черный. Море - синее, трава - зеленая, солнце - светлое. 

Чем же заслужил не очень популярный тур - буйвол, сразу два эпитета, и притом такие редкие. Если бы Автор хотел передать прилагательное буйный в краткой форме, то, вероятно, получил бы буйн, буен, а не буй. 

          Буйные  

...Святослав Киевский трижды рекомендует Игоря буим. Мне кажется, термин буй входил в число титулов, выражая какую-то ступень княжеской иерархии в Киевской Руси. 

В тюркских языках варианты буй, бий, бай, бей, бой - применялись к людям, пользующимся властью и уважением. 

В Златом Слове о полку Игореве есть случаи оригинального употребления интересующего нас эпитета. Святослав, обращаясь к князьям с призывом встать на защиту Русской земли, находит каждому достойное, уважительное определение. И вдруг почему-то к четырем князьям он обращается буквально на ты. 

                     ...Ты буй Рюриче и Давыде!  
                     Не ваи ли вои злачеными шеломы  
                     по крови плаваша?  
                     ...А ты буй Романе и Мстиславе!  
                     Храбрая мысль носить ваю умъ на дело.  

Переводят так, как и понимал Переписчик-16: 

                    ...Ты буйный Рюрик и Давид!  
                    ...А ты буйный Роман и Мстислав!  

Много буянов в Слове о полку Игореве. От Святослава ожидаешь более вежливого обращения. Местоимение вы ему, как и Автору, известно, и в данных примерам оно было бы к месту. Мне думается, грубияном сделал Святослава Переписчик. 

В оригинале, вероятно, было следующее: 

                    ...Аты буй Рюриче и Давиде!  
                    ...Аты буй Романе и Мстиславе! 

Сие обращение переводится с тюркского: Именитый, букв. Высоко именный: 

                    ...Именитые Рюрик и Давид!  
                    ...Именитые Роман и Мстислав!  

Действие метода народной этимологии, примененного Переписчиком, а вслед за ним и остальными исследователями, прекрасно иллюстрируются этим примером. 

тюркизм аты буй сохранился благодаря своей невидимости: простота и благозвучие (вернее - созвучность славянским лексемам) спасли термин от калькирования или переделки. 

          Восьмимысленность 

Меньше повезло другому тюркскому определению. Святослав обращается к Галицкому князю со словами: 
Осмомысл Ярослав! 

Мусин-Пушкин никак не объясняет прозвище. 

Свод толкований эпитета Осмомысл дан В. Н. Перетцем. Лучшее из них предложил Ф. И. Покровский. По . его мнению, это прозвище было как бы обобщением восьми наиболее важных забот, которые занимали князя Ярослава в его государственной деятельности (2). Современные комментаторы согласились с этим объяснением. В. И. Стеллецкий: Ярослав был крупным государственным деятелем, известен был своим красноречием. 

Все это и выразил автор Слова о полку Игореве эпитетом Осмомысл (т. е. заботящийся одновременно о восьми различных делах), который в других древнерусских памятниках не встречается (3). 

Таким образом, Осмомысл понят как Восьмимысленный. 

...В казахском эпосе, если хотят высоко представить джигита, всесторонне развитого, умелого и в бою, и в любви, в искусстве, в труде, в красноречии и науках, то называют его Сегiз кырлы. Эпитет буквально переводится современным русским словарем Восьмиугольный или Восьмигранный. 

Древнерусским языком перевелось бы - Осмомыслый или .в форме краткого прилагательного Осмомыслъ. 

Проверим: Осьм - восемь (древнерусский и старославянский),  мыс - угол, грань   (древнерусский и старославянский), лъ - суффикс краткого прилагательного. 

Чистая калька. Авторская? Едва ли: тюркские выражения характеризуют речь Святослава. Ни в каком другом куске Слова о полку Игореве мы не встретим такого скопления тюркских слов и фразеологизмов, как в отрывках, относящихся к Святославу (сон Святослава, толкование сна боярами, Златое Слову о полку Игореве). 

Переписчик старательно переводит узнанные им тюркские речения, выхолащивая особый колорит прямой речи киевского князя и бояр. Если бы Переписчик хотел выразить смысл, который видит исследователь, то форма эпитета была бы сложнее - Осмомыслен. 

Растереть на кусту 

 Особый интерес у меня вызывают невидимые тюркизмы в составе русских слов. Показатель высшей степени усвоения заимствованной лексемы. 

В диалекте автора есть несколько слов с тюркскими основами - припешали, потручати, расушась. Припешали (препишали) - перерезали, от пишь - резать; расушась - разлетевшись, от уш - летать. 

Один же глагол, на котором мне хочется остановиться, восстановлен недавно. Значение его понято из контекста, но этимологически не доказано: река Стугна: 
худу струю имея, пожръши чужи ручьи и стругы ростре на кусту... 

Мусин-Пушкин: река Стугна: она пагубными струями пожирает чужие ручьи и разбивает струги у кустов... 

За время, прошедшее после первого издания, исследователям удалось привести этот отрывок в следующий вид: река Стугна, худу струю имея, пожреши чужи ручьи и струги, рострена к усту... 

В. И. Стеллецкий: река Стугна: скудную струю имея, поглотив чужие ручьи и потоки, расширяясь к устью... 

Ростре, на кусту - переводили как - растерев на кусту, простерев на кусту, имея в виду значение Слова о полку Игореве стругы - корабли. Потом выяснилось, что стругы синонимично лексеме ручьи - в источниках эти написания заменяют друг друга. 

2

Я предлагаю видеть здесь билингву, скрещение двух синонимов. Таких пар в Слове о полку Игореве несколько: туга и тоска (туга - тоска), свет - заря, свычаи - обычаи. В этот ряд помещаю - ручьи и стругы (ручьи - стругы). 

Переводим: река Стугна скудную струю имея, вбираешь чужие ручьи - струги, рострена к устью. 

Стеллецкий угадал близкое значение глагола. Оно подсказывается содержанием отрывка. Но корень трен более нигде не встречен. Может быть, ростерена? Контекст противоречит этому смыслу. 

В казахском языке есть терен - 1) глубокий, 2) содержательный. Терен су - глубокая вода. Терен ой - глубокая мысль; терен магналы соз - Слову о полку Игореве с глубоким смыслом. Но значение глубокий, по-моему, вторично. Слову о полку Игореве происходит от тер - собирай. Терен - причастие прошедшего времени, буквально собранное, содержательное, умноженное. 

Оно могло одинаково выступать и в значениях - увеличенное в объеме, расширенное в плане. Мне представляется возможным, что вначале это образование выражало именно увеличение площади (если применять его к земле, к рекам и подобным объектам). 

Диалектная форма тipiн (татарское), вероятно, предшествовала славянской палатализованной — ширина. Таким образом, считаю, что рострена могла быть старой формой глагола расширена. 

Слову о полку Игореве - уникальный памятник, в котором сохраняются многие тюркские лексемы в их самых первых значениях. Невидимый тюркизм - одно из главных доказательств подлинной древности Слова о полку Игореве, в основе языка которого лежит южнорусский диалект XII века. 

До куриц тмутороканя

Всеслав изъ Киева дорискаше до куръ Тмутороканя. 

Мусин-Пушкин  решил, что князь, рыскал до Курска и Тмутороканя, поэтому и писал Куръ с заглавной буквы. 

Ныне принято объяснение Д. С. Лихачева - до куръ = до петухов, подразумевая до пения петухов. Такое прочтение не согласуется с грамматикой (нe говоря уже о смысловой искусственности). Опрощая грамматическую схему, мы получаем единственное число именительного падежа - кура Тмутороканя. Таким образом, не до петухов скакал Всеслав, а до куриц (до кур). Пренебречь этим нюансом нельзя. Чтобы прийти к нужному Д. С. Лихачеву выводу, следует дописать недостающую форму - до куровъ Тмутороканя. 

Я предлагаю рассмотреть выражение до куръ Тмутороканя и с другой стороны. Есть тюркское Слову о полку Игореве кура - стена, ограда (в современном татарском - кура, в казахском - кора). Древность его доказывается тюркскими памятниками Х-XI веков. Происхождение его прозрачно - от корня кур - строй, воздвигай; 
(курган - крепость, постройка; курма - тоже; куран - тоже, курм - тоже) (1). 

В Слове о полку Игореве еще не употребляется лексема стена (она германского происхождения и пришла в русский язык позже). Ее эквивалент - забрало (въ Путивле на забрало). Стена русского города Путивля - забрало; стена половецкого города Тмутороканя - кура. 

Родительный падеж множественного числа - кур. Таким образом перевожу: Всеслав доскокал до стен Тмутороканя. Кура - еще один невидимый тюркизм Слова о полку Игореве. Переписчик мог уже не знать древнего значения этой лексемы, но сохранил ее без перевода и толкования благодаря тому, что она звучала знакомо. В русском языке были формальные аналоги. По этой причине могли сохраниться и некоторые другие невидимые тюркизмыСлове о полку Игореве и прочих памятниках. 

Аминь!

(Смысл древнееврейского Слова о полку Игореве аминь - истинно, правильно, верьте!) Итак, мы предположили, что пергаментный список Слова о полку Игореве дошел до Переписчика XVI века без последних страниц. И ему пришлось дописывать окончание. 

Он не обладает всей суммой знаний исторических и выдающимся литературным даром, которые требуются для завершения такой непростой вещи. Да ему этого и не нужно. Задача его проста-сделать переписанную повесть понятной читателю XVI века. 

В последней уцелевшей части Слова о полку Игореве описывается побег Игоря, и этот эпизод, по мнению невольного соавтора, завершался в утерянных страницах картиной возвращения князя на родину, всенародной радостью пo случаю его избавления. 

Воинские повести, которых в те дни немало писалось, обычно кончаются здравицей в честь героев. И нарушать столь популярную традицию Переписчик не стал. 

Таким путем, на мой взгляд, сложилась фабула Дописки. Стилистически весь финал - вполне цельный, самостоятельный кусок, резко отличный от остального текста. Кажется, что все Слова о полку Игореве финала изображены заглавными буквами. То ли предвкушение окончания трудной работы наполняет ликованием последние строки? 

То ли представившаяся возможность самостоятельного творчества дает эмоциональный разгон перу копииста? Но очевидно одно - невероятная гремящая нота разрушает тонкую, пластичную конструкцию поэмы. Нелепая, как фанфара в финале Концерта для струнного оркестра. Как туш и призы чемпионские марафонцу, пришедшему последним. 

Не мог сам автор сделать такой вывод в пользу Игоря. Он-то знает его подлинную цену. 

2

Переписчик же уверен, что литературные произведения в древности посвящались самым выдающимся деятелям Руси. Ход его мыслей вполне прочитывается - была веская причина у киевского писателя обратиться к житию Игоря. И, видимо, вскрывалась она в утерянных страницах. 

Возможно, там Игорь стал великим киевским князем и прославил свое имя победами над погаными. А весь предыдущий текст - лишь вступление к настоящей повести о голове русской земли..После побега Игорь, вероятно, собрал новое войско и нанес: поганым сокрушительное поражение. И это логично, ибо стоило ли браться за перо для того только, чтобы отметить неудачу какого-то князя!- полагает П-16. 

Так, по-моему, Игорь стал головой русской земли. 
Весь последующий текст развивает тему головы. 

Солнце светится на небесе -  
Игорь князь въ Руской земли.  
Девици поють на Дунай,  
вьются голоси чрезт море до Кiева.  
Игорь идетъ по Боричеву къ Святой Богеродици Пирогощей.  

Давно исследователи стараются понять, почему Игорь, вопреки летописным сведениям, едет из плена в Киев. а не в Новгород-Северск. Но если учесть, что из текста Слова о полку Игореве не явствует его Новгород-Северская прописка и Святослав киевский называет Игоря и Всеволода о моя сыновчя, термином, вышедшим к XVI веку из употребления (сыновец - племянник, двоюродный брат) и отчество у Игоря - Святославич, то нетрудно решить, в каких отношениях состоит юный Игорь с великим князем, и где дом его отчий. 

В Киеве. И после побега куда стопы свои направит блудный сын? В Киев, к отню злату столу. А других источников по Игорю, как я предполагаю. Переписчик попросту не знал, ориентировался исключительно на те данные, что сумел почерпнуть из Слова о полку Игореве

Проверять свою версию анализом летописной литературы он не счел нужным: отношение к Слову о полку Игореве у него было не такое как у нас. Он выполнял работу не исследовательскую. По нему - лишь бы складно. Но указав путь следования Игоря к Киеву, он допускает очень любопытную неточность. По Воричеву взвозу проходит дорога, ведущая не из Поля, а из глубин Руси  Пешему Игорю надо было обогнуть Киев, дав огромный круг, чтобы вступить на Боричев взвоз. 

Страны ради, гради весели

Формально строка совершенна. Гремящая аллитерация с открытым гласным (ра-ра-ра), маршевый ритм - создают музыкальный подтекст, соответствующий праздничному смыслу лексической композиции. Великолепная стилизация. 

...Изъявление радости, как говорилось - традиционная деталь сюжета летописной повести, если речь идет о победе или избавлении. В Ипатьевской летописи: Се же избавление створи господь въ пятокъ въ вечеръ. И иде пеш 11 денъ до города Донця, и оттоле иде во свои Новъгородъ и обрадовашася ему. 

Из Новъгорода иде ко брату Ярославу къ Чернигову, помощи прося на Посемье. Ярославъ же обрадовался ему и помощь ему да(ти) обеща... Игорь же оттоле еха ко Киеву къ великому князю Святославу и радъ бысть ему Святославъ, такъ же и Рюрикъ, сватъ его. Этими словами кончается летописная повесть. Отметим, что ни о каком молении не упомянуто: Игорь озабочен насущными делами. 

Фактическая сторона летописной информации не вызывает сомнений. Маршрут его логичен и оправдан: Поле - Донецк - Новгород-Северск - Чернигов - Киев. 

Единственно в чем может упрекнуть летописца строгий историк - в христианской жалостливости. Хронист-монах за событиями не видит того идейного смысла, который явлен Автору. Он по-христиански порицает Игоря за разбой в Переяславском княжестве более, чем за опрометчивый поход его в Степь. 

Недаром в горьком монологе у Каялы Игорь вспоминает свое избиение христиан. И вот теперь бог покарал его. Половцы, по мнению летописца, бич божий, наказующий Игоря за rpexи его прежние. 

2

Но в муках грешник очистил душу и исцеленным возвращается на родину, прощенный богом. И рады ему жители Новгород-Северского за то, что вернулся сам, оставив в чужой земле тысячи их сынов братьев и отцов. И рад двоюродный брат Ярослав черниговский (погиб воевода Ольстин Олексич и весь полк его). 

И рад Святослав Всеволодич и сват его Рюрик (им пришлось по вине Игоря еще раз встретиться с Кончаком у Переяславля и считать плененных и казненных половцами людей русских, не говоря уже о том, что Игорь сорвал их далеко идущие замыслы). 

Когда Святослав узнал от купцов о разгроме и пленении Игоря, он будто бы сказал: Да како золъ ми бяшетм на Игоря, тако ныне жалую болми по Игоре, брате моемъ. Святослав при встрече с обесславленным, несчастным князем мог проявить жалостливую радость сильного. Иного неудачник Игорь и не достоин. Последнюю попытку выбиться в великие он использовал, и другой возможности ему более не представится. И при всей доброте, проявленной к Игорю, летописец не может заставить ликовать всю Русь по случаю возвращения Игоря (Голова Руси бьется у чужих порогов, вымаливая крохи помощи). 

Чувства, описанные в летописи, не общенародные, а частные, родственные. Страны ради, гради весели - мог утверждать человек, незнакомый со всей этой историей. 

Лаврентьевская летопись и вовсе безрадостна. Ее сообщение кончается сухо и деловито: И по малыхъ днехъ ускочи Игорь князь у половець. Не оставить господь праведного въ руку грешничю, очи бо господни но боящаяся его, а уши въ молитву ихъ. Гониша бо по немъ и не обретоша. 

Постскриптум: 

Радость, обобщенная, общехристианская, была уже знакома книжнику XVI века. Это возвышенное чувство испытано Русью, сбросившей трехсотлетнее иго. И выражение в литературе такой радости становится привычным настолько, что, переписывая поэму, повествующую о поражении, книжник заканчивает ее бравурными фразами, более подходящими к победным сводкам. 

Слову о полку Игореве начиналось славой князьям XI века, старому Ярославу, храброму Мстиславу и др. Тем, кто объединял, собирал Русь. Им автор противопоставляет некоторых старых и нынешних князей, несущих розно родную землю. 

И этим князьям не песнь его, а обличение. Зачинщиком распрей автор считает Владимира Мономаха. Он проводит линию от старого Владимира до нынешнего Игоря. 

Исследователи увидели в этом соседстве оппозицию. Переписчик же и вовсе решил, что автор хочет воспеть нынешних князей, также как Боян - прежних. Он использовал зачин как предлог для кольцевой композиции и появляются в финальной части обобщающие формулы: 
 
Певше песнь старымъ княземъ, а по томъ молодымъ пети -  
Слава Игорю Святъславлича, буи-тур Всеволоде (Владимiру Игоревичу!) 
Здрави князи и дружина: побарая за христьяны на поганыя плъки!  

Боян пел славу старому Ярославу, храброму Мстиславу, красному Роману Мстиславичу понятно почему. Но почему теперь должна возноситься слава этим молодым? Неуместность подобной здравицы очевидна. 

2

...Впервые в тексте появляются Христианы, причем в написании позднем, не ранее XV-XVI веков. В эпоху Слова о полку Игореве в ходу иная форма - крестьяне (кристиане). И только, когда старое произношение наполнилось иным содержанием - земледелец, утверждается единственная - христиане. 

И, наконец, последний аккорд финала. Блик странного света, на миг вырвавший из темноты , истинный лик писателя-Переписчика. Строка выдает его настоящее отношение к идее княжеской славы, которая добывалась дорогой ценой. Он мог лишь догадываться о будущих победах Игоря, но он твердо знал уже, что одно его мероприятие закончилось трагически. 

В княжеских сварах гибли люди и во времена Переписчика. Он давно размножает рукописи, в которых князья добывают себе честь и хвалу, принося в жертву многие тысячи крестьянских жизней. И как бы не вставал он на цыпочки, выкрикивая славу неведомым князьям - Игорю и Всеволоду, забыть только что переписанные им строки, живописующие кровавую участь дружины их - он не мог. 

     ...Чръна земля подъ копыты костьми была посеяна, а кровiю польяна... 
     ...ту кроваваго вина недоста, ту пиръ закончаша храбрiи Русичи - сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую... 
     ...а Игорева храбраго плъку не кресити... 

"Слову о полку Игореве" переписывалось для продажи какому-нибудь владетельному лицу. Возможно, князю. И Переписчик был ограничен в выражениях чувств своих. Он скрывает под ворохом крашеных лепестков славословия блестящий, горький шип. 

Термин аминь, заключая каждую молитву, каждый церковный текст и многие произведения героического жанра,, приобретает в народном языке предметное значение - конец (1). Народная семантика тонко обыграна Переписчиком. 

3

...Мусин-Пушкин расчленил последнюю фразу Слова о полку Игореве так: Княземъ слава а дружине! Аминь. И перевел: князьям слава и дружине! Конец. Эта разбивка и перевод приняты всеми следующими переводчиками. 

В предисловии к своему изданию Мусин-Пушкин писал: Остались еще некоторые места невразумительными, то и просит (переводчик) всех благонамеренных читателей сообщить ему свои примечания для объяснения сего древнего отрывка Российской словесности. До сих пор благонамеренные читатели признают, что противительный союз а здесь употреблен автором в значении сочинительного - и. В Слове о полку Игореве четко разделяются эти два союза. 

...А Игорь Князь поскочи горностаемъ къ тростiю и белымъ гоголемъ на воду. Въвръжеся на бръзъ комонь и скочи съ него босымъ влъкомъ и потече къ лугу Донца и полете соколомъ подъ мьглами, избивая гуси и лебеди завтроку и обеду и ужине... И т. п. 

Нет ни одного случая применения а в качестве союза и, да и зачем, если оба союза полноправно участвуют в грамматике Слова о полку Игореве

     ...не мало ти величия, а Кончаку нелюбия, а Руской земли веселиа. 
     ...Всеславъ князь людемъ судяше, княземъ грады рядяше, а самъ въ ночь влъкомъ рыскаше... и т. п. 

Но мы договорились, что заключение написано другим человеком, в другое время. Может быть, в языке Переписчика а употреблялся вместо и? Вот примеры из финала: 

     ...Певше песнь старымъ Княземъ, а по томъ молодымъ пета... 
     ...Здрави князи и дружина... 

Как видим и здесь оба союза выступают в традиционных для русского языка значениях. Нет никаких грамматических и исторических основании подозревать, что писатель вдруг применяет союз а в качестве сочинительного, противореча грамматике всего текста. 

4

В Слове о полку Игореве союз и встречается в 88 случаях, а - в 55. Н. М. Дылевский отмечает с полной серьезностью этот удивительный факт: В одном случае союз а встречается в соединительном значении: Княземъ слава а дружине (2). 

Одно то, что он признает возможность такого невероятного, необъяснимого нарушения, делает несерьезным название его статьи. Он даже не пытается найти хоть какое-то объяснение подозрительно одинокому а или объявить розыск прецедентов в истории древнерусской письменности. Просто констатирует наличие - и все. 

Почему не признают знаменитое а противительным союзом? Потому, что получается фраза шокирующая: 

     Князьям - слава, а дружине - аминь! 
     Не укладывается это в сознании мудрых ученых. Позволить себе такое! Закончить дерзостью великое произведение, гордость славянской литературы!.. Невозможно! 

Пусть лучше это треклятое а превратится в и. 

5

...Фемиде завязывали глаза, дабы взор ее не отвлекался на созерцание многочисленных истин. Ибо Истина - одна, в сердце твоем. И только она подскажет тебе нужное решение. Эту Истину сейчас называют убежденностью. Или более точным термином - предубежденностью. 

Великое произведение должно быть во всем строгим и последовательным. Никаких тебе отклонений в стороны:. не до шуток. И уничтожают таким прочтением одну из самых гениальных строк мировой поэзии, 

Сверкнув случайно из-под пера рядового монаха и не мечтавшего о литературной славе, она по достоинству стала печальным алмазом в жестяном венце златого Слова о полку Игореве славянской письменности. Веками, тысячелетиями скачут лихие воины аки серые волци в поле, ищущи себе чести а князю славы. 

Слава Игорю Святъславлича!  
Буйтур Всеволоде!  (Владiмиру Игоревичу!)  
Здрави князи и дружина, побарая за христъяны на поганыя плъки!  
Княземъ - слава, а дружине - аминь... 

Автор Задонщины имел перед собой полный экземпляр Слова о полку Игореве. И мы вправе предположить, что отблеск подлинного финала отразился в завершающих словах Задонщины. Слову о полку Игореве о великом князе Дмитрии Ивановиче посвящено замечательной победе объединенных сил восточных славян и их союзников литовцев над ханом Мамаем. Эта победа вдохнула уверенность в Русь: впервые почувствовала она, что сокрушить силу татарскую можно. 

 Казалось бы, здесь место здравице и славе великому Дмитрию Донскому и его сподвижникам действительно побаравшим за христиан поганые полки. Дмитрий Донской, великий князь, заслужил право называться головой русской земли, солнцем на небесах ее, право быть воспетым странами и городами. И уж такой литой строкой - страны рады, грады весели, если бы она значилась в Слове о полку Игореве, автор Задонщины, надо полагать, не преминул бы воспользоваться. 

Во всем послушно следуя поэтике великого образца, Софоний, надо полагать, придал бы достойное значение в своем труде и апофеозному финалу, который более подходит к Задонщине, чем к Слову о полку Игореве. Но этого не случилось, вероятней всего потому, что в том экземпляре Слова о полку Игореве заключительные строки несли другое, несравненно более грустное содержание. 

Заканчивалось Слову о полку Игореве не здравицей, а монологом Игоря, в котором он подводил печальный итог своей деятельности. И слушателем его единственным был Овлур. Маршрут побега пролегал мимо поля несчастной битвы и горестные воспоминания заставили князя произнести прочувственно те Слова о полку Игореве, ради которых и писалось, наверное, Слову о полку Игореве

Лучшие строки поэмы, И эмоциональное воздействие их так сильно, что автор Задонщины, перелагая на свой материал, - создает самую художественную, самую волнующую часть Задонщины, в которой живет свет истинной, драматической правды. Поразительно - повесть о великой победе русского народа кончается не здравицей, не славой, а печалью. Монолог Дмитрия Донского после битвы: 

И князь великий Дмитрий Иванович говорит: Братья и бояре, князья молодые! Вам, братья, место суда между Доном и Днепром на поле Куликовом, на речке Непрядве; положили вы головы за русскую землю и за веру христианскую. Простите меня, братья, и благословите в этом веке и в будущем. 

Пойдем, брат, князь Владимир Андреевич, в свою залесскую землю и сядем брат на своем княжении. Чести мы, брат, добыли и славного имени. Богу нашему слава. (Перевод). 

Сколько достоинства и скромности в словах Освободителя Родины. Мягко, ненавязчиво оттенена мысль о бескорыстности его служения: не за великий престол, не за право быть самодержцем - эта битва. Я предполагаю, что в покаянном монологе Игоря говорилось все то, что скрывалось прежде в намеках Бояна. 

И, наверное, были там Слова о полку Игореве: Простите мя, братья... 

Часть 1

Татары

 
www.pseudology.org