За последние годы удар следует за ударом, образуя в рядах передовых борцов советской страны одну брешь за другой. Последний удар - один из тягчайших - поразил нас 31 октября. Около трех часов пополудни я получил из Москвы от т. Сталина телеграмму, которая заключала короткий, но страшный текст: "Фрунзе скончался сегодня от паралича сердца". Я знал, как и все вы, или, по крайней мере, многие из вас, что т. Фрунзе болен, - но кто же из старшего поколения революционеров здоров? - и каждый из нас думал, что болезнь его преходящая, что он вернется к своей ответственной работе. И вот - грозная телеграмма, которую несколькими часами позже, в более пространном виде, получила вся страна, весь Советский Союз. И так же, как многие из вас, я держал в руках клочок бумаги с траурной вестью и старался вычитать не то, что там было написано, а нечто другое, менее грозное, менее безнадежное. Но текст не поддавался толкованиям, как и тот страшный факт, который в нем сообщен, не может быть - увы! - ни оспорен, ни отменен. Михаила Васильевича Фрунзе не стало, ушел навсегда один из храбрейших, из лучших, из достойнейших, и завтра революционная пролетарская Москва будет хоронить почившего борца на Красной площади. Первое чувство было - туда, в Москву, где протекала работа Михаила Васильевича за последний период, чтобы отдать ему последнюю дань, в рядах его ближайших соратников и друзей. Но в субботу и в воскресенье поезда в Москву не было, а тот, что ушел сегодня, придет в Москву слишком поздно. Но все равно, товарищи, не одна Москва, а весь Советский Союз сегодня в трауре, склонив головы и знамена, отдает дань уважения и скорби памяти славного борца. И здесь, в Кисловодске, мы объединены одним горьким чувством, одной скорбной мыслью, которые сливаются с мыслями и чувствами всего рабочего класса и его руководительницы, коммунистической партии, потерявшей одного из лучших своих сынов.
Молодым студентом примкнул Михаил Васильевич к делу рабочего класса. В Иваново-Вознесенске протекала его работа в дни первой революции (1905 года) и в последовавшие затем тяжкие и мрачные годы реакции. Личная отвага уже тогда отмечала этого из ряда вон выходящего молодого революционера. Он стрелял в пристава, который принимал участие в насилиях над иваново-вознесенскими рабочими, и этот акт, вместе со всей остальной его работой, привел Михаила Васильевича в 1907 г. на каторгу, где он провел в тягчайших условиях, подорвавших его здоровье, долгий ряд лет. Только в 1915 году он выходит на поселение.
Условия каторги надломили его здоровье, но не сломили его духа: он вышел из ворот каторжной тюрьмы тем же, каким вошел, твердым, несгибающимся революционером-большевиком.
Революция 1917 года застает его в том же Иваново-Вознесенске. Он снова в среде рабочих-текстилей. Он агитатор, он организатор, он боевой руководитель. Вокруг него собираются ряды в славные дни Октября 1917 г. Всего семь дней не дожил Михаил Васильевич до восьмой годовщины Октябрьской победы!
После Октября Фрунзе отдает свои исключительные силы, главным образом, организации обороны советского государства. Он работает как руководящий военный комиссар Ярославского военного округа, из молодых рабочих-текстилей он создает первые крепкие, сколоченные регулярные части.
Гражданская война охватывает кольцом страну, и Михаил Васильевич является в Москву, стучится в дверь Центрального Комитета и требует отправки его на боевой фронт гражданской войны. И вот он на Востоке, в боях против Колчака. Он командует армией, он - бывший студент-революционер, каторжанин, который не прошел военной выучки, - оказывается во главе одной из революционных армий, при сомнении одних, при недоверии других, при естественном вопросе у всех: справится ли? Но он справился, и с честью, и со славой. Вскоре он становится во главе группы из четырех армий. Помню, с какой любовью и гордостью пропускал он на смотру, кажется, в Самаре, полк иваново-вознесенских текстилей. "Эти не выдадут!" И они действительно не выдали...
В области Войска Уральского, затем в Туркестане, затем в Бухаре проходят пути, по которым водил свои революционные полки М. В. Фрунзе. И у армии, и у партии, и у Центрального Комитета сложилось уже тогда твердое мнение: где трудно, где на фронте неустойка, где требуется из рук вон выходящее мужество, крепкая воля, быстрый глазомер, - туда послать Фрунзе. И вот он на Украине руководит боевыми действиями против последнего крупного вооруженного врага, против Врангеля. Достаточно назвать одно географическое наименование, чтобы оно ярким пламенем славы озарило имя М. В. Фрунзе: это слово - Перекоп! В страницах героической борьбы Красной армии оно горит немеркнущей зарницей героизма и, вместе с тем, правильной, методически проведенной подготовки.
Ибо две черты одинаково характеризовали этого полководца. Прежде всего - личная храбрость, которая необходима каждому воину, все равно, рядовой ли это солдат или такой, который ведет в бой полки, отряды и армии. Личная храбрость отличала Михаила Васильевича, как революционера и как солдата, с головы до ног. Он не знал, что значит смятение души перед лицом врага и опасности. Он был в огне - и в жарком огне - не раз, и вражья пуля, которая иной раз не щадила лошади под ним, щадила его самого. Но полководцу личной храбрости мало. Ему нужно мужество решения. Перед лицом врага, когда от решения зависит столь многое, естественны сомнения: каким путем ударить? какой способ избрать? как сгруппировать силы? наступать ли сегодня или выждать? наступать ли вообще или отступать? Есть ведь десятки возможных решений, и между этими решениями колеблется мысль, отягощенная ответственностью. Фрунзе умел спокойно и трезво обдумать, выслушать и взвесить. Взвесив - твердо выбрать. А выбрав - довести до конца. У него было мужество решимости, без которого нет военачальника, нет полководца. И он непосредственно обеспечил нашей стране блестящую победу над Врангелем. Имя Фрунзе, наряду с другим именем - Перекоп, навсегда останется в памяти людской, как прекрасная революционная легенда, в основе которой лежит живой исторический факт.
Фрунзе руководит затем организацией военных сил на Украине, которую он очищает от бандитизма, сочетая политическое проникновение с военным ударом. Затем Михаил Васильевич переводится партией в Москву, где ставится во главе Красной армии и Красного флота. И все мы вправе были ждать, что здесь его исключительные силы и дарования развернутся в полном объеме. Но не сулила жестокая судьба. Кто прошел через испытания каторги, кто прошел невредимым через огонь гражданской войны, кто не раз, не два, где этого требовала революция, ставил свою жизнь на поле брани ребром, - тот пал под ударом судорожного сокращения небольшой мышцы, которая называется человеческим сердцем. Эта мышца - мотор нашего организма. И тот, кто сам был могучим двигателем революции и армии, пал, неожиданно сраженный, когда его внутренний двигатель, сердце, оказался парализованным навсегда.
И вот завтра, товарищи, будет Красная Москва хоронить М. В. Фрунзе. И мы, здесь собравшиеся, как и многие тысячи, сотни тысяч и миллионы во всем нашем Союзе, - объединяемся с Москвой в общем горьком чувстве невозвратной утраты. Трудно искать в эти часы слов утешения, да и нет и не может быть утешения личного, потому что исчезла, ушла навсегда героическая человеческая личность, которой не вернешь, товарищи, которой не вернешь... Но мы не только горюем и оплакиваем славного соратника. Как революционеры, мы думаем не только о сегодняшнем, но и о завтрашнем дне. И если нет утешения личного в утрате героической человеческой личности, то есть утешение общее, коллективное, утешение политическое в глубоком сознании того, что дело, которому от молодых годов и до последнего биения своего больного сердца служил, день за днем, М. В. Фрунзе, что это дело торжествует, и что те траурные знамена, которые склонятся завтра над могилой усопшего, не выпадут из твердых рук победоносного рабочего класса. Есть утешение в том, что Красная армия, в рядах которой, а затем и во главе которой покойный работал, боролся и служил делу пролетариата, - что эта армия растет, сплачивается и готова отразить по-прежнему - и лучше прежнего - возможные удары врагов. Да, есть утешение в том, что дело, которому служил Михаил Васильевич Фрунзе и от которого его оторвала жестокая насильница - смерть, что дело это бессмертно. Оно пройдет из народов в народы, оно пройдет из веков в века, и всюду, где наши отдаленные потомки будут вспоминать о героической борьбе пролетариата, они будут с благодарностью, с уважением, с любовью называть того, кого завтра Москва собирается провожать в последний путь. Склоним же наши знамена и наши отягченные горестью сердца перед памятью борца и скажем: прощай, героический воин Октябрьской революции, прощай, славный военачальник Красной армии, прощай, Михаил Васильевич, незабвенный боец, бесстрашный революционер - прощай навсегда!
А мы, оставшиеся, и на этот раз сделаем то, что революционерам надлежит делать в часы тягчайших утрат: теснее сомкнем ряды, чтобы скорее заполнить брешь. Ушел человек большого размера - двух, трех, пять поставим, но брешь заполним. Ибо борьба не знает остановки. Ибо партия, потерявшая одного из самых отважных своих знаменосцев, поведет рабочий класс вперед, к новым боям, к новым жертвам, и понесет народам всего мира то знамя, под которым славно жил и славно боролся героический воин революции Михаил Васильевич Фрунзе.
"Известия" N 259,
13 ноября 1925 г.