Оглавление тома "Советская Республика и капиталистический мир. Часть I".

Л. Троцкий.
ДОКЛАД НА ЗАСЕДАНИИ ВЦИК 14 ФЕВРАЛЯ 1918 Г.

Тов. Троцкий начинает свой доклад напоминанием о том, что революционной России в настоящее время приходится не только строить новую жизнь, но и подводить итоги дореволюционной эпохи и расплачиваться по счетам истории царизма и буржуазной коалиции. И, прежде всего, нам приходится расплачиваться по счету войны, продолжавшейся 3 1/2 года и явившейся пробным камнем экономического могущества участников этой войны. Как наиболее слабая экономически страна, Россия должна была выдохнуться раньше, чем остальные участники этой войны. У нее, как и у других государств, имелся определенный военный капитал - средства взаимного истребления, - и если бы война продолжалась недолго, то Россия, быть может, и не оказалась бы по ту сторону военной победы. Но вся предыдущая политика народов вела к тому, что обе борющиеся стороны представляли почти равновесие сил, и потому война должна была затянуться. В этой затяжной борьбе победить могли лишь те, народное хозяйство которых могло бы в процессе борьбы воспроизводить истребляемый в ней капитал войны, а слабейшие неизбежно отстали, обессилели. Самым могущественным противником оказалась Германия, имеющая наиболее рационально организованную мощную промышленность; ей уступали в этом не только Россия, и не только Франция, но даже Англия. И когда начались мирные переговоры между Россией и центральными державами, фактическое соотношение сил не могло не обнаружиться, не могло не обнаружиться проявленное Германией в сорокамесячной борьбе колоссальное могущество, равно как не могли не выявиться страшная экономическая разруха, в которой ныне оказалась Россия, и факт дезорганизованности ее армии. И если бы мы базировались только на этих фактах, то, конечно, мы оказались бы в самом жалком состоянии, - даже и в том случае, если бы победила Англия. Ибо в современной войне платятся всегда слабейшие, а в силу всего исторического хода вещей Россия должна была оказаться наиболее ослабленной из так называемых великих держав. С этой точки зрения совершенно несостоятельны все утверждения буржуазной прессы о том, что мы были бы на гораздо более выгодной позиции, если бы вместе с нами в переговорах принимали участие наши союзники. Это, конечно, не верно, ибо для этой цели мы должны были бы прежде всего продолжать войну и, продолжая ее, тем самым растрачивать все более и более наши хозяйственные силы, дезорганизовать страну экономически и политически. Тем самым мы все более и более ослабляли бы наше значение в грядущих мирных переговорах, и, в конечном счете, капиталисты всех стран свели бы между собою счеты, заставив нас платить за все потери и убытки. Мы поэтому имели единственную возможность избегнуть окончательного и решительного поражения: это связать свою судьбу - судьбу русской революции - с революцией в Западной Европе.

Тов. Троцкий в нескольких штрихах воспроизводит всю деятельность российской мирной делегации, предшествовавшую январскому перерыву, и доказывает, что январские забастовки в Австро-Венгрии и Германии*54 укрепляют позицию русской революции и ослабляют внутреннюю силу германского империализма. - Мы перед отъездом в Брест-Литовск, на последнем заседании III Съезда Советов, в котором мы принимали участие, говорили о том, что не можем взять на себя обязательства подписать истинно демократический и справедливый мир. Мы говорили, что революция может оказаться вынужденной подписать даже явно насильнический мир. Но в это время разразилась забастовка в Западной Европе и благодаря тому, что через Стокгольм к нам доходили очевидно преувеличенные сведения, могло показаться, что германский пролетариат близок к победе. И действительно, уже давно пролетарское движение в Германии не приобретало того грозного размаха, который оно приобрело в те дни. Однако это тотчас же отбросило германскую буржуазию в противоположную сторону, и она поняла, что малейшая уступка с ее стороны была бы капитуляцией, была бы смертным приговором капиталистическому строю Германии. Стачка была ликвидирована, и германская делегация повторила свои требования с полной непримиримостью и в прежнем объеме. Уступка была сделана лишь в области экономическо-правовой, т.-е. в той области, которая относительно менее интересует всесильную германскую военную партию. Та скрытая контрибуция, о которой мы говорили еще на III Съезде, и которая измерялась нами в количестве восьми и, может быть, десяти миллиардов, была ими понижена до трех миллиардов. Кроме того, они высказались против неотложности возобновления торговых переговоров.

Далее тов. Троцкий говорит о той предательской роли, которую играла делегация Рады во время переговоров, подкрепляемая теми предательскими ударами в спину Брестской делегации, которые наносила поддерживавшая Раду буржуазная пресса*65. Он говорит о том, что в самый критический момент переговоров в некоторых русских газетах было напечатано сообщение генерала Бонч-Бруевича, которое рисовало в чрезвычайно мрачном освещении положение русского народного хозяйства и состояние армии*93. Эта телеграмма была перепечатана всеми германскими газетами, и она сильно укрепила позиции и намерения аннексионистов.

Тов. Троцкий опровергает обвинение немецкой печати в попытках затягивать переговоры и доказывает, что после последнего десятидневного перерыва вся инициатива затягивания переговоров принадлежит делегациям центральных держав, выжидавшим ликвидации стачки, с одной стороны, и окончания сепаратных переговоров о мире с делегацией Украинской Рады - с другой. 9 февраля, в день рождения Леопольда Баварского, был подписан мирный договор с Украинской Радой, и генерал Гофман "с ее разрешения" (ибо, по договору, Брест-Литовск включается в пределы Украины) салютовал одновременно и в честь заключения мирного договора, и в честь рождения Леопольда Баварского.

После этого все вопросы были выяснены, и занятия военной и территориальной комиссий явились лишь оформлением уже сказанного ранее. На доводы наших военных экспертов Альтфатера и Липского, блестяще доказавших, что требование Моонзунда и той линии границ, которую провел на карте генерал Гофман, является исходной точкой наступательной политики, а не оборонительной, как это было бы, если бы Моонзунд и другие острова остались в руках России, - на эти доводы германские делегаты могли лишь ответить, что они не могут отказаться от этих требований. Точно также и в политической комиссии лейт-мотивом доклада Граца была фраза: "комиссия не пришла к соглашению"*94. После этого российской делегации осталось лишь сделать то заявление, которое своевременно было опубликовано в газетах*95. Тов. Троцкий рассказывает о том, какое сильное впечатление произвела эта декларация не только на представителей делегаций центральных держав, но и на тех немецких солдат, которые оказались в Брест-Литовске в это время. Не только немецкие солдаты, но и офицеры говорили: "мы не разбойники", "двигать нас на Россию невозможно", "стало быть, нас обманывали" и т. д. Однако же тов. Троцкий утверждает, что не следует считать наступление исключенным при всяких условиях. Он говорит лишь, что все те факторы, которые вынудили германских империалистов вступить в мирные переговоры и которые удерживали их от наступления до настоящего момента, не только сохранили свое значение, но, наоборот, они были усилены мирными переговорами в Бресте. И потому тов. Троцкий считает возможным без колебания демобилизовать нашу исстрадавшуюся армию, вернуть ее к повседневному труду, для того чтобы установить трудовую дисциплину и снова установить трудовую связь между ее отдельными элементами. И если мы имеем, с одной стороны, молчаливое, а может быть и не только молчаливое соглашение между империалистами центральных держав и держав Согласия, если мы имеем заговор мирового империализма против русской революции*96, то, с другой стороны, всей нашей тактикой в Брест-Литовске мы поддерживали и укрепляли связь с нашими естественными союзниками - с рабочими Франции, Англии, Германии, Австрии и Америки. Протест союзных послов против аннулирования займов и т. д. замыкает вокруг нас кольцо мирового империализма. Но мировая революция, восстание пролетариата Западной Европы, разумеется, разрушит этот заговор и навеки освободит мир от заговоров угнетателей против угнетенных*97.

Заключительное слово

Заключительное слово предоставляется тов. Троцкому. Возражая своим противникам, он говорит, что действительно в начале мирных переговоров германская делегация очень тщательно носила маску и старалась казаться более сговорчивой. Ее дальнейшее поведение объясняется вовсе не тем, что она будто бы теряла "уважение" к Советской власти из-за шагов последней во внутренней политике. Та программа, которую огласила германская делегация, в сущности, была повторением программы рейхстага, принятой 19 июля, но против нее восстала военная каста в Германии, которая окружена особым ореолом, ибо в тот момент, когда Германия была окружена целым миром врагов, именно военная каста подчинила ее защите всю капиталистическую технику и науку и мобилизовала все капиталистическое хозяйство. Все свое влияние она бросила на чашу весов при мирных переговорах и этим заставила молчать буржуазных соглашателей. Наоборот, германская буржуазная печать ненавидит нас теперь от всей души, ибо она поняла, что с большевиками сговориться с помощью дешевеньких фраз нельзя, что никакая маска в этом случае ей не поможет. Далее тов. Троцкий подробно излагает некоторые эпизоды своих переговоров с делегациями центральных держав и доказывает, что ни на одну минуту наша делегация не намеревалась проповедовать "непротивление злу". Наоборот, и граф Чернин и фон-Кюльман прекрасно поняли это, им было в соответствующих выражениях разъяснено, что русская революция, начиная с самого ответственного работника и кончая простым революционным солдатом, скорее изойдет кровью, чем допустит вмешательство во внутренние дела Федеративной Республики. Мы знаем, что у кайзера всегда найдется пять-шесть отборных корпусов, и что с их помощью можно организовать наступление; но если мы не можем обезопасить русскую революцию от этого наступления, то мы можем создать наилучшие условия для обороны, и с этой целью мы своей тактикой прежде всего стремимся раскрыть глаза германскому пролетариату*98.

"Протоколы заседаний ВЦИК".
 


*65 Взаимоотношения между советской делегацией и делегацией У. Н. Р. - могут быть поняты лишь после ознакомления с событиями, имевшими место на Украине. Революционная борьба, развернувшаяся на Украине, как и во всей России, в период между февралем и октябрем, а также и в последующий период, осложнялась борьбой национальной. Националистические - как буржуазные, так и лжесоциалистические - партии Украины занимали в течение всего периода между февралем и октябрем двойственную позицию, лавируя между большевиками и партиями Временного Правительства и сосредоточивая все свое внимание на вопросах самоопределения Украины. Для урегулирования этого вопроса и была создана из представителей всех националистических украинских организаций т. наз. центральная Рада. Не играя никакой роли в общей политической борьбе на Украине, центральная Рада занималась лишь вопросами национальной жизни, ведя по этому поводу переговоры с Временным Правительством. Однако, внешне уклоняясь от политической борьбы, Рада подготовляла захват власти, создавая национальные войска, подготовляя комиссаров, чтобы в момент падения правительства Керенского поставить их на место комиссаров Временного Правительства. Воспользовавшись борьбой между войсками Временного Правительства и большевистскими частями в момент Октябрьской революции, центральная Рада заняла своими войсками в Киеве все караулы в городе и правительственных учреждениях и спешно сформировала правительство - Генеральный Секретариат. Немедленно все ответственные посты были заняты агентами Рады, в Киев были стянуты войска, на местах комиссары Керенского были заменены комиссарами центральной Рады. Советы были отодвинуты на задний план, их функциями были объявлены "местные задачи", и начались переговоры с правительством Дона и Кубани, с правительством Каледина о заключении союза против большевиков. Советские войска стали разоружаться. Было объявлено о предстоящем созыве украинского Учредительного Собрания. Когда выяснилась вся эта политика Рады, в ряде советов возникла мысль о созыве Всеукраинского Съезда Советов, который поставил бы вопрос о Советской власти на Украине. Съезд был назначен на 19 декабря. Он собрался вовремя, но было уже поздно. За 3 дня до открытия Съезда была арестована группа активных работников Киевского Совета; агенты Рады, пользуясь поддержкой своих войск, захватили помещение мандатной комиссии, печати и бланки и начали выдавать мандаты своим сторонникам. Выступившим на Съезде с протестом большевикам не дали говорить, фракция большевиков удалилась и организовала особое совещание.

В тот же период Совет Народных Комиссаров объявил Раде войну. Это обстоятельство дало возможность Раде, под видом борьбы с "москалями", разгонять советы, арестовывать и уничтожать большевиков.

Именно в этот момент и начались переговоры с немцами. Одновременно с этим и внутри Украины уже шла гражданская война.

Отколовшаяся часть киевского Съезда постановила слиться с Донецко-Криворожским областным съездом советов и избрать ЦИК Украины. Одновременно с этим зашевелилась недовольная политикой центральной Рады деревня, и настроение ее передалось и украинским войскам, среди которых началось разложение.

К январю движение охватывает всю Украину, большевистские войска окружают Киев и после 10-дневного упорного боя берут его (25 января).

Ясно, что при таких условиях положение делегации Генерального Секретариата в Бресте было не из приятных. По мере того как советские войска одерживали верх и захватывали один пункт за другим, украинская делегация сдавала один за другим все предъявленные ею первоначальные условия мира с Германией и Австро-Венгрией. В начале переговоров советская делегация предложила украинцам выступать согласованно и совместно против немцев*. Те согласились, но потом изменили, начав сепаратные переговоры с немцами, в надежде использовать их против большевиков. Подлая роль украинской делегации, о которой неоднократно говорил тов. Троцкий в своих речах этого периода, не укрылась даже от Чернина, который в своих мемуарах следующим образом характеризует образ мыслей, политику и намерения украинцев:
/* Параллельно с общими переговорами между советской и украинской делегациями шли частные переговоры, ни к чему не приведшие благодаря предательской политике украинцев. Протоколы переговоров с украинцами редакции разыскать не удалось.

"Украинцы сильно отличаются от русских делегатов. Они значительно менее революционно настроены, они гораздо более интересуются своей родиной и очень мало социализмом. Они в сущности не интересуются Россией, а исключительно Украиной, и все их старания направлены к тому, чтобы как можно скорее эмансипировать ее... Они явно были намерены использовать нас, как трамплин, с которого удобнее всего наброситься на большевиков. Они стремились к тому, чтобы мы признали их независимость, дабы они могли подойти к большевикам с этим fait accompli (совершившимся фактом) и заставить их принять украинцев, как представителей равноправной державы, пришедших завершить дело мира". (Запись от 6 января 1918 г.)

С другой стороны для держав Четверного Союза было также чрезвычайно важно договориться с Украиной для улучшения продовольственного положения в Германии и Австро-Венгрии, где на этой почве происходили волнения. "Мир с Украиной состоялся под давлением начинающегося форменного голода" - сообщает далее (11 февраля) Чернин.

"Без Украины голод был неизбежен" - сообщает в своих мемуарах и Людендорф. Естественно, что при таком положении немцы решили временно прервать переговоры с советской делегацией и ускорить заключение мира с Украиной (см. примечание 82).

4 февраля Кюльман и Чернин прибыли в Берлин. В основу переговоров с украинцами было положено обязательство поставить большое количество продовольствия для Германии и Австрии. Взамен украинская делегация получила обещание об образовании в восточной Галиции автономной украинской области.

Обе стороны сильно спешили с переговорами, которые и были закончены уже 8 февраля.

Вскоре после этого центральная Рада, призвавшая немцев для борьбы с большевиками, была немцами же разогнана (см. примечание 112).

*54 Революционное движение в Германии и Австрии - действительно достигло к этому времени небывалого размаха. События развертывались под лозунгом "хлеба и мира". Непосредственным поводом к выступлениям послужило ухудшение продовольственного положения. Население голодало: зимой 1916 - 1917 года в Германии не хватало даже картофеля, который был заменен брюквой, с трудом доставлялись в далеко недостаточных количествах пшеница и кукуруза из Румынии. Еще хуже обстояло дело в Австрии: главенствовавшая в Четверном Союзе Германия снабжала в первую очередь себя, к тому же весь аппарат снабжения в Австрии никуда не годился. 16 января в Австрии паек муки на главу семьи был уменьшен до 475 грамм. В тот же день мы читаем в дневнике Чернина:

"Из Вены отчаянные вопли о помощи, о продовольствии. Меня просят немедленно обратиться в Берлин с просьбой о помощи, иначе катастрофа неминуема".

Одновременно с этим рабочие волновались из-за отсутствия сведений о ходе мирных переговоров. Накануне (15 января) в Вене состоялись массовые рабочие собрания, на которых были вынесены резолюции протеста по поводу отсутствия сообщений о мирных переговорах и были заявлены требования о заключении демократического мира и предоставлении Польше, Литве и Курляндии гарантий самоопределения. 17 января в Вене и ряде провинциальных городов вспыхнула забастовка. В Вене забастовал арсенал, заводы, работающие на оборону, и частные заводы. То же происходило и в Нижней Австрии. В Брюнне, Кракове и Будапеште происходили демонстрации с требованием немедленного заключения всеобщего мира. "Дурные вести из Вены и окрестностей, - читаем мы в дневнике Чернина 17 января, - сильное забастовочное движение, вызываемое сокращением мучного пайка и вялым ходом Брестских переговоров".

Правительству пришлось пойти на уступки: оно обещало приложить все усилия для скорейшего заключения мира, реорганизовать на демократических началах продовольственное дело, демократизировать избирательное право в коммунах, сообщать о ходе мирных переговоров и отменить милитаризацию рабочих организаций. Австро-венгерская социал-демократия поспешила удовлетвориться этими обещаниями. Адлер заявил, что рабочие добились всего, чего можно было добиться при создавшихся условиях. Однако, несмотря на согласие ЦК соц.-дем. на прекращение забастовки, волнения продолжалась. Тем временем события в Австрии нашли себе отклик в Германии. И здесь основными поводами для волнений послужили продовольственные затруднения и затяжка переговоров. Основным лозунгом движения являлось и здесь требование немедленного заключения демократического мира.

Начавшаяся в Берлине забастовка немедленно перекинулась в провинцию. Забастовали Крупповские заводы, Данцигские верфи, Гамбургские заводы "Вулкан", заводы военных снаряжений в Киле, остановилась военная промышленность Берлина и окрестностей. В Берлине, где бастовало до полумиллиона человек, образовался совет рабочих депутатов, выставивший следующие требования: 1) заключение всеобщего демократического мира, 2) введение всеобщего избирательного права в Прусский ландтаг, 3) освобождение арестованных и 4) реорганизация продовольственного дела. Одновременно с этим состоялся ряд крупных демонстраций против войны. 1 февраля Берлин и ряд других крупных центров движения были объявлены на военном положении. При пассивном, а иногда и враждебном отношении к движению социал-демократов и профсоюзов, объявивших себя "нейтральными" и отказывавших в выдаче пособий бастующим рабочим, германскому правительству удалось справиться с движением. Оно было подавлено, совет был разогнан и на время "порядок" был восстановлен.

*93 Текст заявления Бонч-Бруевича редакции отыскать не удалось.

*94 О границе и о заседании территориальной подкомиссии см. примечания 37 и 90.

*95 См. заявление делегации РСФСР о прекращении войны (стр. 106 наст. тома).

*96 Слухи о соглашении между Германией и Англией за счет России были весьма упорны и считались весьма достоверными многими видными деятелями партии и правительства, в том числе тов. Троцким. Именно исходя из предположения о достоверности этих слухов, тов. Троцкий считал, что нужно еще выждать с подписанием мира, ибо, в случае наличности такого соглашения, никакое заявление и никакие уступки советского правительства ничего не изменят. См. об этом также примечание 124.

*97 После тов. Троцкого выступал ряд ораторов, в том числе Мартов и Блюм, критиковавшие внутреннюю политику советского правительства. Одобряя заявление советской делегации от 10 февраля, они утверждали, что в предстоящей борьбе Советская власть должна опереться на весь народ, прекратить гражданскую войну и вести политику так, чтобы "не замыкаться в одном классе".

*98 По докладу тов. Троцкого была принята следующая резолюция, предложенная тов. Свердловым от имени президиума:

"Заслушав и обсудив доклад мирной делегации, ЦИК вполне одобряет образ действий своих представителей в Бресте. ЦИК считает поведение делегации бывшей Украинской Рады актом измены и предательства по отношению к революции и объявляет недействительным тот договор, который заключили с германским правительством агенты украинской буржуазии, низвергнутые победоносным движением трудящихся классов Украины.

ЦИК глубоко убежден в том, что рабочие-социалисты всех стран вместе с трудящимся классом России признают полную правильность той политики, которую в течение всего времени переговоров вела в Бресте делегация российской социалистической революции.

ЦИК горячо верит, что австро-германские рабочие и солдаты в настоящий ответственный исторический момент выполнят свой долг перед угнетенными классами всего мира и доведут начатую в Берлине и Вене борьбу против империалистов и захватчиков до победоносного конца. Российская Советская Республика вышла из империалистической войны. Но социалистическая русская революция окружена врагами со всех сторон. Международное значение пролетарско-крестьянской русской революции становится с каждым днем все более и более ясным. Буржуазия и помещики всех без различия стран не могут не готовиться к борьбе против социалистической русской революции, которая встречает все более сильное эхо всюду, где живут и борются рабочие и эксплуатируемые крестьяне. Старая русская армия, измученная 3 1/2 годами кровавой бойни, демобилизуется. Но рабоче-крестьянской революции необходима новая армия для защиты своих завоеваний. Организация свободной красной социалистической армии является одной из самых важных задач момента для советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Призывая все советы безотлагательно приступить к созданию красной рабоче-крестьянской армии, Центр. Исполн. Ком. убежден в том, что никакие силы в мире не задержат начавшейся мировой социалистической революции".


Оглавление тома "Советская Республика и капиталистический мир. Часть I".