Истории давние и недавние, М., Фазис, 2002
Владимир Игорьевич Арнольд
Анна Ярославна
Королева Франции с 1051 года, Анна Киевская (дочь Ярослава Мудрого) горько жаловалась в письмах отцу, что во дворце французского короля нет ни одной книги и никто не умеет играть ни на одном музыкальном инструменте. Она говорила на семи языках и подписала брачный контракт с королём Анри I на четырёх: греческом, латыни, русском и французском. Король же поставил четыре креста, а за обедом бросал куски мяса своим собакам — вот и вся культура.
 
В этот момент православие и католицизм ещё не были разделены. Письма, дошедшие до Киева, сгорели в пожаре Батыева нашествия. Но часть жалобных писем перехватила французская служба безопасности и их недавно нашли в монастыре под Монпелье, куда Анну сослали после того, как она порегентствовала при малолетнем сыне (после смерти мужа, которой она, видимо, либо помогла, либо обрадовалась).
 
Когда Вильгельм Завоеватель высадился в Англии, он разбил в битве при Гастингсе 1066 г.) королевское войско и убил английского короля Гаральда Саксонского. После этого было решено.избавиться от родственников Гаральда, и его дочь, Гиту Саксонскую, выдали замуж подальше — за русского князя Владимира Мономаха.
 
Я думаю, что все последующие русские великие князья, потомки Гиты и, следовательно, Гаральда, имели больше прав на английский престол, чем постепенно убивающие друг друга Плантагенеты, Йорки, Тюдоры и т.д. Но никто из русских князей на английский трон не претендовал.
 
Впрочем, Иван Грозный позже предлагал право убежища, а также руку и сердце, английской королеве Елизавете I, мотивируя это плохим отношением к нему своих бояр, а к ней — английских. Но она ответила, что замуж не хочет и что важнее для обеих стран наладить через Архангельск беспошлинную торговлю.
 
Иван написал в ответ: "Я тебе писал о наших государевых заботах, а ты мне — о нуждах своих мелких людишек. Вот ты и вышла, как есть, пошлая дура!"  
Источник

Письмо Анны Ярославны отцу Ярославу Мудрому

"Здравствуй, разлюбезный мой тятенька! Пишет тебе, князю всея Руси, верная дочь твоя Анечка, Анна Ярославна Рюрикович, а ныне французская королева. И куды ж ты меня, грешную, заслал? В дырищу вонючую, во Францию, в Париж-городок, будь он неладен!

Ты говорил: французы — умный народ, а они даже печки не знают. Как начнется зима, так давай камин топить. От него копоть на весь дворец, дым на весь зал, а тепла нет ни капельки. Только русскими бобрами да соболями здесь и спасаюсь. Вызвала однажды ихних каменщиков, стала объяснять, что такое печка. Чертила, чертила им чертежи — неймут науку, и все тут.
 
"Мадам, — говорят, — это невозможно". Я отвечаю: "Не поленитесь, поезжайте на Русь, у нас в каждой деревянной избе печка есть, не то что в каменных палатах". А они мне: "Мадам, мы не верим. Чтобы в доме была каморка с огнем, и пожара не было? О, нон-нон!" Я им поклялась. Они говорят: "Вы, рюссы, — варвары, скифы, азиаты, это у вас колдовство такое. Смотрите, мадам, никому, кроме нас, не говорите, а то нас с вами на костре сожгут!"

А едят они, тятенька, знаешь что? Ты не поверишь — лягушек! У нас даже простой народ такое в рот взять постыдится, а у них герцоги с герцогинями едят, да при этом нахваливают. А еще едят котлеты. Возьмут кусок мяса, отлупят его молотком, зажарят и съедят.

У них ложки византийские еще в новость, а вилок венецейских они и не видывали. Я своему супругу королю Генриху однажды взяла да приготовила курник. Он прямо руки облизал. "Анкор! — кричит. — Еще!" Я ему приготовила еще. Он снова как закричит: "Анкор!" Я ему: "Желудок заболит!" Он: "Кес-кё-сэ? — Что это такое?" Я ему растолковала по Клавдию Галену. Он говорит: "Ты чернокнижница! Смотри, никому не скажи, а то папа римский нас на костре сжечь велит".

В другой раз я Генриху говорю: "Давай научу твоих шутов "Александрию" ставить". Он: "А что это такое?" Я говорю: "История войн Александра Македонского". — "А кто он такой?" Ну, я ему объяснила по Антисфену Младшему. Он мне: "О, нон-нон! Это невероятно! Один человек столько стран завоевать не может!" Тогда я ему книжку показала. Он поморщился брезгливо и говорит: "Я не священник, чтобы столько читать! У нас в Европе ни один король читать не умеет. Смотри, кому не покажи, а то мои герцоги с графами быстро тебя кинжалами заколют!" Вот такая жизнь тут, тятенька.

А еще приезжали к нам сарацины (арабы). Никто, кроме меня, сарацинской молвою не говорит, пришлось королеве переводчицей стать, ажно герцоги с графами зубами скрипели. Да этого-то я не боюсь, мои варяги всегда со мной. Иное страшно. Эти сарацины изобрели алькугль (араб. — спирт), он покрепче даже нашей браги и медовухи, не то что польской водки.

Вот за этим тебе, тятенька, и пишу, чтобы этого алькугля на Русь даже и одного бочонка не пришло. Ни Боженьки! А то погибель будет русскому человеку. За сим кланяюсь тебе прощавательно, будучи верная дочь твоя Анна Ярославна Рюрикович, а по мужу Anna Regina Francorum".

Sex

 
www.pseudology.org