Перевод - Руткевич А.М. Карл Густав Юнг Психология и религия гипертекстовая версия I. Автономность бессознательного Целью Терри, учредителя этих лекций, было, очевидно, следующее: “поспособствовать” тому, чтобы представители Науки, а равно филосо фии и других областей человеческого знания, смогли внести свой вклад в обсуждение одной из вечных проблем, к каким относится про блема религии. Поскольку Польский университет мне оказал высокое доверие и честь прочитать этот курс лекций в 1937 г., моя задача, как Я полагаю, будет заключаться в том, чтобы показать, что же общего с ре лигией имеет психология и что она может сказать Нам о религии. Точ неё говоря, не всеобще психология, а та специальная отрасль медицин ской психологии, которую Я представляю. Так как религия, без сомне ния, является одним из самых ранних и наиболее универсальных видов деятельности человеческого ума, то очевидно, что любого рода психо логия, затрагивающая вопрос о психологической структуре человече ской личности, неизбежно сталкивается по крайней мере с тем фактом, что религия является не только социологическим или историческим феноменом, но имеет личностную значимость для огромного числа ин дивидов. Хотя меня нередко называли философом, Я между тем остаюсь эм пириком, придерживающимся феноменологической точки зрения. При этом Я полагаю, что принципы научного эмпиризма остаются неруши мыми в том случае, если Мы время от времени обращаемся к размыш лениям, которые выходят за пределы простого сбора и классификации опытных данных.. Более того, Я считаю, что без рефлексии нет и опыта, поскольку “опыт” представляет собой процесс ассимиляции, без кото рого невозможно понимание происходящего. Из этого следует, что Я подхожу к проблемам психологии с научной, а не с философской точки зрения. Поскольку религия обладает весьма существенным психологи ческим началом, :Я рассматриваю её чисто эмпирически, т.е. ограничи ваюсь наблюдением феноменов и воздерживаюсь от применения мета физических или философских подходов. Я не отрицаю значимости этих подходов, но не считаю себя достаточно компетентным, чтобы грамотно их применять. Большинство людей считает себя очень сведу щими в психологии по одной простой причине: психология для них сводится к тому, что они сами о себе знают. Мне кажется, однако, что психология представляет собой нечто большее. Мало общего имея с философией, она принимает во внимание эмпирические факты, мно гие из которых труднодоступны для повседневного опыта. Цель этой книги — дать хотя бы беглое представление о том, какое значение име ет практическая психология в изучении религии. Ясно, что проблему такой значимости трудно исчерпывающе изложить в трех лекциях, да и доказательство каждого конкретного положения требует, конечно, значительно больше времени. Первая лекция представляет собой не что вроде введения в проблемы практической психологии и религии. Во второй лекции речь пойдет о фактах, подтверждающих существова ние подлинной религиозной функции бессознательного; в третьей рас сматривается символика бессознательных процессов. Так как Я буду использовать не совсем обычную, специфическую аргументацию, мне с самого начала надо принять во внимание, что аудитория слабо знакома с исходным методологическим принципом той психологии, которую Я представляю. Таким принципом является исключительно феноменологическая точка зрения, имеющая дело с состояниями, опытом, одним словом — с фактами. Истиной для этой психологии являются факты, а не суждения. Например, говоря о моти ве непорочного зачатия, психология интересуется исключительно фак том наличия такой идеи; её не занимает вопрос об истинности или ложности этой идеи в любом ином смысле. С точки зрения психологии эта идея истинна ровно настолько, насколько она существует. Психо логическое же существование субъективно лишь до тех пор, пока та или иная идея овладевает только одним индивидом, эта же идея стано вится объективной, когда принимается обществом путем consensus gentium (Соглашение между людьми (лат). (Здесь и далее прим. пер.).). Данная точка зрения является общей для всех естественных Наук. Психология подходит к идеям и другим продуктам сознания так же, как, например, зоология к различным видам животных. Слон истинен, ибо существует. Более того, он не является ни умозаключением, ни субъективным суждением творца, это — феномен. Но Мы так свыклись с идеей, будто психические события суть продукты воли или произво ла, изобретения творца-человека, что Нам трудно освободиться от того предрассудка, согласно которому психика и все её содержание являют ся нашим собственным изобретением либо более или менее иллюзор ным продуктом наших предположений и суждений. Факты свидетельствуют, что определенные идеи существуют почти повсеместно, во все времена. Они воспроизводятся спонтанно, совершенно независимо от миграции идей или от традиции. Они не творятся индивидами, а про исходят — даже насильственно вторгаются в сознание индивида. И это не платоновская философия, а это — эмпирическая психология. Говоря о религии, хочу сразу же пояснить, что Я имею в виду под этим понятием. Религия, как на то указывает латинское происхожде ние этого слова, есть тщательное наблюдение за тем, что Рудольф Отто точно назвал “numinosum” — т. е. динамическое существование или действие, вызванное непроизвольным актом воли. Напротив, оно охватывает человека и ставит его под свой контроль; он тут всегда, скорее, жертва, нежели творец нуминозного. Какой бы ни была его причина, нуминозное выступает как независимое от воли субъекта ус ловие. И религиозные учения, и consensus gentium всегда и повсюду объясняли это условие внешней индивиду причиной. Нуминозное — это либо качество видимого объекта, либо невидимое присутствие че го-то, вызывающее особого рода изменение сознания. По крайней ме ре, как правило. Имеются, однако, некоторые исключения, когда речь идет о практи ке или ритуале. Великое множество ритуальных действ совершается с единственной целью — по собственной воле вызвать нуминозное по средством неких магических процедур (мольба, заклинание, жертвоп риношение, медитация и прочие йогические упражнения, всякого рода самобичевания и т.д.). Но религиозное верование в наличие внешней и объективной божественной причины всегда предшествует таким дейст виям. Католическая церковь, например, причащает святыми дарами, чтобы наделить верующего духовным благословением. Поскольку этот акт был бы равнозначен принудительному вызову благодати посредст вом определенно магических процедур, вполне логично утверждать, что божественную благодать в акте причастия никто не способен вы звать принудительно — причастие представляет собой божественное установление, которого не было бы, не будь оно поддержано божьим промыслом2. Религия является особой установкой человеческого ума, которую Мы можем определить в соответствии с изначальным использованием понятия “religio”, т.е. внимательное рассмотрение, наблюдение за не кими динамическими факторами, понятыми как “силы”, духи, демо ны, боги, законы, идеи, идеалы — и все прочие названия, данные чело веком подобным факторам, обнаруженным им в своем мире в качестве могущественных, опасных; либо способных оказать такую помощь, что с ними нужно считаться; либо достаточно величественных, прекрас ных, осмысленных, чтобы благоговейно любить их и преклоняться пе ред ними. В житейском просторечий Мы часто говорим, что человек, с энтузиазмом интересующийся каким-то предметом, “посвятил себя” этому делу; Уильям Джеме замечает, например, что ученый часто не имеет веры, но “по духу он набожен” . Ясно, что под понятием “религия”4 Я не имею в виду вероучение. Верно, однако, что всякое вероучение основывается, с одной стороны, на опыте нуминозного, а с другой — на piotiV*, на преданности, верно сти, доверии к определенным образом испытанному воздействию ну минозного и к последующим изменениям сознания. Поразительным тому примером может служить обращение апостола Павла. Можно сказать, что “религия” — это понятие, обозначающее особую установ ку сознания, измененного опытом нуминозного. Вероучения представляют собой кодифицированные и догматизиро ванные формы первоначального религиозного опыта . Содержание опыта освящается и обычно застывает в жесткой, часто хорошо разра ботанной структуре. Практика и воспроизводство первоначального опыта приобрели характер ритуала, стали неизменным институтом, что вовсе не следует расценивать как их безжизненное окаменение. Напротив, они могут на века стать формой религиозного опыта для миллионов людей без малейшей нужды в изменениях. Хотя католиче скую церковь часто упрекают за чрезмерную ригидность, она все же признает наличие особой жизни догматов, подверженность их измене нию и развитию. Даже число догматов беспредельно, и с течением вре мени оно может возрастать. То же самое верно и по поводу ритуалов. Но все изменения ограничены рамками первоначально испытанных фактов, включающих в себя догматическое содержание и эмоциональ ную значимость. Даже протестантизм — внешне ставший на путь поч ти полного освобождения от догматической традиции и кодифициро ванного ритуала, а потому разбившийся более чем на четыре сотни де номинации — даже протестантизм ограничен тем, что он остается хри стианством и выражает себя в рамках верования, согласно которому Бог явил себя в Христе, принявшем страдания за род человеческий. Это вполне определенные пределы с четко установленным содержани ем — его нельзя расширить, соединив с буддистскими или исламскими идеями и эмоциями. И все же не вызывает сомнений тот факт, что не только Будда или Мухаммед, Конфуций или Заратустра выступают в качестве религиозных феноменов, но в равной степени этим качеством обладают также Митра, Аттис, Кибела, Мани, Гермес и множество других экзотических культов [1 ]. Поэтому психолог, пока он остает ся ученым, не должен принимать во внимание притязания того или иного вероучения на уникальность и владение вечной истиной. Он должен исследовать прежде всего человеческую сторону религиозной про блемы, обратившись к первоначальному религиозному опыту, незави симо от того, как этот опыт использован в разных вероучениях. Впрочем, будучи специалистом по нервным и психическим заболе ваниям, Я исхожу не из конкретных вероучений, но отталкиваюсь от психологии homo religiosus — человека, который принимает во внима ние и тщательно наблюдает некие воздействующие на него факторы. Тем самым предметом моих исследований становятся и общие условия человеческого существования. И если обозначить и определить эти факторы в согласии с исторической традицией или с антропологиче ским знанием довольно легко, то сделать то же самое с точки зрения психологии неимоверно трудно. Все, что Я в силах сказать по вопросу о религии, целиком определяется моим практическим опытом общения с моими пациентами и с так называемыми нормальными людьми. Так как наш опыт других людей в значительной степени зависит от нашего к ним подхода, мне не остается ничего другого как с самого начала дать вам хотя бы общее представление о моей профессии. Поскольку любой невроз связан с интимной жизнью человека, па циент всегда испытывает немалые колебания, когда ему приходится давать полный отчет о всех тех обстоятельствах и сложностях, которые привели его к болезненному состоянию. Что же мешает пациенту сво бодно выговориться? Чего он боится, стесняется, стыдится? Конечно, он хорошо осознает наличие внешних факторов, составляющих важ ные элементы того, что называется общественным мнением, респекта бельностью, репутацией. Однако даже в том случае, когда пациент до веряет врачу и уже перестал его стесняться, он не хочет и даже боится признать некоторые вещи о себе самом, словно самосознание несет ему опасность. Обычно Мы боимся того, что Нас подавляет. Но есть ли в че ловеке что-то такое, что может оказаться сильнее его самого? Здесь нужно помнить, что всякий невроз означает деморализацию; пока че ловек болен, он теряет веру в себя. Невроз — это унизительное пора жение, так он ощущается людьми, которым не безразлично их психи ческое состояние. Причем, поражение Нам наносится некой “нереаль ной” субстанцией. Врачи могли в былые времена убеждать пациента, что с ним ничего по-настоящему не произошло, что действительной болезни сердца или рака у него нет, а симптомы у него воображаемые. Чем больше он укрепляется в вере, что он “malade imaginaire” (Воображаемый, мнимый больной (фр.).), тем больше всю его личность пронизывает чувство неполноценности. “Ес ли симптомы у меня воображаемые, — говорит себе пациент, — то в чем же причина такой путаницы в мыслях, что заставляет меня взра щивать такую вредную чушь?” Действительно, нельзя без сочувствия наблюдать интеллигентного человека, почти умоляющего вас пове рить, что он страдает раком желудка, и в то же самое время покорным голосом повторяющего, что он, конечно же, знает — рак у него вообра жаемый. Когда дело касается невроза, привычная Нам материалистическая концепция психики едва ли сможет помочь. Если бы Душа была наде лена какой-нибудь, пусть тонкой, но телесной субстанцией, Мы могли бы по крайней мере сказать, что эта, подобная дуновению ветра или дыму, субстанция страдает от вполне реального, хотя в нашем примере и воображаемого, мыслимого заболевания раком — точно так же, как наше грубое тело может стать носителем такого заболевания. Тогда хоть что-то было бы реальным. Вот почему медицина испытывает столь сильную неприязнь ко всему психическому: либо больно тело, либо вообще все в порядке. И если вы не в силах установить подлин ную болезнь тела, то лишь потому, что наши нынешние средства не позволяют врачу обнаружить истинную природу безусловно органиче ских нарушений. Но что же в таком случае представляет собой психика? Материали стический предрассудок относит её к простым эпифеноменам органи ческих процессов мозга. С этой точки зрения, всякое психическое за труднение должно быть следствием органического или физического на рушения, которое не обнаруживается лишь в силу несовершенства на ших диагностических средств. Несомненная связь между психикой и мозгом в известной мере подкрепляет эту точку зрения, но не настоль ко, чтобы сделать её непоколебимой истиной. До тех пор, пока точно не установлено, имелись ли в случае невроза действительные наруше ния в органических процессах мозга, невозможно ответить на вопрос, являются ли имеющиеся эндокринные нарушения причиной или след ствием. С другой стороны, не вызывает сомнений тот факт, что подлинные причины неврозов по своему происхождению являются психологиче скими. Очень трудно себе представить, что для излечения органиче ского или физического нарушения может быть достаточно просто испо веди. Но Я был свидетелем случая истерической лихорадки (с темпера турой 102) [2], исчезнувшей через несколько минут после исповеди, в которой человек рассказал о психологической причине заболевания. Как же объяснить случаи явно физических заболеваний, когда облег чение, а то и исцеление, приходят в результате простого обсуждения болезнетворных психических конфликтов? Я наблюдал псориаз, по крывший практически все тело, который уменьшился в размерах в де сять раз за несколько недель психологического лечения. В другом слу чае пациент незадолго перенес операцию по поводу расширения тол стой кишки (было удалено до сорока сантиметров ткани), но вскоре последовало ещё большее расширение. Пациент был в отчаянии и отка зался от вторичной операции, хотя хирург считал её неизбежной. По сле обсуждения с психологом нескольких интимных фактов у пациента все пришло в норму. Подобного рода опыт — а он не является чем-то из ряда вон выходя щим — заставляет отказаться от мысли, будто психика — ничто, а продукты воображения нереальны. Только реальность психики не там, где её ищут по близорукости: психика существует, но не в физической форме. Смехотворным предрассудком выглядит мнение о том, будто существование может быть только физическим. На деле же единствен ная непосредственно Нам известная форма существования — это пси хическая форма. И наоборот, Мы могли бы сказать, что физическое су ществование только подразумевается, поскольку материя познается лишь посредством воспринимаемых Нами психических образов, пере данных нашему сознанию органами чувств. Мы заблуждаемся, когда забываем эту простую, но фундаменталь ную истину. Даже если у невроза нет иной причины, кроме воображе ния, она остается вполне реальной. Если некто вообразит, что Я его смертельный враг и убьет меня, то Я стану жертвой простого воображе ния. Образы, созданные воображением, существуют, они могут быть столь же реальными — а в равной степени столь же вредоносными и опасными, — как физические обстоятельства. Я даже думаю, что пси хические опасности куда страшней эпидемий и землетрясений. Сред невековые эпидемии бубонной чумы или черной оспы не смогли унести столько жизней, сколько их унесли, например, различия во взглядах на устройство мира в 1914г. или борьба за политические идеалы в Рос сии. Хотя своим собственным сознанием Нам не дано уловить форму су ществования психики (ибо у Нас нет для этого архимедовой точки опо ры вовне), психика существует; более того, она-то и есть само сущест вование. Итак, что же сказать Нам в ответ пациенту, вообразившему, что он болен раком? Я бы сказал ему следующее: “Да, друг мой, вы действи тельно страдаете от чего-то очень похожего на рак, вы носите внутри смертельное зло, которое не убьет вас телесно, ибо имеет бестелесную природу. Но это зло способно убить вашу Душу. Она уже им отравлена, как и отношения с другими людьми. Ваше счастье отравлено им, и так будет продолжаться, пока оно не проглотит целиком ваше психическое существование. В конце концов вы станете не человеком, а злостной разрушительной опухолью”. Ясно, что нашего пациента нельзя признать творцом собственных болезненных фантазий, хотя теоретически он, конечно, считает имен но себя владельцем и создателем продуктов своего воображения. Когда человек действительно страдает от онкологического заболевания, он никак не считает себя ответственным за порождение такого зла, хотя раковая опухоль находится в его теле. Но когда речь заходит о психи ке, Мы тотчас чувствуем некую ответственность, словно сами являемся творцами нашего психического состояния. Предрассудок этот относи тельно недавний. Ещё не так давно даже высококультурные люди ве рили в то, что психические силы могут воздействовать на наш ум и чувства. Такими силами считались привидения, колдуны и ведьмы, де моны и ангелы, даже боги, которые могли произвести в человеке пси хологические изменения. В былые времена пациент, вообразивший, что у него рак, переживал бы эту мысль совсем иначе. Наверное, он предположил бы, что кем-то заколдован либо одержим бесами; ему бы и в голову не пришло, что он сам породил такую фантазию. Я полагаю, что эта идея рака появилась спонтанно, возникла в той части психики, которая не тождественна сознанию. Речь идет об авто номном образовании, способном вторгаться в сознание. О сознании Мы говорим, что это наше собственное психическое существование, но рак наделен своим собственным психическим существованием, от Нас не зависимым. Данное утверждение полностью соответствует наблюдае мым фактам. Если подвергнуть нашего пациента ассоциативному экс перименту , то скоро обнаружится, что он не является хозяином в сво ем собственном доме. Его реакции будут заторможенными, деформи рованными, подавленными или замененными какими-то автономными навязчивыми идеями. На некоторое число слов-стимулов он не сможет ответить сознательно: в ответах будут присутствовать некие автоном ные содержания, они часто бессознательны, не осознаются и самими тестируемыми. В нашем случае наверняка будут получены ответы, ис точником которых является психический комплекс, лежащий в основе идеи рака. Стоит слову-символу коснуться чего-нибудь такого, что связано со скрытым комплексом, и реакция сознательного Эго будет нарушена или даже замещена ответом, продиктованным этим комп лексом. Впечатление такое, что этот комплекс представляет собой ав тономное существо, способное вмешиваться в намерения Эго. Комп лексы в самом деле ведут себя словно вторичные или частичные лично сти, наделенные собственной психической жизнью. Говоря о происхождении многих комплексов надо отметить, что они просто отклонились от сознания — оно предпочло избавиться от них путем вытеснения. Но среди них есть и другие, никогда ранее не вхо дившие в сознание, а потому и не поддававшиеся прежде произвольно му вытеснению. Они произрастают из бессознательного и вторгаются в сознание вместе со своими таинственными и недоступными влияниями и импульсами. Случай нашего пациента относится как раз к этой кате гории. Несмотря на всю его культуру и интеллигентность он стал беспомощной жертвой какой-то одержимости, оказавшись не способным противостоять демонической силе болезнетворной идеи. Она росла в нем подобно настоящей опухоли. Однажды появившись, эта идея непо колебимо удерживалась в его сознании, отступая лишь изредка на ко роткое время. Такие случаи хорошо объясняют, почему люди опасаются самосоз нания. За экраном может оказаться нечто — кто знает, что именно, — а потому люди предпочитают “принимать во внимание и тщательно наблюдать” исключительно внешние для их сознания факторы. У большинства людей имеется своего рода первобытная Set'oi^cuftovlcc no отношению к возможным содержанием бессознательного. Помимо ес тественной робости, стыда, такта присутствует ещё тайный страх пе ред неведомыми “опасностями Души”. Конечно, Мы не признаем столь смехотворную боязнь. Но Нам необходимо понять, что этот страх вовсе не является неоправданным; напротив, у него слишком весомые осно вания. Мы никогда не можем быть уверены в том, что какая-нибудь новая идея не захватит Нас целиком — или наших соседей. Как из со временной, так и из древней истории Нам известно, что такие идеи мо гут оказаться весьма странными, такими, что далеко не все люди могут с ними согласиться. В итоге Мы получаем сожжение заживо или рубку голов всем инакомыслящим, сколь бы благонамеренными и рассуди тельными они не были; а сегодня в ход идет более современное, авто матическое оружие. Мы даже не в силах успокоить себя той мыслью, что подобного рода вещи принадлежат отдаленному прошлому. К со жалению, они принадлежат не только настоящему, но и будущему. Homo homini lupus (Человек человеку — волк (лат.).) — это печальный, но все же вечный трюизм. Так что у человека есть причины опасаться тех безличных сил, которые та ятся в бессознательном. Мы пребываем в блаженном неведении отно сительно этих сил, поскольку они никогда (или почти никогда) не ка саются наших личных дел в обычных обстоятельствах. Но стоит людям собраться вместе и образовать толпу, как высвобождается динамика коллективного человека — звери или демоны, сидящие в каждом чело веке, не проявляют себя, пока он не сделался частью толпы. Там чело век бессознательно нисходит на низший моральный и интеллектуаль ный уровень. Тот уровень, который всегда лежит за порогом сознания, готовый прорваться наружу, стоит подействовать стимулу совместного пребывания в толпе. Фатальной ошибкой является подход к человеческой психике как чему-то сугубо личностному, либо попытка объяснить её с исключи тельно личностной точки зрения. Такой способ объяснения пригоден в ситуации обычных повседневных занятий индивида и в его отношениях с другими. Но стоит возникнуть малейшим трудностям, скажем в форме непредвиденных и неожиданных событий, как тотчас призыва ются на помощь инстинктивные силы, предстающие в качестве чего-то совершенно необъяснимого, нового, даже странного. С точки зрения личностных мотивов их уже не понять, они сравнимы, скорее, с пани кой дикарей при виде солнечного затмения и тому подобными событи ями. Так, попытка объяснения смертельной вспышки большевистских идей личностным отцовским комплексом мне кажется совершенно неа декватной. Изменения в характере человека, происходящие под влиянием кол лективных сил, буквально изумляют. Деликатное и разумное сущест во может превратиться в маньяка или дикого зверя. Причины тому ищут обычно во внешних обстоятельствах, но ведь взорваться в Нас мо жет лишь то, что ранее уже было заложено. Мы всегда живем на вер шине вулкана; и пока нет человеческих средств защиты от возможного извержения, которое способно все разрушить, что только может. Ко нечно, хорошо устраивать молебны в честь разума и здравого смысла, но как быть, если ваша аудитория подобна обитателям сумасшедшего дома или толпе в коллективном припадке? Разница тут невелика, ибо и сумасшедший, и толпа движимы овладевшими ими безличными си лами. Достаточно такой малости, как невроз, чтобы вызвать силу, с кото рой только разумом не справиться. Наш пример с раком ясно показы вает, насколько бессилен интеллект перед лицом самой очевидной бес смыслицы. Я всегда советую моим пациентам принимать такую оче видную, но непобедимую бессмыслицу за проявление силы, смысл ко торой ещё не был понят. Опыт научил меня, что куда более эффектив ный метод обращения с такими фактами — это принять их всерьез и попытаться найти подходящее объяснение. Но объяснение работает лишь в том случае, если выдвигается гипотеза, соответствующая бо лезнетворному следствию. В нашем случае Мы сталкиваемся с такой волей и с такой силой внушения, которые просто несравнимы со всем тем, что может противопоставить им сознание пациента. В столь опас ной ситуации было бы плохой стратегией убеждать пациента в том, что за его симптомом, пусть и самым непостижимым образом, стоит он сам и оказывает поддержку этому симптому. Внушение такого рода тут же парализует его боевой дух, он будет деморализован. Гораздо лучше, если он будет считать свой комплекс автономной силой, направленной против его сознательной личности. Более того, это объяснение больше соответствует фактам, нежели сведение дела к личностным мотивам. К тому же личностная мотивация тут сохраняется, но не является интенциональной, она органично присуща пациенту. В Вавилонском эпосе повествуется о том, как дерзость и hubris (Гордыня) Гильгамеша[3] бросили вызов богам; тогда боги изобрели и создали челове ка, равного по силе Гильгамешу, чтобы тот умерил незаконные притя зания героя. То же самое произошло с нашим пациентом. Он относится к тому типу людей, что строят свои отношения с миром исключительно на основе интеллекта и разума. Его притязания привели по меньшей мере к тому, что он замахнулся на формирование собственной судьбы. Он все подвергал беспощадному суду разума, но природе где-то уда лось ускользнуть, и она вернулась полная мести в форме совершенней шей бессмыслицы, т.е. идеи рака. Бессознательное породило такое тон кое и умное образование с одной целью — держать человека в безжа лостной узде. Это был сокрушительный удар по всем его разумным идеалам, и прежде всего по вере во всемогущество человеческой воли. Такого рода одержимость свойственна лишь тем, кто постоянно зло употребляет разумом и интеллектом в эгоцентрических целях роста власти. Гильгамешу, правда, удалось избежать божественного возмездия. К нему приходили вещие сны, на которые он обратил внимание. Они подсказали ему, как лучше одолеть врага. У нашего пациента, живу щего в век, когда боги вымерли и даже пользуются дурной репутацией, также были сновидения, но он к ним не прислушался. Как можно ра зумному человеку быть столь подвластным предрассудкам, чтобы всерьез принимать сны! Этот общий предрассудок по поводу значения сновидений является лишь одним из симптомов куда более серьезной недооценки человеческой Души вообще. Удивительное развитие Науки и техники было уравновешено, с другой стороны, поразительной утра той мудрости и интроспекции. Верно, наша религия много говорит о бессмертной Душе, но это учение содержит лишь несколько слов о дей ствительной человеческой Душе, которой суждено отправиться прямо в ад, не будь особого акта божественной благодати. Эти два важных фак тора несут ответственность за общую недооценку значения психики, но не всю ответственность. Намного старше этих сравнительно недав них перемен являются первобытный страх и отвращение ко всему, что граничит с бессознательным. Сознание поначалу было весьма непрочным. В относительно перво бытных обществах Мы все ещё имеем возможность наблюдать, на сколько легко утрачивается сознание. Одной из “опасностей Души”7, кстати, является как раз утрата Души, когда часть психики снова ста новится бессознательной. Другим примером может служить состояние, называемое “амок” — эквивалент “берсерка” в германских сагах . Это состояние большего или меньшего транса, часто сопровождаемого опустошительными социальными последствиями. Даже обычная эмо ция может вызвать заметную утрату сознательности. Первобытные племена поэтому строго хранят разработанные формы вежливости, там принято говорить приглушенным голосом, складывать на землю оружие, припадать к земле, склонять головы, показывать раскрытые ладони рук. Даже в наших формах вежливости все ещё можно оты скать следы “религиозного” видения возможных психических опасно стей. Мы пытаемся умилостивить судьбу, магически желая друг другу доброго дня. Левую руку нехорошо держать в кармане или за спиной, когда правой пожимаешь руку другого. Если вы хотите умилостивить особенно сильно, вы пользуетесь обеими руками. Перед людьми, наде ленными большим авторитетом, Мы преклоняем непокрытую голову, т.е. предлагаем им свою голову без защиты, чтобы умилостивить силь ного, который может вдруг легко перейти к неконтролируемому наси лию. Во время военных танцев дикари приходят в такое возбуждение, что могут наносить себе ранения и проливать кровь. Жизнь дикаря постоянно наполнена заботой по поводу все время та ящейся в засаде психической опасности, а потому столь многочислен ны процедуры, направленные на уменьшение риска. Высшим проявле нием этого факта является табу, наложенное на различные области. Бесчисленные тщательно и со страхом соблюдаемые табу суть ограж дения области психики. Я совершил чудовищную ошибку, находясь на южном склоне горы Элгон. Мне захотелось выяснить, что из себя пред ставляют призрачные дома, с которыми Я часто сталкивался в лесу, и во время беседы Я употребил слово “селельтени”, означающее “при зрак”. Тотчас мои спутники умолкли в тягостном изумлении. Все от вернулись от меня, поскольку Я громко произнес тщательно умалчиваемое слово и тем самым навлек самые опасные последствия. Мне при шлось сменить тему разговора, чтобы встречу можно было продол жить. Те же люди уверяли меня, что у них не бывает сновидений; по следние были прерогативой вождя и шамана. Позже шаман признался мне, что у него тоже больше нет сновидений: ведь теперь у них есть ок ружной комиссар. “С тех пор как пришли англичане, у Нас больше нет снов, — сказал он, — окружному комиссару все ведомо о войне и бо лезнях, о том, где Нам жить”. Это странное суждение основывается на том факте, что сновидения были прежде высшим политическим озаре нием, голосом “мунгу”. Поэтому обычному человеку было бы неразум но полагать, что у него есть сновидения. Сновидения — это голос Неведомого, которое от века грозит новыми опасностями, жертвами, войнами и прочими беспокойствами. Одному из африканцев как-то приснилось, что враги захватили его в плен и со жгли живьем. На следующий день он собрал своих родственников и стал упрашивать их сжечь его. Они согласились только связать ему ноги и поставили его в костер. Конечно, он после этого сильно хромал, но от своих врагов ему удалось ускакать . Имеется множество вероучений и церемоний, существующих с единственной целью — защититься от неожиданного, опасного, таяще гося в бессознательном. Тот необычный факт, что сновидение является божественным гласом и вестником, а одновременно бесконечным ис точником хлопот, не вызывает проблем в сознании дикарей. Очевид ные остатки такой первобытности Мы обнаруживаем в психологии ев рейских пророков11. Они часто колеблются: прислушаться или нет к этому голосу. Стоит признать, что такому благочестивому человеку как Осия трудно взять в жены проститутку, дабы выполнить приказ Господа. Ещё на заре человечества существовал обычай ограждать себя от произвольных и беззаконных воздействий “сверхъестественного” с помощью определенных ритуалов и законов. Этот процесс развивался в истории путем умножения ритуалов, инструкций и вероучений. По следние два тысячелетия такой институт как христианская церковь принял на себя посредническую и защитную функции, встав между этими воздействиями и человеком. Средневековые церковные тексты не отрицают того, что божественное вдохновение может иметь место во сне, но это не поощрялось, и церковь оставляла за собой право ре шать, считать ли такое откровение аутентичным или нет . Несмотря на то, что церковь признает несомненной эманацию определенных сновидений от Бога, она не склонна, более того, отвращается от сколь ко-нибудь серьезного занятия сновидениями, хотя и признает, что не которые из них могут непосредственно содержать откровение. Так что перемены последних столетий, по крайней мере с этой точки зрения, вполне приемлемы для церкви, поскольку повлекли за собой упадок прежней интроспективной установки, способствовавшей серьезному подходу к сновидениям и внутреннему опыту. Протестантизм, сровнявший с землей многие ранее тщательно воз двигнутые церковью стены, сразу стал испытывать на себе разруши тельные и схизматические воздействия индивидуального откровения. Стоило догматической ограде пасть, а ритуалам утратить действенный авторитет, как человек столкнулся с внутренним опытом, без защиты и водительства догматов и ритуалов, являющихся беспримерной квинтэссенцией как христианского, так и языческого религиозного опыта. Протестантизм утратил и все тонкости догматов: мессу, испо ведь, большую часть литургии и значимость священства служителей культа. Я должен подчеркнуть, что это суждение не является ценностным, да и не имеет такой цели. Я просто констатирую факты. Протестан тизм усилил авторитет Библии как заместителя утраченного церков ного авторитета. Но, как показала история, некоторые библейские текста можно толковать по-разному. Увеличению божественности свя щенного писания не слишком способствовала и научная критика Ново го Завета. Под влиянием так называемого научного просвещения ог ромная масса образованных людей либо покинула церковь, либо стала к ней глубоко равнодушной. Если бы все они были скучными рациона листами или невротичными интеллектуалами, потеря была бы невели ка. Но многие из них являются людьми набожными, однако не соглас ными с ныне существующими формами вероучения. Иначе трудно бы ло бы объяснить удивительное воздействие движения Бухмана [4] на более или менее образованные слои населения. Повернувшийся спиной к церкви католик обычно тайно или открыто склоняется к атеизму, тогда как протестант, по возможности, следует за сектантским движе нием. Абсолютизм католической церкви требует столь же абсолютного отрицания, в то время как протестантский релятивизм допускает раз личные вариации. Может показаться, что Я слишком углубился в исто рию христианства, не имея иной цели, кроме объяснения предрассуд ков по поводу сновидений и индивидуального внутреннего опыта. Но сказанное мною могло бы стать частью моей беседы с нашим пациен том. Я бы сказал ему, что лучше было бы принять его навязчивые идеи о раке всерьез, нежели считать их патологической бессмыслицей. Но принять всерьез, значит признать это как своего рода информацию-ди агноз о том факте, что в реально существующей психике возникли за труднения, которые конкретизировались в идею о растущей раковой опухали. Пациент, конечно, спросил бы: “А что этот рост собой пред ставляет?”. И Я бы ответил: “Не знаю”, ибо Я действительно не знаю. Хотя, как Я уже отметил раньше, это наверняка компенсаторное или дополняющее бессознательное развитие, о его специфической природе и содержании пока ничего не известно. Речь идет о спонтанном прояв лении бессознательного, основанном на содержании, которого Мы не сможем обнаружить в сознании. Тогда мой пациент, конечно же, полюбопытствует, а как же Я рас считываю добраться до этого содержания, ставшего источником навяз чивого представления. Я сообщу ему в ответ, рискуя повергнуть его в шок, что необходимую информацию Нам поставят его сновидения. Мы станем смотреть на них так, словно они проистекают из источника, на деленного умом, целесообразностью и даже как бы личностным нача лом. Это, без сомнения, смелая гипотеза, и в то же время авантюра, поскольку Мы намерены довериться давно дискредитированному суще му, само существование которого сегодня по-прежнему отвергается многими психологами и философами. Знаменитый антрополог, которо му Я изложил свой подход, сделал типичное замечание: “Все это, ко нечно, интересно, но и опасно”. Да, Я признаю, что это опасно; столь же опасно, как и сам невроз. Если вы хотите избавиться от невроза, то вам нужно чем-то рисковать. Без известного риска всякое дело не эф фективно, это Нам слишком хорошо известно. Хирургическая опера ция по поводу рака также рискованна, и все-таки её нужно делать. Чтобы быть лучше понятым, Я часто поддаюсь искушению и советую моим пациентам — воспринимайте свою психику как некое “тонкое” тело, на котором могут произрастать столь же “тонкие” опухали. Предрассудок, согласно которому психика невообразима, а потому ни чтожнее дуновения ветра, либо уверенность в том, что она представля ет собой некую философскую систему логических понятий — этот предрассудок столь силен, что люди, не осознавая определенное содер жание своей психики, считают его несуществующим. Нет ни доверия, ни веры в достоверность функционирования психики за пределами со знания, а анализ сновидений считается просто смехотворным заняти ем. В этих условиях мое предложение может вызвать наихудшие подо зрения. И мне взаправду приходилось выслушивать немало всевоз можных аргументов против серьезного отношения к смутным призра кам сновидений. И все же в сновидениях Мы обнаруживаем, даже без всякого глубо кого анализа, те же конфликты и комплексы, существование которых устанавливается с помощью ассоциативного теста. Более того, эти комплексы образуют неотъемлемую часть невроза. Поэтому у Нас есть веские основания считать, что сновидения могут предоставить Нам не меньше информации о содержании невроза, чем ассоциативный тест. А на деле они дают информации куда больше. Симптом подобен стеблю над землей, но основная часть растения — это широкая сеть подзем ных корней. Эта корневая система и образует содержание невроза; она является матрицей комплексов, симптомов и сновидений. У Нас есть все основания утверждать, что сновидения отображают именно эти, так сказать подземные психические процессы. И если Мы сможем к ним подобраться, значит сможем достичь “корней” болезни. Так как в мои цели не входит рассмотрение психопатологии невро зов, Я предлагаю избрать другой случай в качестве примера того, как сновидения открывают неизвестные внутренние факты психики. В данном случае сновидцем является также интеллектуал, наделенный удивительным умом и образованностью. Он был невротиком и обра тился ко мне за помощью, чувствуя, что невроз становится непреодо лимым и медленно, но верно несет психике разрушение. К счастью, его интеллект ещё не пострадал, и он мог пользоваться своим тонким умом. Учитывая это, Я возложил на него обязанность самому наблю дать и записывать свои сновидения. Они не анализировались и не объ яснялись ему — лишь много позже Мы принялись за анализ, так что сновидения, о которых пойдет речь, не содержат никаких привнесе ний. Они представляют собой последовательность событий так, как их наблюдал во сне пациент, без какого-либо вмешательства. Пациент никогда ничего не читал по психологии, не говоря уж об аналитиче ской психологии. Поскольку серия состоит из более чем четырехсот сновидений, Я мо гу высказать лишь общее впечатление об этом материале; мною была опубликована подборка из 74 этих сновидений, содержавшая мотивы, которые представляют значительный религиозный интерес . Снови дец, стоит об этом упомянуть, был по воспитанию католиком, но уже отошел от веры и не интересовался религиозными проблемами. Он принадлежал к тем интеллектуалам или ученым, которые приходят в удивление, стоит кому-нибудь озадачить их теми или иными религиоз ными проблемами. Если придерживаешься точки зрения, согласно ко торой бессознательное представляет собой психическое, существую щее независимо от сознания, случай нашего сновидца может быть осо бенно интересен; естественно, допуская, что Мы не ошибаемся, говоря о религиозном характере некоторых сновидений. Если же делать ак цент только на сознании и не наделять бессознательное способностью к независимому существованию, то было бы крайне интересно выяснить, выводим ли материал сновидений из содержания сознания. В том слу чае, если факты будут благоприятствовать гипотезе о бессознатель ном, Мы сможем тогда использовать сновидения в качестве источни ка информации о возможных религиозных тенденциях бессознатель ного. Нельзя сказать, чтобы сновидения нашего пациента имели самое прямое отношение к религии. Однако, среди четырехсот имеются два сновидения явно религиозного содержания. Я приведу теперь текст, написанный самим сновидцем. “Множество домов, в ник нечто театральное, словно какая-то сцена. Кто-то упоминает имя Бернарда Шоу. Упоминается также, что пьеса относится к далекому будущему. Один из домов отмечен вывеской со следующей надписью: “Это вселенская католическая церковь. Это церковь Господа. Все, чувствующие себя орудиями Господа, могут войти”. И внизу приписка мелкими буквами: “Церковь основана Иисусом и Павлом”, — словно речь идет о фирме, хвастающейся древностью ос нования. Я говорю приятелю: “Давай зайдем, посмотрим”. Он отвеча ет: “Непонятно, зачем такому множеству людей нужно толпиться, чтобы возникло религиозное чувство”. Но Я ему возражаю: “Ты — про тестант. так что тебе не понять”. Тут женщина с одобрением кивает го ловой. Теперь Я сознаю, что на стене церкви висит афиша. На ней сле дующие слова: “Солдаты!Когда вы почувствуете, что вы во власти Господа, избегайте прямо говорить с ним. Господь словам недоступен. Мы также настоятельно рекомендуем вам не вмешиваться в дискуссию об атрибутах Господа. Это было бы бесполезно, ибо все ценное и важное невыразимо. Подпись: Папа ....... (Имя, однако, не расшифровать)”. Теперь Мы входим в церковь. Интерьер похож скорее на мечеть, чем на церковь. Собственно говоря, есть сходство со Св. Софией. Скамей нет, это производит удивительное пространственное впечатление. Нет и образов. Только обрамленные сентенции на стенах (как в Св. Со фии). Одна из сентенций гласит: “Не льсти благодетелю твоему”. Та же женщина, которая одобрительно кивала мне раньше, плачет и гово рит: “Тут уже ничего не осталось”. Я отвечаю: “Я думаю, все в поряд ке”, но она исчезает. Сначала Я стою прямо перед колонной, которая мешает видеть, затем меняю положение и вижу перед собой толпу лю дей. Я не принадлежу им, стою один в стороне. Они произносят следу ющие слова: “Мы признаем, что находимся во власти Господа. Царство небесное внутри Нас”. Они повторяют это трижды самым торжествен ным образом. Затем орган играет фугу Баха, хор поет. То звучит одна музыка, иногда повторяются следующие слова: “Все остальное только бумага”, означающие, что остальное безжизненно. Когда музыка заканчивается, начинается вторая часть церемонии. Как на студенческих встречах, за серьезными вещами следует веселье. Присутствуют спокойные, зрелые люди. Одни ходят туда-сюда, другие вместе о чем-то разговаривают, они приветствуют друг друга; подается епископальное вино и другие напитки. В виде тоста кто-то желает цер кви благоприятного развития, по радиоусилителю передают мелодию в стиле регтайма с припевом: “Чарли нынче тоже в игре”. Как будто это представление устроено для того, чтобы выразить радость по поводу какого-то нового члена общества. Священник объясняет мне: “Эти не сколько пустопорожние развлечения официально признаны и приня ты. Мы должны слегка приспосабливаться к американским методам. Когда имеешь дело с огромными толпами, это неизбежно. Наше прин ципиальное отличие от американских церквей в том, что Мы подчерк нуто лелеем антиаскетическую линию”. И тут Я просыпаюсь с чувст вом огромного облегчения”. Как вам известно, имеются многочисленные работы о феноменоло гии сновидений, но лишь немногие касаются их психологии. Причина понятна: это деликатное и рискованное предприятие. Фрейд сделал смелую попытку прояснить запутанность психологии сновидений с по мощью воззрений, выработанных им в области психопатологии14. Как бы Я ни восхищался смелостью этой попытки, согласиться с его мето дом и результатами Я не в силах. Он рассматривает сновидение в каче стве просто ширмы, за которой тщательно что-то скрывается. Несом ненно, невротики стараются скрыть, забыть все неприятное, да и нор мальные люди тоже. Вопрос в том, можно ли под эту категорию подво дить такое нормальное явление как сновидение. У меня есть сомнения относительно того, что сон есть нечто иное, нежели то, что он собой представляет. Я скорее готов сослаться на авторитетное заключение Талмуда, где говорится: “Сновидение является своим собственным ис полнением”. Иными словами, Я принимаю сон как таковой. Сновиде ние является настолько сложным и запутанным предметом, что Я не решился бы делать предположения о его возможных загадках. Вместе с тем сновидение является, когда сознание и воля в значительной степе ни погасли. Это естественный продукт, Мы обнаруживаем его не только у невротиков. Более того, Мы так мало знаем о психологии сновидчества, что Нам нужно быть предельно осторожными, привнося в объясне ние сновидений чуждые Нам элементы. По всем этим причинам Я полагаю, что разбираемое Нами сновиде ние действительно говорит о религии и её имеет в виду. Поскольку сон тщательно разработан и плотен, это предполагает некую логику и оп ределенную интенцию, т.е. ему предшествовала мотивация бессозна тельного, которая находит прямое выражение в содержании сновиде ния. Первая часть сна представляет собой серьезное суждение в пользу католической церкви. Некая протестантская точка зрения, будто рели гия есть дело индивидуального опыта, развенчивается сновидцем. Вто рая часть, более похожая на гротеск, представляет собой адаптацию церкви к решительно мирикой точке зрения и заканчивается утверж дением в пользу антиаскетической тенденции, которую не могла и не стала бы поддерживать настоящая церковь. Но антиаскетический свя щенник сновидца возводит эту тенденцию в принцип. Одухотворен ность и возвышенность представляют собой подчеркнуто христианские принципы, и всякое их ущемление было бы равнозначным богохульно му язычеству. Христианство никогда не было мирским, никогда не превозносило добрососедские встречи с вином и едой, и более чем со мнительно такое приобретение, как джазовая музыка во время служ бы. “Спокойные и взрослые” личности, перипатетически беседующие друг с другом (более или менее по-эпикурейски), напоминают об идеа ле античной философии, скорее неприятном для современного христи анина. В обеих частях подчеркивается важность мессы или толпы. Таким образом католическая церковь, хотя ей и отдается предпоч тение, выступает в паре со странной языческой точкой зрения, несов местимой с фундаментальной установкой христианства. Действительная их несовместимость не явлена в сновидении. Она как бы замалчи вается “приятной” атмосферой, где опасные контрасты затемнены и расплывчаты. Протестантская точка зрения — индивидуальное отно шение к Богу — здесь придавлена массовой организацией и соответст вующим ей коллективным религиозным чувством. Та настоятель ность, с которой говорится о толпе, инсинуация по поводу языческих богов представляют интересные параллели тому, что сегодня творится в Европе. Все дивятся язычеству в нынешней Германии, потому что никто не знает, как интерпретировать дионисийский опыт Ницше. Он предварял опыт тысяч, а затем миллионов немцев, в чьем бессозна тельном во время войны развивался германский кузен Диониса, а именно — Вотан . В сновидениях немцев, которых Я лечил, мне была ясно видна вотановская революция, ив 1918 г. Я опубликовал статью, в которой указал на особого рода развитие, которого можно ожидать в Германии . Эти немцы, конечно, не изучали “Так говорил Заратустра” и, безусловно, не были теми молодыми людьми, которые обрати лись к языческим жертвоприношениям, не имея понятия об опыте Ницше . Поэтому они называли своего бога Вотаном, а не Дионисом. В биографии Ницше вы легко найдете неопровержимые доказательства того, что бог, которого он изначально имел в виду, был на самом деле Вотаном [5]. Будучи филологом и живя в 70—80-е гг. прошлого века, он называл его Дионисом. Если посмотреть с компаративистской точки зрения, у этих богов действительно немало общего. В сновидении моего пациента нет явной оппозиции к коллективно му чувству, массовой религии и язычеству, исключая быстро смолкше го друга-протестанта. Правда, заслуживает внимания любопытное об стоятельство: незнакомая женщина, которая первоначально поддержи вала панегирик по поводу христианства, а затем, неожиданно распла кавшись, сказала: “Тут уже ничего не осталось” и безвозвратно исчез ла. Кто эта женщина? Для сновидца это расплывчатая и неведомая лич ность, но когда сон снился ему, он уже знал, что она — та “неведомая”, которая часто появлялась в предшествующих сновидениях. Поскольку эта фигура играет огромную роль в мужских сновидени ях, у неё имеется техническое обозначение — “Анима”18, которое бы ло принято потому, что с незапамятных времен в мифах всегда присут ствовала идея о сосуществовании мужского и женского начал в одном теле. Психологические интуиции такого рода обычно проецировались в форме божественной пары Сидиги или в идее творца-гермафроди та . Эдуард Мэйтленд, биограф Анны Кингсфорд, в наши дни расска зывает о внутреннем опыте бисексуальной природы божества ; суще ствует герметическая философия с её внутренним человеком — гермафродитом и андрогином, “homo Adamicus”, который хотя и предстает в мужской форме, всегда носит в себе Еву, т.е. жену свою, “скрытую в его теле”, как говорит средневековый комментатор Hennetis Tractatus Aureus22. Предположительно, Анима есть психическая репрезентация жен ских генов, находящихся в меньшинстве в мужском теле. Это вероятно тем более, что Анима не встречается среди образов женского бессозна тельного. Имеется фигура, играющая равнозначную роль, но это не женский, а мужской образ. Этот мужской образ в психологии женщи ны получил название “Анимуо . Одним из типичных проявлений обеих фигур является то, что издавна именуется “animosity” — враж дебность. Анима вызывает аналогичные настроения, Анимус способст вует появлению раздражающих тем, неразумных суждений. В обоих случаях это часто встречающиеся в сновидениях фигуры. Как правило, они олицетворяют бессознательное и придают ему специфически не приятный и раздражающий характер. У бессознательного самого по се бе нет этих отрицательных качеств. Они появляются лишь вместе с персонификацией, когда возникают эти фигуры и начинают воздейст вовать на сознание. Будучи лишь частичными личностями, они имеют характер низших женщины и мужчины — отсюда их воздействие, вы зывающее раздражение. Мужчина под этим воздействием становится носителем очень неустойчивого настроения, женщина делается спор щицей и все время высказывает совершенно неуместные мнения. Определенно негативная реакция Анимы в сновидении о церкви указывает на то, что женское начало сновидца, т.е. его бессознатель ное, несогласно с его установкой. Несогласие начинается с сентенции на стене: “Не льсти благодетелю твоему”, с которой согласен сновидец. Смысл сентенции кажется достаточно здравым, поэтому необъяснимо вызванное им отчаяние женщины. Не углубляясь более в эти мисте рии, Мы удовлетворимся на время тем фактом, что в сновидении содер жится противоречие, что очень важное меньшинство покинуло сцену с явным протестом и не обращает внимания на дальнейшее представле ние. Из сновидения Мы можем сделать вывод, что бессознательное функ ционирование ума сновидца производит довольно-таки плоский комп ромисс между христианством и языческой joie de vivre (Радость жизни (фр.)). Продукт бес сознательного не выражает явно какой-нибудь точки зрения или окон чательного мнения. Это скорее драматическое представление акта раз мышления. Можно было бы сформулировать его следующим образом: “Как же быть со всей этой религией? Ты ведь католик, не так ли? Тебе этого недостаточно? Но аскетизм! Ну, ладно, даже церковь должна не много приспосабливаться — кино, радио, душевные беседы, five o'clock tea и т.д. — почему бы не выпить церковного вина и не повеселиться?” Но по какой-то неизвестной причине эта непереносимая таинственная женщина, хорошо известная по многим прежним снам, кажется глубо ко разочарованной и уходит. Должен признаться, что Я симпатизирую в данном случае Аниме. Компромисс тут явно поверхностный и дешевый, но он характерен для сновидца, как и для многих других людей, для кого религия хоть что-то значит. Моего пациента религия не касается, и он наверняка не ожидал, что она будет его касаться хоть каким-то боком. Но он пришел ко мне, переживая серьезную душевную драму. Рационалист и в вы сшей степени интеллектуал, он обнаружил, что эта установка его ума, его философия полностью оставляют его перед лицом невроза и сил разложения. Во всем своем мировоззрении он не нашел ничего, что по могло бы ему вновь обрести достаточный контроль над самим собой. Он оказался в ситуации человека, покинутого лелеемыми доселе убежде ниями и идеалами. В таком состоянии люди нередко возвращаются к религии детства в надежде найти там хоть какую-то помощь. У паци ента это не было, однако, сознательной попыткой или решимостью оживить прежние религиозные верования. Они ему просто снились, т.е. его бессознательное воспроизводило своеобразные суждения о ре лигии. Словно дух и плоть, вечные враги в христианском сознании, примирились друг с другом, смягчили противоречие. Духовное и мир ское неожиданно пришли к миру. Эффект оказался гротескным и даже комичным. Неумолимая суровость духа была подорвана чуть ли не ан тичным, сопровождаемым вином и розами, весельем. Сновидение вос производило духовную мирскую атмосферу, в которой острота мораль ного конфликта притупилась, боль и расстройство преданы забвению. Если в этом и состояло исполнение желания, то желания сознатель ного, поскольку именно в этом пациент и так зашел слишком далеко. И он это осознавал, так как вино было одним из его злейших врагов. Сновидение, напротив, является безучастной констатацией духовного состояния пациента. Это картина выродившейся религии, испорченной миром, инстинктами толпы. На место нуминозности божественного опыта становится религиозная сентиментальность — хорошо известная характеристика религии, утратившей живую тайну. Легко понять, что такая религия неспособна помочь или возыметь какой-либо другой мо ральный эффект. В целом сновидение, безусловно, неблагоприятно для пациента, хо тя проглядывают другие аспекты, наделенные более положительной природой. Редко бывает так, чтобы сновидения были исключительно позитивны или негативны. Как правило, присутствуют обе стороны, но одна из них обычно преобладает. Понятно, что такого рода сон пред ставляет психологу достаточно материала для того, чтобы поставить проблему религиозной установки. Если бы в нашем распоряжении имелся лишь этот сон, то глубинное его значение едва ли было бы Нам доступно. Но у Нас есть целая серия сновидений, в которых появляется эта странная религиозная проблема. Один сон сам по себе Я обычно не берусь толковать; как правило, он принадлежит серии. Подобно непре рывности сознательной жизни (регулярно прерываемой сном) имеется, вероятно, и непрерывность бессознательных процессов, в которой даже меньше разрывов, чем в сознании. Во всяком случае мой опыт говорит о том, что сновидения являются звеньями в цепи бессознательных со бытий. Чтобы пролить свет на глубинные основания данного сновиде ния, Нам нужно вернуться по этой цепи и найти положение этого сна в серив из четырехсот сновидений. Мы обнаруживаем тогда, что этот сон вклинивается между двумя другими сновидениями, имеющими жут кий характер. Предшествующий сон сообщает о собрании множества народа, о магической церемонии с целью “воссоздать гиббона”. После дующий сон также имеет дело со сходной темой — магическим преоб ражением животных в людей. Оба сна крайне неприятны и тревожны для пациента. В то время как сон, где присутствует церковь, как бы движется по поверхности и представляет мнения, которые в иных обстоятельствах он мог бы по мыслить сознательно, эти два сновидения имеют странный и чуждый характер, а эмоциональный их эффект таков, что сновидец по возмож ности хотел бы их избегнуть. Собственно говоря, смысл этого сновиде ния буквально таков: “Если ты убежишь, то все потеряно”. Это замеча ние любопытным образом совпадает со словами неведомой женщины: “Тут уже ничего не осталось”. Мы можем вывести из этих замечаний предположение о том, что сон с церковью был попыткой бегства от других сновидений, имевших место раньше или позже, и наделенных куда более глубоким значением. II. Догматы и естественные символы В описании первого из этих сновидений, что предшествовало сну о церкви, говорится о церемонии, с помощью которой воссоздается обезьяна. Чтобы пересказать всю эту процедуру потребовалось бы из ложить слишком много подробностей. Я вынужден ограничиться кон статацией того, что “обезьяна” относится к инстинктивной личности сновидца, которая полностью игнорировалась им во имя исключитель но интеллектуальной установки сознания. В результате инстинкты взяли над ним верх и периодически атаковали его неконтролируемыми вспышками. “Воссоздание” обезьяны означает перестройку инстинк тивной личности в рамках иерархии сознания. Такая реконструкция возможна только вместе с важными изменениями установки сознания. Естественно, пациент опасался бессознательных тенденций, поскольку ранее они обнаруживали себя в самой неблагоприятной форме. После довавший затем сон с церковью представляет собой попытку найти убежище от этого страха под кровом религии. Третий сон о “преобра жении животных в людей” — очевидным образом продолжает тему первого, т.е. воссоздания обезьяны, с единственной целью — транс формировать её затем в человеческое существо. Иными словами, что бы стать новым существом, пациент должен пройти через важные из менения, путем реинтеграции ранее отколотой инстинктивности — тем самым он сможет стать новым человеком. Наше время забыло древние истины, гласившие о смерти ветхого человека и творении но вого, о духовном возрождении и прочем старомодном “мистическом аб сурде”. Моего пациента — современного ученого — не раз охватывала паника, когда он понимал, какую власть над ним обрели подобные мысли. Он опасался безумия, а между тем две тысячи лет назад чело век приветствовал бы такие сновидения в радостной надежде на маги ческое возрождение и обновление жизни. Однако современная уста новка — это горделивый взгляд на прошлое как на тьму предрассуд ков, средневекового и первобытного легковерия, это забвение того, что сама эта установка опирается на всю прошлую жизнь — нижние эта жи, на которых покоится небоскреб рационального сознания. Без этих нижних этажей наш ум повис бы в воздухе. Не удивительно, что это нервирует. Подлинная история развития человеческого сознания хранится не в ученых книгах, она хранится в психической организации каждого из Нас. Должен признать, что идея об обновлении принимает формы, кото рые легко могут шокировать современное сознание. Трудно, если не невозможно, соединить образ “возрождения” с картинами, которые ри суют Нам сновидения. Прежде чем обратиться к намекам на это странное и неожиданное преображение, следует уделить внимание другому явно религиозному сновидению, на которое Я мельком указывал ранее. Если сновидение с церковью было одним из сравнительно ранних в данной серии, то сле дующий сон принадлежит к позднейшим стадиям процесса. Вот его подробная запись. “Я вхожу в торжественное здание, именуемое “домом внутреннего спокойствия и самососредоточенности”. Внизу множество горящих све чей, образующих как бы четыре пирамиды. У дверей дома стоит ста рец. Люди входят, они не разговаривают друг с другом, чаще всего они замирают, чтобы сконцентрироваться. Старец у дверей рассказывает мне о посетителях этого дома и говорит: “Покидая его, они чисты”. Те перь Я вхожу в дом, Я обрел способность полной концентрации. Голос говорит: “То, что ты делаешь, опасно. Религия — это не налог, упла ченный тобой для того, чтобы избавиться от женского лика, ибо этот лик необходим. Горе тому, кто пользуется религией как заместителем другой стороны душевной жизни. Они заблуждаются и будут прокля ты. Религия — не замена, но окончательная завершенность, придан ная всякой иной деятельности Души. Из полноты жизни родится твоя религия, только тогда будешь ты благословенным”. Когда заканчивает ся последняя фраза, слышится тихая музыка, нечто простое играют на органе, отдаленно напоминающее “волшебство огня” (Feuerzauber) Вагнера. Покидая дом, Я вижу пламенеющую гору и чувствую, что этот неугасимый огонь должен быть священным”. Сновидение произвело на пациента глубокое впечатление. Для него это был торжественный и многообещающий опыт, один из тех, что производят полную перемену в отношениях с жизнью и с человечест вом. Нетрудно увидеть в этом сновидении параллели с тем, где снилась церковь. Только на сей раз церковь стала “домом торжества” и “само сосредоточенности”. Нет никаких признаков службы или других атри бутов католической церкви. Единственным исключением являются го рящие свечи, собранные в символическую форму, заимствованную, ве роятно, из католического культа . Свечи образуют четыре пирамиды, которые, видимо, предуготавливают заключительное видение пламе неющей горы. Число четыре регулярно возникало в его сновидениях — оно играет очень важную роль. Священный огонь, согласно наблюде ниям самого пациента, имеет отношение к “Святой Иоанне” Бернарда Шоу. “Неугасимый огонь” — это хорошо известный атрибут Божества не только в Ветхом завете, но и как allegoria Christi в неканонической логии[6], упоминаемой в “Гомилиях” Оригена2: “Ait ipse salvator qui iuxta me est, iuxta ignem est, qui longe est a me, longe est a regno” (Гово рит сам Спаситель: кто близко от меня, близко от огня, а кто далеко от меня, далеко от царства). Со времен Гераклита жизнь изображалась как pur aeixwon (вечно живущий огонь), и так как Христос называет себя жизнью, то это неканоническое высказывание становится понят ным и даже достоверным. Символика огня как “жизни” входит в струк туру сновидения — подчеркивается “полнота жизни” как единствен ный законный источник религии. Четыре огненные вершины имеют здесь почти ту же функцию, что и икона, обозначающая присутствие божества (или равнозначной ему идеи). Как Я отмечал ранее, число четыре играет в этих сновидениях важную роль, оно всегда отсылает к идее, родственной пифагорейскому tetraktuV. Quaternarium, или четверица, имеет долгую историю. Она присутст вует не только в христианской иконологии и мистической спекуля ции4 но играет, пожалуй, ещё большую роль в гностической филосо фии , и с тех времен проходит через Средние века вплоть до XVIII в.6 В обсуждаемом сновидении четверица выступает как самый значи мый образец религиозного культа, созданный бессознательным. Сно видец входит в “дом самососредоточенности” в одиночестве, а не с дру гом, как это было в сновидении с церковью. Здесь он встречает старца, который уже появлялся ранее в его снах как мудрец, указывавший сновидцу то место на земле, которому последний принадлежит. Старец разъясняет, что культ по своему характеру является очистительным ритуалом. Однако из текста сновидения не вполне ясно, о какого рода очищении идет речь, от чего нужно очиститься. Единственным ритуа лом оказывается концентрация или медитация, ведущая к экстатиче скому явлению голоса. Вообще, в этой серии сновидений часто встре чается голос. Им всегда произносятся властные заявления или прика зы, имеющие либо характер истин на уровне здравого смысла, либо суждений с намеком на философскую глубину. Как правило, это за ключительное суждение, звучит под конец сна и, как правило, столь ясно и убедительно, что у сновидца нет против него никаких возраже ний. Оно имеет характер истины, не подлежащей обсуждению, а пото му оно часто предстает как финальный и абсолютно значимый вывод из долгого бессознательного размышления, после тщательного взвеши вания всех аргументов. Часто этот голос принадлежит властной фигу ре — военачальнику, капитану корабля, старому врачу. Иногда, как и в данном случае, присутствует один голос, идущий как бы ниоткуда. Интересно то, как этот интеллектуал и скептик воспринимал голос. Сами суждения часто совсем ему не нравились, но все же он принимал их без вопросов и даже со смирением. Таким образом голос являлся на протяжении многих сотен тщательно записанных сновидений как важ ный и даже решающий образ бессознательного. Поскольку данный па циент ни в коем случае не является единственным наблюдавшимся мною пациентом с феноменом голоса в сновидениях и в других специ фических состояниях, Я должен был принять как факт то, что бессоз нательный ум временами может обретать интеллект и целесообраз ность, которые намного превосходят сознательное видение. Не вызы вает сомнений и то. что голос — это один из основных религиозных фе номенов, его можно наблюдать и в тех случаях, когда сознание, так сказать, занято темами, весьма далекими от религиозных. Схожие на блюдения нередки и в других случаях, а потому Я должен признать, что понимаю эти данные только так, а не иначе. Я часто сталкивался с возражением, согласно которому мысли, если они провозглашены, мо гут принадлежать исключительно самому индивиду. Возможно, это и так, во своей мыслью Я называю ту, что помыслена мною, подобно то му, как Я называю деньги своими, если заработал или получил их со знательно и законным путем. Если некто решит преподнести мне день ги в качестве подарка, то Я ведь не могу сказать своему благодетелю: “Благодарю Вас за мои собственные деньги”, хотя позже Я уже могу за явить, что это мои деньги. Точно такая же ситуация и с голосом. Он да ет мне какой-то материал, подобно другу, сообщающему мне о своих идеях. Было бы непорядочно, да и неверно, считать, будто сказанное им — это мои идеи. Вот почему Я провожу принципиальное различие между тем, что было произведено и присвоено моими собственными сознательными усилиями, и тем, что ясно и безоговорочно является продуктом бессоз нательного ума. Кто-то захочет возразить, что бессознательный ум все же принадлежит мне, а потому такое различение излишне. Но Я не мо гу сказать с уверенностью, является ли бессознательный ум — моим, так как понятие “ бессознательное” предполагает, что Я даже не осоз наю его наличия. Фактически, понятие “бессознательного ума” явля ется просто удобным предположением7. На деле Я совершенно бессоз нателен, иначе говоря, совсем не знаю, откуда доносится этот голос. Я не только не могу воспроизвести этот феномен по своей воле, но Я не в силах предугадать и содержание того, что он может до меня донести. Поэтому было бы самонадеянно считать, будто голос мой принадлежит моему уму. Это было бы не совсем точно. Тот факт, что голос воспри нимается вами в вашем сновидении, ничего не доказывает, ибо вы мо жете слышать и шум на улице, который никак своим не назовете. Только при одном условии вы могли бы на законных основаниях на зывать голос своим собственным, а именно, если вы считаете свою со знательную личность частью целого, так сказать меньшим кругом, входящим в больший. Мелкий банковский клерк, который водит друга по городу и показывает ему на здание банка со словами: “А вот мой банк”, — пользуется той же привилегией. Мы можем предположить, что человеческая личность состоит из двух частей: во-первых, это сознание и все то, что им покрывается; во-вторых, это расплывчатые глубинные регионы бессознательной психи ки. Если первое можно более или менее ясно определить и очертить, то целостность человеческой личности необходимо признать недоступной для полного описания или определения. Другими словами, каждая личность содержит в себе некую беспредельную и не поддающуюся оп ределению часть, ибо её сознательная и наблюдаемая часть не включа ет в себя ряд факторов, существование которых Мы вынуждены, одна ко, предполагать, чтобы иметь возможность объяснять наблюдаемые случаи. Вот эти-то неизвестные факторы и образуют то, что Мы назы ваем бессознательным. У Нас нет представления о содержании этих фактов, поскольку Мы наблюдаем только их следствия. Мы можем только предположить, что они имеют психическую природу, сравнимую с содержаниями созна ния, хотя полной уверенности в этом у Нас нет. Но стоит лишь предста вить себе, что подобие существует, и Нам уже не удержаться от даль нейшего развития мысли. Так как содержания нашего ума сознатель ны и воспринимаются лишь при ассоциации с Эго, значит феномен го лоса, наделенного личностным характером, также может принадле жать центру, но уже не тождественному нашему сознательному Эго. Такое рассуждение допустимо, если Мы будем считать Эго подчинен ным или включенным в Самость — центр тотальной, беспредельной и не поддающейся определению психической личности . Когда философские аргументы привлекаются лишь для того, чтобы удивить своей сложностью, этот прием не приводит меня в состояние восторга. Хотя мои доказательства могут показаться трудными для по нимания, они, по крайней мере, представляют собой честную попытку осмысления наблюдаемых фактов. Проще говоря, так как Мы далеки от всезнания, то практически любой опыт, факт или объект содержит в себе нечто неведомое. Так что если Мы толкуем о тотальности опыта. то слово “тотальность” может относиться лишь к сознательной части опыта. А так как Мы не можем предположить, что наш опыт покрывает собой тотальность объекта, то очевидно, что абсолютная тотальность должна в себя включать ещё и ту часть, которая в опыт не вошла. Ска занное верно относительно всякого опыта, а в равной степени и психи ки, чья абсолютная тотальность покрывает большую часть сознания. Иными словами, психика не является исключением из общего прави ла, согласно которому Мы устанавливаем что-либо о вселенной ровно настолько, насколько это позволяет Нам наша психическая организа ция. Мои научные исследования вновь и вновь показывали, что опреде ленные содержания психики имеют своим источником слои более глу бокие, нежели сознание. Эти слои часто содержат в себе видение или знание более высокого порядка, чем то, что в состоянии произвести со знание. У Нас имеется для таких явлений подходящее слово — интуи ция. Произнося это слово, большая часть людей испытывает приятное ощущение — словно употребив его, Мы смогли что-то себе объяснить. При этом не принимается во внимание тот факт, что не вы осуществ ляете интуицию — наоборот, это всегда она к вам приходит. У вас есть предчувствие, оно само в вас случилось, а вы его просто улавливаете, если достаточно умны и проворны. Поэтому голос во сне со священным домом Я объясняю как принад лежащий более совершенной личности, к которой сознательное “Я” сновидца относится как часть к целому. В этом причина того, что голос демонстрирует ум и ясность мысли, превосходящие наличное сознание сновидца. Такое превосходство является причиной безусловного авто ритета, коим наделен голос. В том, чтб произносит этот голос, содержится своеобразная критика установок сновидца. В сновидении с церковью он пытался примирить две стороны жизни при помощи какого-то дешевого компромисса. Как Мы уже знаем, неизвестная женщина, Анима, не согласилась с этим и покинула сцену. В последнем сновидении голос, кажется, занял место Анимы — с той разницей, что вместо эмоционального протеста теперь звучит властная речь о двух типах религии. Согласно прозвучавшему приговору, сновидец склонен использовать религию как замещение “образа женщины”. Под “женщиной” подразумевается Анима. Это подтверждается следующим изречением, гласящим, что религия ис пользуется как заменитель “другой стороны душевной жизни”. Она представляет женское начало, лежащее за порогом сознания, т.е. при надлежащее так называемому бессознательному уму. Критику, следо вательно, можно понять так: “Ты обращаешься к религии, чтобы бе жать от собственного бессознательного. Ты используешь её как заме нитель части своей душевной жизни. Но религия — это плод и кульми нация полноты жизни, содержащей обе эти стороны”. Тщательное сопоставление содержания этого сна с другими сновиде ниями той же серии безошибочно показывает, что представляет собой “другая сторона”. Пациент все время пытался игнорировать свои эмо циональные нужды. Он опасался, что они могут вовлечь его в неприят ности, например, приведут его к женитьбе и ко всякого рода обязанно стям — любви, преданности, доверию, эмоциональной зависимости и вообще к покорности душевным нуждам. Обязанности эти не имели ничего общего ни с Наукой, ни с академической карьерой; более того, само понятие “Душа” было для него каким-то интеллектуальным не потребством, таким, что и прикоснуться страшно. “Таинство” Души для моего пациента — это некое иносказание, ста вящее его в тупик. Он ничего не знал о религии кроме того, что она представляет собой вероучение, и решил, что ею можно заменить оп ределенного рода эмоциональные потребности — их можно обойти, ес ли ходишь в церковь. Предрассудки нашего века сказались на уровне его понимания. С другой стороны, голос сообщает ему нечто нарушаю щее всякие условности, неортодоксальное, шокирующее: религия при нимается всерьез, ставится на самую вершину жизни. Причем жизни, включающей в себя “другую сторону” и подрывающей тем самым лю безные сердцу интеллектуальные и рационалистические предрассудки. Это был настолько серьезный переворот в сознании, что мой пациент часто опасался, что сойдет с ума. Должен сказать, имея представление о типичных интеллектуалах сегодняшнего и вчерашнего дня, что попавшему в такую переделку человеку можно посочувствовать. Всерьез считаться с “образом женщины”, другими словами, с бессознатель ным — какой удар по просвещенному здравому смыслу!9 Я начал курс лечения только после того, как пациент записал пер вую серию из примерно 350 сновидений. Я получил тем самым полное представление о всех нюансах его неупорядоченного опыта. Не удиви тельно, что он хотел бросить это предприятие. К счастью, у этого чело века была своя “религия”: он “тщательно принимал во внимание” свой опыт и в достаточной мере обладал л1<ттч, т.е. верил в него, что помога ло ему держаться испытанного и продолжать начатое Нами дело. На руку оказалось и то обстоятельство, что пациент был невротиком: сто ило ему проявить недоверие к опыту, попытаться отрицать голос, как невротическое состояние тут же возвращалось. Он просто не мог “пога сить огонь” и был принужден признать непостижимо нуминозный ха рактер своего опыта. Он был вынужден примириться с тем, что неуга симый огонь был “священным”. Таковым было sine qua non (Непременное условие (лат.)) его исце ления. Конечно, можно было бы посчитать этот случай исключением из правил — подобно тому, как все подлинно человечные и совершенные личности суть исключения. Верно, что подавляющее большинство об разованных людей нельзя отнести к цельным личностям, а вместо ис тинных ценностей они наделены множеством суррогатов. Такое суще ствование неизбежно вызывает невроз, как у нашего пациента, так и у множества других людей. То, что у Нас принято называть “религией”, в такой степени являет ся подделкой, что Я часто спрашиваю самого себя: не выполняет ли та кого рода “религия” (Я предпочитаю называть её вероучением) важ ную функцию в человеческом обществе? Несомненная цель замеще ния — поставить на место непосредственного опыта некий набор при годных символов, подкрепленных твердыней догмата и ритуала. Като лическая церковь поддерживает их всем своим непререкаемым автори тетом, протестантская церковь (если этот термин ещё применим) на стаивает на вере и евангельском благовестии. Пока эти два принципа работают, люди надежно закрыты от непосредственного религиозного опыта10. Даже если нечто подобное с ними и случится, они могут обра титься к церкви, где им объяснят — пришел ли этот опыт от Бога или от дьявола, принять его или отвергнуть. Мне по роду своей деятельности приходилось встречать людей, ко торые имели подобный непосредственный опыт и не пожелали подчи ниться догматическому авторитету. Мне приходилось наблюдать, как они проходили все стадии исполненных страсти конфликтов, переживали страх безумия, отчаянную путаницу, депрессии, которые были одновременно гротескными и наводящими ужас. Так что Я вполне со знаю чрезвычайную важность догмата и ритуала — по крайней мере в качестве методов умственной гигиены. Если мой пациент — католик, Я неизменно советую ему исповедоваться и причащаться, чтобы защи тить себя от непосредственного опыта, который может оказаться слиш ком тяжелой ношей. С протестантами обычно много сложнее, посколь ку догматы и ритуалы сделались настолько бледными и слабыми, что в значительной степени утратили свою эффективность. Исповедь, как правило, отсутствует, а пасторы разделяют со своей паствой общую не любовь к психологическим проблемам и, к несчастью, общее для них психологическое невежество. Католический “руководитель Совести”, как правило, владеет несопоставимо большим психологическим мас терством. Более того, протестантские пасторы получают на теологиче ском факультете научную подготовку, которая, в силу господствующе го критического духа, подрывает наивность веры, в то время как в подготовке католического священника подавляющую значимость имеет историческая традиция, что способствует укреплению авторитета инс титута церкви. Конечно, Я мог бы, как врач, принадлежать к сторонникам так на зываемого научного вероучения, свести содержание невроза к вытес ненной детской сексуальности или воле к власти. С помощью такого умаления психики можно было бы защитить известное число пациен тов от риска появления и переживания непосредственного опыта. Но Я знаю, что эта теория лишь частично истинна, т.е. улавливает только отдельные поверхностные аспекты невротической психики. А Я не могу убеждать моих пациентов в том, во что сам не верю безоговорочно. Тоща мне могут возразить: “Но вы же советуете католикам ходить в церковь и исповедоваться — в таком случае вы пропагандируете то, во что сами не верите”, — имея в виду, что Я протестант. В ответ на такую критику Я должен сразу заявить, что стараюсь во обще обходиться без проповеди моих верований. Конечно, Я держусь моих убеждений, но они не выходят за пределы того, что Я считаю сво ими действительными познаниями. Я убежден в том, что Я знаю. Все остальное — это гипотезы, и Я отношу к Неведомому множество самых разнообразных вещей. Они меня не касаются. Они начнут меня ка саться, если Я почувствую, что должен знать о них что-нибудь. Поэтому, если пациент убежден в исключительно сексуальном про исхождении своего невроза, то Я не стану ему препятствовать, ибо знаю, что такое убеждение, особенно если оно глубоко укоренилось, является превосходной защитой от приступов ужасающей неопреде ленности непосредственного опыта. Пока эта защитная стена держит ся, Я не стану её ломать, так как знаю, что должны существовать какие-то весомые причины такой узости кругозора пациента. Но если сновидения начнут разрушать его защитительную теорию, то Я буду поддерживать более широкую личность, что Я и делал в тех случаях, когда дело касалось описанных выше сновидений. Точно так же и по тем же мотивам Я поддерживаю гипотезы верую щего католика, но до тех пор, пока они работают. В любом случае Я поддерживаю защитные средства и не задаю академических вопросов о том, насколько истинны наши представления об этой защите. Мне до вольно того, что она работает. Что же касается нашего пациента, то надо сказать, что в данном случае стена католической защиты рухнула задолго до того, как Я с ним столкнулся. Он посмеялся бы надо мной, посоветуй Я ему испове доваться или нечто в этом роде. Точно так же он посмеялся бы и над сексуальной теорией, которая тоже не оказала бы ему поддержки. Но Я всегда давал ему ясно понять, что целиком нахожусь на стороне услышанного им во сне внутреннего голоса, в коем Я видел часть его буду щей цельной личности, назначение которой состояло в том, чтобы ос вободить нашего пациента от его односторонности. Для интеллектуальной посредственности, со свойственным ей про свещенным рационализмом, всеупрощающая научная теория тоже яв ляется очень хорошим защитным средством — в силу потрясающей ве ры современного человека во все, на что приклеен ярлык Науки. Такой ярлык сразу успокаивает, почти так же как “Roma locuta, causa finita”. Сколь бы утонченной ни была научная теория, с психологической точ ки зрения сама по себе она имеет меньшую ценность, нежели религи озный догмат. Причина здесь весьма проста: ведь теория по необходи мости является в высшей степени абстрактной, совершенно рациональ ной, в то время как догмат выражает посредством образа нечто ирра циональное. Иррациональный факт, каковым является и психика, ку да лучше передается в образной форме. Более того, догмат обязан свое му существованию, с одной стороны, так называемому непосредствен ному опыту “откровения” (богочеловек, крест, непорочное зачатие, Троица и т.д.), с другой — сотрудничеству многих умов, которое не прекращалось на протяжении веков. Быть может не совсем понятно, почему Я называю некоторые догматы “непосредственным опытом”, тогда как догмат исключает именно непосредственный опыт. Однако упомянутые мною христианские догматы характерны не только для христианства. Они столь же часто встречаются в языческих религиях и, кроме того, могут спонтанно появиться вновь и вновь в форме самых разнообразных психических явлений, подобно тому, как в отдаленном прошлом они имели своим истоком галлюцинации, сновидения, состо яния транса. Они возникли, когда человечество ещё не научилось це лесообразно использовать умственную деятельность. Мысли пришли к людям до того, как они научились производить мысли: они не думали, а воспринимали свои умственные функции. Догмат подобен сновиде нию, он отражает спонтанную и автономную деятельность объектив ной психики, бессознательного. Такой опыт бессознательного пред ставляет собой значительно более эффективное средство защиты от не посредственного опыта, нежели научная теория, которая не принимает во внимание эмоциональную значимость опыта. Напротив, догмат в этом отношении необычайно выразителен. На место одной научной те ории скоро приходит другая, догмат же неизменен веками. “Возраст” страдающего богочеловека, по крайней мере, пять тысячелетий, а Тро ица, наверное, ещё старше. Догмат представляет Душу полнее теории, ибо последняя выражает и формулирует только содержание сознания. Более того, теория долж на передавать живое существо абстрактными понятиями, догмат же способен выражать жизненный процесс бессознательного в форме дра Мы раскаяния, жертвоприношения и искупления. С этой точки зрения поразительна протестантская схизма. Поскольку протестантизм стал вероучением предприимчивых германских племен с характерным для них любопытством, приобретательством, беспокойством, то вполне ве роятно, что эти особенности характера не вполне согласовывались с церковным миром, по крайней мере, на долгое время. Видимо, в церк ви слишком многое сохранялось от Imperium Romanum или Pax Romana, чрезмерно много для их ещё недостаточно дисциплинирован ной энергии. Вполне возможно, что им нужен был не ослабленный, ме неё контролируемый опыт Бога, как это часто случается с предприим чивыми и беспокойными людьми, слишком юными для принятия лю бой формы консерватизма или самоотречения. Поэтому они отказа лись от посредничества церкви между Богом и человеком ( одни в большей степени, другие — в меньшей). Убрав защитные стены, про тестант утратил священные образы, выражающие важные факторы бессознательного. Тем самым высвободилось огромное количество энергии, которая устремилась по древним каналам любопытства и при обретательства, из-за чего Европа сделалась матерью драконов, по жравших большую часть земли. С тех пор протестантизм становится рассадником расколов и в то же самое время источником быстрого роста Науки и техники, настолько привлекших к себе человеческое сознание, что оно забыло о неисчис лимых силах бессознательного. Потребовались катастрофа великой войны и последующие проявления чрезвычайного умственного рас стройства, чтобы возникло сомнение в том, что с человеческим умом все в порядке. Когда разразилась война, Мы были уверены, что мир можно восстановить рациональными средствами. Теперь же Мы наблю даем удивительное зрелище — государства, присвоившие себе древние теократические притязания на тотальность, которые неизбежно сопро вождаются подавлением свободы мнений. Мы вновь видим людей, го товых перерезать друг другу глотку ради детски наивных теорий о воз можности сотворения рая на земле. Не слишком трудно заметить, что силы подземного мира — если не сказать ада, — ранее скованные и служившие гигантской постройке ума, творят ныне или пытаются со здать государственное рабство и государство-тюрьму, лишенное всякой интеллектуальной или духовной привлекательности. Сегодня немало людей убеждены в том, что простого человеческого разума уже недо статочно для решения громадной задачи — заново усмирить вулкан. Все это развитие подобно року. Я не стал бы возлагать вину за него на протестантизм или Возрождение. Несомненно одно — современный человек, будь он протестантом или нет, утратил защиту церковных стен, старательно возродившихся и укреплявшихся с римских времен. Эта утрата приблизила его к зоне мироразрушающего огня. Темпы жизни ускорились, она сделалась гораздо интенсив неё. Наш мир захлестывают волны беспокойства и страха. Протестантизм был и остается великим риском, и в то же самое вре мя — великой возможностью. Если он будет и далее распадаться как церковь, это грозит человеку лишением всяких духовных предохрани телей и средств защиты от непосредственного опыта сил бессознатель ного, ждущих высвобождения. Посмотрите на всю невероятную ди кость, которая творится в нашем так называемом цивилизованном ми ре, — все это зависит от людей, от состояния их ума! Посмотрите на дьявольские орудия разрушения! Они были изобретены совершенно безобидными джентльменами, разумными и уважаемыми гражданами, которыми Нам так хочется стать. А потом весь мир взрывается, и на ступает неописуемый ад опустошения, и никто за это, кажется, не не сет ответственности. Это происходит словно само собой, но ведь это творение человека. Пока каждый из Нас уверен, что он представляет собой лишь собственное сознание, превосходно исполняющее свои обя занности и служащее добыче скромного достатка, никто не замечает того, что вся эта рационально организованная толпа, именуемая госу дарством или нацией, влекома какой-то безличной, неощутимой, но ужасной силой, никем и ничем неостановимой. Эту страшную силу объясняют по большей части страхом соседней нации, в которую слов но вселился злобный дьявол. Так как никому не ведомо, насколько сам он одержим и бессознателен, то собственное состояние просто проеци руется на соседа, а потому священным долгом объявляется приобрете ние самых мощных пушек и самых ядовитых газов. Хуже всего то, что это верно: ведь соседи находятся во власти того же неконтролируемого страха. В сумасшедших домах хорошо известно, что самыми опасными являются пациенты, движимые не гневом и не ненавистью, а страхом. Протестант остался в одиночестве перед Богом. У него нет исповеди, отпущения грехов, нет никакой возможности искупления opus divinum. Он должен в одиночестве переваривать собственные грехи, не имея никакой уверенности относительно божественной благодати, сде лавшейся недостижимой по причине отсутствия пригодного ритуала. Протестантское сознание сделалось поэтому бдительным, подобно не чистой Совести это сознание обрело неприятную склонность вмеши ваться в жизнь и затруднять её людям. Но тем самым протестант до стиг уникальной способности осознавать свои грехи, каковая совер шенно недостижима для католического сознания, ибо исповедь и отпу щение грехов всегда готовы уменьшить чрезмерную напряженность. Протестант же предан этой напряженности, обостряющей его Совесть. Последняя — в особенности нечистая Совесть — может быть даром не бесным, подлинной благодатью, если она выступает как высшая кри тичность по отношению к самому себе. Самокритичность, интроспек тивная проницательность — это необходимое условие постижения соб ственной психологии. Если вы сделали что-нибудь вас смущающее и спрашиваете себя, что же вас толкнуло на подобное действие, то сред ством обнаружения подлинных мотивов вашего поведения будет нечи стая Совесть, наделенная соответствующей способностью к различе нию. Только тогда вы способны увидеть, какие мотивы направляют ва ши поступки. Жало нечистой Совести даже пришпоривает вас, чтобы вы обнаруживали вещи, которые ранее не осознавались. Тем самым вы можете пересечь порог бессознательного и уловить те безличные силы, которые делают вас бессознательным инструментом того убийцы, ко торый сокрыт в человеке. Если протестант сумел пережить полную ут рату церкви и все же остается протестантом, т.е. беззащитным перед лицом Бога человеком, не защищенным более какими бы то ни было стенами или общинами, то у него имеется уникальная духовная воз можность непосредственного религиозного опыта. Не знаю, удалось ли мне передать, что означал для моего пациента опыт бессознательного. Объективной мерки для ценности такого опыта не существует. Мы дол жны принимать его в соответствии с той значимостью, какую этот опыт имеет для переживающей его личности. Вас может удивить тот факт, что при внешней бесполезности некоторые сновидения нечто значат для разумных личностей. Но если вы не принимаете того, что эта личность вам говорит, или не можете поставить себя на её место, тогда и не судите. Genius religiosus (Божественный дух (лат.)) — это ветер, который дышит, где хочет. Нет такой архимедовой точки опоры, с позиций которой можно было бы судить, ибо психика неотличима от своих проявлений. Психика есть объект психологии и, роковым образом, является одновременно субъектом — от этого факта Нам никуда не деться. Некоторые сновидения, выбранные мною в качестве примера “не посредственного опыта”, для неопытного глаза, безусловно, не пред ставляют собой ничего выдающегося. Они неброски, будучи скромны ми свидетельствами индивидуального опыта. Они выглядели бы поин тереснее, если бы Я мог представить всю их последовательность во всем богатстве символического материала, вынесенного на поверхность всем ходом этого процесса. Но даже вся эта серия сновидений не срав нится по красоте и выразительности с любой составной частью тради ционного вероучения. Последнее всегда является результатом, плодом работы множества умов на протяжении многих веков. Вероучение очи щено от всех странностей, недостатков и пороков индивидуального опыта. Но при этом именно индивидуальный опыт, каким бы бедным он ни был, обладает одним важным преимуществом: он являет собой непосредственную жизнь, несет в себе живое биение пульса дня сегод няшнего. Для ищущего истину он убедительнее самой лучшей тради ции. Непосредственная жизнь всегда индивидуальна, ибо бег жизни индивидуален; все, что связано с индивидом, уникально, преходяще, несовершенно — особенно, когда речь идет о сновидениях и им подо бных продуктах умственной деятельности. Никому другому такие сны не приснятся, даже если у многих те же проблемы. Но как не может быть абсолютно уникального индивида, так невозможны и абсолютно уникальные по своему качеству продукты индивидуального развития. Даже сновидения состоят из в высшей степени коллективного материа ла — точно так же как в мифологии и фольклоре различных народов некоторые мотивы повторяются чуть ли не в идентичной форме. Я на звал эти мотивы Архетипами", под которыми Я понимаю формы и об разы, коллективные по своей природе, встречающиеся практически по всей земле как составные элементы мифов и являющиеся в то же самое время автохтонными индивидуальными продуктами бессознательного происхождения. Архетипические мотивы берут свое начало от архетипических образов в человеческом уме, которые передаются не только посредством традиции или миграции, но также с помощью наследст венности. Эта гипотеза необходима, так как даже сложные архетипические образы могут спонтанно воспроизводиться без какой-либо тра диции. Теория предсознательных, изначальных идей никоим образом не является моим собственным изобретением, на что указывает уже тер мин “Архетип”, принадлежащий к первым векам нашей эры . В при менении к психологии Мы обнаруживаем эту теорию в работах Адоль фа Бастиана , а затем вновь v Ницше14. Во французской литературе Юбер, Мосс и Леви-Брюль высказывали сходные идеи. Я дал лишь эмпирическое обоснование теории того, что ранее называлось изна чальными, или простыми, идеями, “категориями” или “habitudes directrices de la conscience”, “representations collectives” (Направляющие привычки сознания”, “коллективные представления” (фр.).) и т. д., путем детального исследования17. Во втором из обсуждавшихся выше сновидений Мы встречались с ар хетипом, которому Я ещё не уделял внимания. Это особое сочетание горящих свечей, образующих как бы четыре пирамиды. Тут подчерки вается символическая значимость числа четыре, поскольку пирамиды занимают место иконостаса, священного образа. Храм называется “до мом самососредоточенности”, поэтому Мы можем предположить, что этот символ служит для обозначения алтаря. Tetraktys, если восполь зоваться пифагорейским термином, действительно относится к “само сосредоточенности”, как о том ясно свидетельствует сон пациента. Этот символ появляется и в других сновидениях, обычно в форме кру га, разделенного на четыре части, в некоторых сновидениях пациента из той же серии он принимает также форму неразделенного круга, цветка, квадратной площади или комнаты, четырехугольника, глобу са, часов, симметричного сада с фонтаном посредине, четырех людей в лодке, в аэроплане или за столом, четырех стульев вокруг стола, четы рех цветов, колеса с восемью спицами, звезды или солнца с восемью лучами, круглой шляпы, разделенной на восемь частей, медведя с че тырьмя глазами, квадратной тюремной камеры, четырех времен года, корзинки с четырьмя орехами, мировых часов с диском, разделенным на 4х8-32 подразделения, и т.д.18 Эти символы четверичности встречаются 71 раз в серии из четырех сот сновидений. Данный случай не является чем-то исключительным. Я наблюдал много случаев, где встречается число четыре — оно всегда имело бессознательные истоки. Иначе говоря, образ приходил в снови дении, а сновидец не имел представления о его смысле и никогда ранее не слышал о символическом значении четверицы. Иное дело — число три, поскольку Троица представляет собой общепризнанное и доступ ное каждому символическое число. Но четверка Нам, в особенности со временным ученым, говорит не больше, чем любое другое число. Чис ловой символизм со всей своей заслуживающей почтения историей представляет собой область знания, целиком и полностью лежащую за пределами сознания нашего сновидца. Если сновидения в этих услови ях столь настойчиво говорят о важности четверки, то у Нас есть полное право считать её происхождение бессознательным. Нуминозный ха рактер четверицы очевиден во втором сновидении. Из этого факта Мы должны сделать вывод, что сновидение указывает на значения, кото рые Мы называем “священными”. Так как сновидец не в силах просле дить связь этого факта с каким-нибудь сознательным источником, Я применяю сравнительный метод, чтобы выявить значение символики. Конечно, в объеме данной книги дать полное представление об этой процедуре сравнения невозможно. Я вынужден ограничиться просты ми наметками. Поскольку многие содержания бессознательного кажутся остатками прошлых ментальных состояний, Нам нужно вернуться всего на не сколько сот лет назад, чтобы достичь сознания того уровня, которое об разует параллель этим содержаниям бессознательного. В нашем случае Мы можем отойти назад менее чем на триста лет, чтобы обнаружить се бя среди ученых и натурфилософов, которые самым серьезным обра зом обсуждали проблему quadrature circuli . Эта малопонятная про блема сама была психологической проекцией куда более древних и со вершенно бессознательных предметов. Но в те дни они ещё знали, что круг означает Божество. “Deus est figura intellectualis, cuius centrum est ubique, circumferentia vero nusquam” (“Бог есть умопостигаемая фигура, чей центр повсюду, окружность же нигде” (лат.).), как говорил один из этих фило софов, повторяя Св. Августина. Такой интровертивный и интроспек тивный человек как Эмерсон не мог не столкнуться с той же идеей, и он тоже цитирует Св.Августина. Образ круга — совершеннейшая фор ма со времен платоновского “Тимея”, высшая власть в герметической философии — передавал также самую совершенную субстанцию — зо лото, применялся для обозначения anima mundi или anima mediae naturae (Душа мира, Душа сердцевины природы (лат.).), для обозначения света первотворения. А так как макрокосм, Великий мир, был создан творцом in forma rotunda ct globosa (В форме круга или шара (лат.).), то ма лейшая частица мира — точка также наделена этой совершенной при родой . Как говорит философ : “Omnium figurarum simplicissima et perfectissima primo est rotunda, quae in puncto requiescit” (“Из всех фигур простейших и совершеннейших первая есть круг, который покоит ся в точке” (лат.).). Этот об раз Божества, спящего и сокрытого в материи, именовался алхимика ми изначальным хаосом, или райской землей, круглой рыбиной в мо ре , либо же просто rotundum, или яйцом. Это круглое нечто облада ло как бы ключом, с помощью которого можно было проникнуть внутрь материи. Как говорится в “Тимее”, только демиург, совершен ное существо, способен отворить тетрактис , заключающий в себе че тыре элемента, т.е. четыре составные части круглого мира. В одном из авторитетнейших с XIII в. источников — Turba Philosophorum гово рится, что rotundum может разложить медь на четыре составляющие . Также желанное aurum philosophicum было круглым . Мнения разде лились относительно процедуры, с помощью которой можно достичь спящего демиурга. Одни надеялись уловить его в форме первоматерии, содержащий в себе особую концентрацию субстанции или особый её род. Другие пытались создать круглую субстанцию своеобразным син тезом, именуемым “conjunctio”. Аноним из “Rosarium Philosophorum” говорит: “Сделай из мужчины и женщины круглый круг, извлеки из него четырехугольник, а из него треугольник. Сделаешь круг круглым, и ты получишь философский камень” . Этот чудесный камень символизировался совершенным живым су ществом — гермафродитом по своей природе, соответствующим sjairoV (Шар, сфера (греч.).) Эмпедокла [7], eudaimonestatoV QeoV , круглому двуполому су ществу Платона 7. Ещё в начале XIV в. ляпис сравнивался Петрусом с Христом, как allegoria Christi28. Но в Aurea Hora, трактате псевдо-Фо Мы XIII в., таинство камня столь же первостепенно, как и таинства христианской религии . Я упоминаю эти факты лишь для того, чтобы показать, что круг или шар, содержащий четверку, обозначал божест во для большого числа наших образованных предков. Из латинских трактатов также видно, что таинственный демиург, спящий или сокрытый в материи, идентичен так называемому homo philosophicus, второму Адаму . Под последним подразумевается вы сший духовный человек, Адам Кадмон[8], часто отождествляемый с Христом. В то время как первый Адам был смертен, ибо был создан из четырех тленных элементов, второй состоит из единой чистой и не тленной сущности. Псевдо-Фома говорит так : “Secundus Adam de puris elementis in aeternitatem transivit. Ideo quia ex simplici et pura essentia constat, in aeternum manet” (“Второй Адам переходит из чистейших элементов в вечность. Он пребывает в веч ности, поскольку состоит из простых и чистых сущностей” (лат).). Можно сослаться также на слова раннего латинизированного арабского философа, называвшегося Сениор, — знаменитого и авторитетного на протяжении всех Средних ве ков: “Есть одна субстанция, которая никогда не умирает, ибо она упор ствует в непрестанном возрастании”. Этой субстанцией и является вто рой Адам . Из этих цитат видно, что круглая субстанция, разыскиваемая фило софами, представляла собой проекцию чего-то сходного по своей при роде с символикой наших сновидений. У Нас имеются исторические до кументы, доказывающие, что сны, видения, даже галлюцинации часто примешивались в великие философские труды . Наши праотцы с их наивной умственной конституцией прямо проецировали содержания бессознательного на материю. Такие проекции она могла легко при нять, поскольку в то время материя была практически неведомым и непонятным сущим. А там, где человек встречается с чем-нибудь цели ком таинственным, он без всякой критичности проецирует на это не-что свои догадки. Так как в наши дни химическая материя хорошо из вестна, Мы уже не можем заниматься подобным проецированием с прежней легкостью, как это делали наши предки. Мы должны, нако нец, признать, что тетрактис по своей природе представляет собой не что психическое; и Мы даже не знаем, не окажется ли это тоже проек цией в более или менее отдаленном будущем. Пока что удовлетворим ся тем фактом, что идея Бога, полностью отсутствующая в сознании современного человека, возвращается в форме, которая сознательно была ему известна три или четыре столетия тому назад. Нет нужды доказывать, что эти исторические сведения были совсем не известны моему пациенту. Можно сказать вслед за поэтом-класси ком: “Naturam expellas furca tamen usque recurret” (“Изгоняемая вилами природа, однако, все вновь возвращается” (лат.).). Идея тех древних философов заключалась в том, что Бог проявил себя прежде всего в творении четырех элементов. Они символизировались четырьмя частя ми круга. Так, Мы читаем в коптском гностическом трактате “Codex Brudanus” о Единорождсимом <Моногеносе или Антропосе): “Он тот же, кто пребывает в монаде, которая в Сете (творце) и которая пришла из места, о коем никто не скажет, где оно... Из него пришла монада, подобно кораблю, нагруженному добрыми товарами, и подобно полю, полному всякого рода деревьев, и подобно граду, заселенному всеми расами людскими... и его покрывалу, окружающему его подобно кре постной стене с двенадцатью вратами... это тот же Град Матери (mhtropoliV) Единорожденного”. В другом месте сам Антропос есть град, а членами его являются четверо ворот. Монада же — искра света (spiqhr), атом Божества. Моногенос мыслится стоящим на tetrapeia — платформе, опирающейся на четыре колонны, соответст вующей четверичности христианских Евангелий; или подобным Тет-раморфу, скачущему символическому животному церкви, состоящему из символов четырех евангелистов: ангела, орла, быка или теленка, льва. Аналогия между этим текстом и Новым Иерусалимом очевидна. Деление на четыре, синтез четырех, чудесное появление четырех цветов и четыре стадии работы: nigredo, dealbatio, rubefactio, citrinitas — таковы постоянные заботы древних философов . Четвери-ца символизирует части, качества и стороны Единого. Но почему мой пациент повторяет эти древние спекуляции? Не знаю, почему именно он; знаю только, что это не исключитель ный пример — та же символика спонтанно воспроизводилась во мно гих других случаях под моим (или моих коллег) наблюдением. В дей ствительности Я не считаю, что пациенты получили эту символику от времен трехсот-четырехсотлетней древности. Просто тот век был од ним из периодов, когда эта архстипическая идея выходила на первый план. Идея эта намного старше средневековья, как то показывает уже “Тимей”. Но это и не классическое или египетское наследие, ибо обна руживается она практически повсюду и во все времена. Достаточно вспомнить, например, сколь большую значимость придают четверице американские индейцы. Хотя четверица является древним, предположительно, доисториче ским символом36, всегда ассоциировавшимся с идеей миросозидающего божества, она, тем не менее, редко осознается в этом качестве теми со временными людьми, кому явлен её образ. Меня всегда интересовало, как станут её истолковывать люди, предоставленные собственным оценкам и слабо осведомленные в истории символа. Поэтому Я старал ся не вмешиваться со своими мнениями и, как правило, обнаруживал, что люди видели в четверице символ самих себя или чего-то иного в них самих. Они чувствовали в ней нечто им принадлежащее, своего ро да творческую почву, жизнссозидающее солнце в глубинах бессозна тельного. Хотя легко заметить, что образы четверицы часто были чуть ли не репликой видения Иезекииля, они улавливали аналогию крайне редко, даже если были знакомы с этим видением ,— впрочем, такое знакомство на сегодняшний день явление почти исключительное. То, что можно назвать чуть ли не систематической слепотой, есть лишь следствие предрассудка, согласно которому божество находится вовне человека. Хотя предрассудок этот отнюдь не только христианский, есть религии, которые совсем его не разделяют. Напротив, как некото рые христианские мистики они настаивают на сущностном тождестве Бога и человека — либо в форме априорного тождества, либо как цель, которую необходимо достичь путем определенного рода практики и инициации, известных Нам, например, по метаморфозам Апулея, не говоря уж о методах йоги Применение сравнительного метода показывает, что четверица яв ляется более или менее непосредственным образом Бога, проявляюще го себя в творениях. Мы можем, поэтому, сделать вывод, что спонтан но воспроизводимая в сновидениях людей четверица означает то же самое — Бога внутри. Несмотря на то, что в большинстве случаев лю ди не осознают этой аналогии, интерпретация может быть, тем не ме неё, истинной. Если принять во внимание тот факт, что идея Бога представляет собой “ненаучную” гипотезу, то Нам понятно, почему люди запамятовали о таком мышлении. Даже если они лелеют некую веру в Бога, их отпугивает идея Бога внутри них самих — по причине религиозного воспитания, которое всегда умаляло эту идею как “мис тическую”. Но именно эта “мистическая” идея усиливается естествен ными тенденциями бессознательного. И Я сам, и мои коллеги знаем столько случаев, когда развивалась эта символика, что Мы более не сомневаемся в её существовании. Мои наблюдения, кстати, датированы 1914 г., но прошло ещё 14 лет, прежде чем Я решился опубликовать их. Было бы ошибкой расценивать мои наблюдения как попытку дока зательства бытия Бога. Эти наблюдения доказывают только существование архетипического образа Божества — с точки зрения психологии Мы больше ничего не можем утверждать о Боге. Но поскольку этот ар хетип принадлежит к очень важным и влиятельным, его сравнительно” частое появление представляет собой немаловажный фактор для любой theologia naturalis (Естественная теология (лат.).). Так как нередко опыт этих явлений в высшей степени нуминозсн, то он относится к религиозному опыту. Я не могу не привлечь ваше внимание к любопытному обстоятельст ву: в то время как центральным христианским символом является Тро ица, бессознательное символизируется в четверице. Собственно гово ря, даже ортодоксальная христианская формула не полна, так как дог матический принцип существования зла не присутствует в Троице и связывается с довольно неудобным существованием дьявола. Посколь ку тождество Бога и человека представляет собой еретическое допуще ние37, то и тезис о “Боге внутри” можно расценивать как противореча щий догмату. Но четверица, в том виде как она понимается современ ным сознанием, прямо предполагает и “Бога внутри” и тождество Бонн с человеком. Вопреки догмату здесь имеется не три, а четыре стороны.. Отсюда легко сделать вывод, что четвертая сторона представляет дья вола. Хотя у Нас есть логия: “Я и Отец мой едины. Кто видит меня, ви дит и Отца”, — богохульством и безумием посчитали бы такое подчер кивание догматичной человечности Христа, что человек может отож дествиться с Христом и его homoousia. Но подразумевается именно это,, а потому с ортодоксальной точки зрения природная четверица можетг быть объявлена “diabolica fraus” (Дьявольский обман (лат.).) — главным свидетельством чего яв ляется ассимиляция четвертой стороны, представляющей предосуди тельную часть христианского космоса. Церковь, как Я полагаю, лиша ет законной силы всякую попытку принять всерьез эти результаты. Бо лее того, она должна осуждать любую попытку приобщиться к этому опыту, поскольку она не может признать, что природа соединяет то„ что было ею разделено. Голос природы ясно слышим во всех связанных с четверицей явлениях, а это пробуждает старые подозрения по поводу всего, что связано с бессознательным. Вот почему научное исследова ние сновидений (а это та же древняя неоромантика) столь же достойно порицания, как и алхимия. Дело в том, что в латинских алхимических трактатах можно найти параллели психологии сновидений, а потому эти трактаты равно исполнены ереси . Для секретности и защитительных метафор имелись достаточные основания39. Символические утверждения древней алхимии исходят из того же бессознательного ума, что и современные сновидения — они в равной степени являются гласом природы. Если бы Мы по-прежнему жили в средневековом мире, где не было серьезных сомнений по поводу последних оснований, где вся история мира начиналась с книги Бытия, Мы могли бы с легкостью отмахнуться от сновидений и всего им подобного. К сожалению, Мы живем в совре менном мире, где последние основания сомнительны, где надо прини мать во внимание богатую предысторию, где люди убеждены в том, что если нуминозный опыт вообще имеет место, то это опыт психический. Нам уже не дано вообразить себе эмпирея, вращающегося вокруг тро на Господня, и Мы уже не мечтаем найти Его где-то за пределами га лактических систем. Убежищем тайн становится человеческая Душа, для эмпирика весь религиозный опыт сжимается до особого состояния ума. Чтобы узнать нечто о значении религиозного опыта для тех, кто его имеет, Мы можем сегодня изучать любые его формы. Если он что-нибудь значит, то он значит все для тех, кто его имеет. К этому неиз бежному выводу приходишь после тщательного изучения наличного материала. Религиозный опыт можно было бы даже определить как в высшей степени ценный для того, кто его испытывает — каким бы ни было его содержание. В духе старого вердикта “extra ecclesiam nulla salus”, современность обращается к Душе как к последней своей надеж де. Где же ещё можно найти такой опыт? Ответ сходен с ранее мною приведенным — им будет голос природы. Всем, кто занят проблемой духовности человека, придется столкнуться с новыми трудными вопро сами. Психические осложнения у моих пациентов заставили меня по пытаться всерьез рассмотреть по крайней мере некоторые необычай ные значения производимой бессознательным символики. Подробное обсуждение интеллектуальных и этических следствий этой проблемы завело бы Нас слишком далеко, поэтому Я вынужден ограничиться ино сказанием. Главные символические фигуры любой религии всегда выражают определенную моральную и интеллектуальную установку. В качестве примера Я мог бы взять крест со всеми его многообразными религиоз ными значениями. Другим главным символом является Троица. Она имеет исключительно мужской характер. Бессознательное, однако, превращает её в четверицу, которая одновременно есть единое, подо бно тому как три лица в Троице являются единым Богом. Древние на турфилософы представляли Троицу как “imaginata in natura” (Представлещая в природе (лат.).). как три aswmata (Бестелесных (греч.)), или “Spiritus”, или “volatilia”, а именно, как воду, воздух и огонь. Четвертая составная часть — это to swmtion — земля, или тело. Символом последнего была для них Дева. Так они добавляли жен ский элемент к своей физической Троице, создавая тем самым четве рицу или circulus quadratus (Квадратный круг (лат.)), символом коего был гермафродитический Rebis, filius sapienliae (Ребис, сын премудрости (лат.)). Средневековые натурфилософы, несомненно, полагали землю и женское начало четвертым элементом. Принцип зла прямо не упоминается, но он проступает в ядовитости prima materia и других иносказаниях. В современных сновидениях четверица есть про дукт бессознательного. Как Я отмечал в первой лекции, бессознатель ное часто олицетворяется как Анима, женская фигура. Символ четверицы очевидным образом исходит от неё. Она выступает как матрица четверицы, QeotokoV, или Mater Dei, подобно земле, понимавшейся как Богоматерь. Но так как женщина, как и зло, исключены из Боже ства в догмате о Троице, злое начало также образует часть религиозно го символа, если последний выступает в форме четверицы. Не требуется особого воображения, чтобы догадаться о далеко идущих духовных последствиях такого развития. III. История и психология естественного символа Хотя Я не против философского любопытства, но все же предпочи таю не погружаться в обсуждение этических и интеллектуальных ас пектов проблемы, поднятых символом четверицы. Достаточно осмыс ленными и далеко идущими являются его психологические следствия, играющие значительную роль в практике лечения. Так как Нас здесь интересует не психотерапия, а религиозная сторона психических фе номенов, Я был вынужден, обратившись к психопатологии, извлечь эти исторические символы и фигуры из-под слоя могильной пыли1. Будучи молодым психиатром Я ни за что не мог бы себе представить, что при дется заниматься чем-то подобным. Поэтому Я не удивляюсь, если за тянувшееся обсуждение символа четверицы, квадратуры круга и ере тических попыток подправить догмат о Троице покажется несколько исскуственным и натянутым. Однако в том-то и дело, что все мои рас суждения о четверице, по сути, есть лишь прискорбно краткое и неа декватное введение к обсуждению следующей, заключительной части рассматриваемого Нами парадигматического случая. Уже в самом начале анализируемой серии сновидений появляется круг. Он принимает, например, форму змеи, описывающей кольцо вокруг сновидца. В последующих снах он возникает вновь в виде ча сов, круга с точкой посередине, круглой цели для стрельбы; иногда он принимает образ вечного двигателя, меча, глобуса, круглого стола, бассейна и т.п. Квадрат появляется в форме городского сквера или сада с фонтаном посередине. Несколько позже квадрат связывается с круго вым движением : люди, которые ходят кругами по скверу, магическая церемония (преображение животных в людей), происходящая в квад ратной комнате, где по углам лежат четыре змеи, а люди ходят от од ного угла к другому; сновидец, объезжающий сквер в такси; квадрат ная тюремная, вращающаяся пустая клетка и т.д. В других сновидени ях круг представлен вращением, четырьмя детьми, несущими, напри мер, “темное кольцо” и идущих кругами. Круг появляется в комбина ции с четверицей, как серебряная чаша с четырьмя стульями. Особое внимание уделяется центру. Он символизируется яйцом посреди кру га, звездой, составленной из отряда солдат, звездой, вращающейся в середине круга, кардиальные точки которого обозначают четыре вре мени года, полюсом, драгоценным камнем и т.д. Все эти сновидения неизменно приводили к одной и той же картине, которая являлась пациенту в форме неожиданного визуального впе чатления. Ему уже случалось наблюдать такие видения, но на этот раз опыт был особенно сильным. Как он говорит об этом сам: “Это было впечатление самой совершенной гармонии”. В таком случае не важно, каковы наши впечатления или что Мы об этом думаем. Главное, како вы чувства самого пациента: это его опыт, и если он имел на него глу бокое преобразующее воздействие, то нет нужды возражать против не го. Психолог может лишь отметить этот факт, и, если он считает эту задачу себе по силам, он может попытаться понять, почему это виде ние оказало такое воздействие на данную личность. Видение было по воротным пунктом в психологическом развитии пациента. Его можно было бы назвать — на языке религии — обращением. Вот буквальная запись видения: “Вертикально и горизонтально рас положены два круга с общим центром. Это мировые часы. Их несет черная птица (пациент обращается здесь к предшествующему сновиде нию, где черный орел нес золотое кольцо). Вертикальный круг пред ставляет собой голубой диск с белым ободом, разделенный на 4х8-32 части. По диску вращается рука. Горизонтальный круг — четырех цветный; четыре маленьких человечка стоят на нем и переносят стрел ку, а по кругу лежит золотое кольцо (из прежнего видбния). У мировых часов три ритма, или биения: 1. Малое биение: рука на голубом вертикальном диске перемещает ся на одно полуминутное деление (12). 2. Среднее биение представлено полным обращением руки. Одно временно горизонтальный круг перемещается на полуминутное деле ние. 3. Большое биение: 32 средних биения равны одному обращению зо лотого кольца”. Видение подводит итог всем иносказаниям и в предшествующих снах. Оно кажется попыткой создания осмысленного целого из ранее фрагментарных символов — круга, шара, квадрата, вращения, часов, звезды, креста, четверицы, времени и т.д. Конечно, нелегко понять, почему такая абстрактная структура вы зывает чувство “самой совершенной гармонии”. Но если вспомнить о двух кругах в платоновском “Тимее”, о гармоничной закругленности anima mundi, Мы можем найти путь к пониманию. Термин “мировые часы” вновь возвращает Нас к античной концепции музыкальной гар монии сфер. Речь идет о своего рода космологической системе. Если в данном случае Мы имеем дело с видением твердыни небесной в её мед ленном вращении, либо в таком виде предстает постепенное движение солнечной системы, тогда Мы можем понять и оценить совершенную гармонию возникшей картины. Мы имеем основания также предполо жить, что платоновское видение космоса легким проблеском пробива ется здесь сквозь туман полусознательного состояния. И все же есть в этом видении пациента нечто такое, что не согласуется с гармоничным совершенством платоновских представлений. Два круга различны по своей природе. Различны не только их движения, но и цвета. Верти кальный круг голубой, горизонтальный содержит четыре цвета, он с золотым ободом. Голубой круг вполне может символизировать голу бую полусферу неба, тогда как горизонтальный “представляет” гори зонт и четыре стороны света, персонифицированные в четырех цветах (в более раннем сновидении кардинальные точки представали то в ви де четверых детей, то четырех времен года). Эта картина сразу напо минает о средневековых образах мира в форме круга, или rex gloriae с четырьмя евангелистами [9 ], или же melothesiae, где горизонтом слу жил Зодиак. Образ торжествующего Христа, кажется, выводим из сходных изображений Тора и четырех его сыновей4. Можно сослаться также и на восточные аналогии: буддистские мандалы, или круги, обычно тибетские по своему происхождению. Они представляют собой, как правило, круглую падму или лотос, в который вписано квадратное священное здание с четырьмя вратами, указывающими на четыре сто роны света и четыре времени года. В центре находится Будда, чаще всего в соединении с Шивой и его Шакти или равнозначным символом dorje (молнии) . Эти круги являются янтрами, или ритуальными ору диями, служащими созерцанию, концентрации и окончательной трансформации сознания йога в божественное всесознание . Сколь бы поразительными ни казались эти аналогии, они не вполне Нас удовлетворяют, ибо все они до такой степени подчеркивают значе ние центра, что кажутся созданными лишь для того, чтобы выразить важность центральной фигуры. В нашем же случае центр пуст. Это просто математическая точка. Что же касается аналогичных кругов, то они символизируют миросозидающее и правящее миром Божество, ли бо человека в его зависимости от небесных созвездий. В нашем случае в качестве символа предстают часы, обозначающие время. Единствен ным известным мне аналогом такого символа является изображение гороскопа: у него также есть четыре кардинальные точки и пустой центр. Отмечу и ещё одно любопытное совпадение: в предшествующих сновидениях неоднократно замечалось, что вращение происходит обычно справа налево. У гороскопа имеется двенадцать домов, и дви жение от одного к другому идет налево, т.е. против часовой стрелки. Но гороскоп состоит только из одного круга, и, кроме того, в нем нет сочетания двух явно различных систем. Так что гороскоп не является удовлетворительным аналогом, хотя он и может пролить некоторый свет на временной аспект нашего символа. Мы были бы вынуждены ос тавить наши попытки найти психологические параллели, если бы не существовала настоящая сокровищница средневековой символики. По счастливой случайности, Я познакомился с малоизвестным средневеко вым автором, Гийомом де Дипойвилем, приором Шалисского монасты ря, нормандским поэтом, написавшим три “пелеринажа” между 1330 и 1355 гг. Они называются Le Pelerinage dc la Vie Humaine. de 1'Ame ct de Jesus Christ. В последнем из странствий — Chant du Pelerinage de 1'Ame — Мы находим видение рая. Рай состоит из сорока девяти вращающихся сфер. Они называются “siecles”, столетиями, будучи прототипами или Архетипами земных столетий. Но как объяснит Гийому ангел, который служит ему вожа тым, церковное выражение in saecula saeculorum означает вечность, а не обычное время. Золотые небеса окружают все сферы. Когда Гийом смотрит вверх на золотое небо, он неожиданно замечает малый круг, размером всего около трех футов шириной и цвета сапфира. Он гово рит об этом круге: “le sortait du ciel d'or en un point et у rentrait d'autre part et il en faisait le tour” (“Он сошел с золотого неба в одной точке и вернулся к ней с другой стороны, сделав, таким образом, целый круг”). Очевидно, что голубой круг вращался, подобно диску, по большому кругу, который рассекал золотую небесную сферу. Здесь две различные системы, золотая и голубая — одна проходит сквозь другую. Что представляет собой голубой круг? Ангел вновь по ясняет изумленному Гийому: Се cercle que tu vois est le calendrier, Qui en faisant son tour entier, Montre les Saints les journ6es, Quand elles doivent etrc fetees. Chacun en fait le cercle en tour Chacune etoile у est pour jour, Chacun soleil pour Fespace De jours trente ou Zodiaque*. Сей календарный круг за годом год Свершает неизменный оборот, Указывая имена святых И дни, когда Нам чтить пристало их. Они спешат по кругу чередой, И каждый день — под собственной звездой. А тридцать дней на каждый звездный знак Все вместе Нам составят Зодиак. (Перевод с фр. 10. Стсфапова) Голубой круг — это церковный календарь. Таким образом Мы имеем ещё одну параллель — временное начало. Напомним, что в видении нашего пациента время измеряется тремя биениями. Календарный круг Гийома примерно трех футов в диаметре. Более того, когда Гийом смотрит на голубой круг, неожиданно появляются три духа, облачен ные в пурпур. Ангел объясняет, что пришло время праздника в честь этих трех святых, и продолжает речь о Зодиаке в целом. Когда он под ходит к Рыбам, то упоминает о празднике двенадцати рыбаков, кото рый предшествует Св. Троице. Здесь Гийом вмешивается и говорит ан гелу, что никогда не понимал вполне символа Троицы. Он просит анге ла смилостивиться и объяснить таинство. На что тот отвечает: <0г, il у a trois couleurs principales: le vert, le rouge et Гог” (“Итак, есть три глав ных цвета: зеленый, красный и золотой”). Их можно увидеть вместе в хвосте павлина. И добавляет: “Le roi est toute puissance qui met trois couleurs en unit6, ne peut-il faire aussi guune substance soil trois?” (“Все могущий царь, соединяющий воедино три цвета, разве он не может сделать так, чтобы одна субстанция была тремя?”). Золотой цвет, гово рит он, принадлежит Отцу, красный — Сыну, а зеленый — Духу Свя тому. Затем ангел предупреждает поэта, чтобы тот не задавал более вопросов, и исчезает. К счастью, Мы успели узнать от ангела, что тройка относится к Тро ице. Теперь Нам становится понятным, что прежде наше обращение к области мистической спекуляции не было неуместным. Одновременно Мы сталкиваемся и с мотивом цветов, но, к сожалению, у нашего паци ента их четыре, тогда как Гийома, вернее, у ангела, речь идет только о трех: золотом, красном и зеленом. Мы можем здесь ссылаться на первые слова из “Тимея”: “Один, два, три — а где же четвертый?” Или процитировать те же слова из “Фауста” Гёте — из знаменитой сцены с кабирами во второй части, где они приносят из-за моря таинственное “strong Gebilde”, что можно перевести как “суровый образ”. Четыре человечка из нашего видения — это гномы, или кабиры. Они представляют четыре стороны света и четыре времени года, а так же четыре цвета. В “Тимее”, в “Фаусте” и в “Странствии” число четы ре отсутствует. Этим отсутствующим цветом, очевидно, является си ний. Это он принадлежит к серии из желтого, красного и зеленого. По чему синий отсутствует? Что-то здесь не в порядке, но с чем: с кален дарем, временем — или с синим цветом? Старый бедняга Гийом наверняка споткнулся о ту же проблему: трое здесь, а где же четвертый? Он был, конечно, готов услышать о Троице, которую, по его словам, он никогда вполне не понимал. Подо зрительно и то, что ангел поспешил улететь перед тем, как Гийом за даст ещё несколько неудобных вопросов. Я предполагаю, что Гийом был в бессознательном состоянии, когда отправился на небеса, иначе он наверняка сделал бы некоторые выво ды из увиденного. Что же он видел? Прежде всего сферы , или “sicles”, населенные теми, кто достиг вечного блаженства. Затем он заметил зо лотое небо “ciel d'or”, где пребывает на золотом троне Царь Небесный, а рядом с ним Царица Небесная, сидящая рядом на круглом троне из коричневого кристалла. Последняя деталь относится к тому предпола гаемому факту, что Мария перенеслась на небо телесно, как единст венное смертное существо, коему было позволено соединиться с телом до воскресения из мертвых. В подобных образах царем обычно высту пает Христос в соединении со своею невестой — Церковью. Но чрезвы чайно важно то, что царь, будучи Христом, есть одновременно и Трои ца, а число четыре предуавлено царицей. Церковное одеяние Марии голубого цвета; она есть земля, покрытая голубым покрывалом небес8. Но почему же тогда не упомянута Богоматерь? Согласно догмату, она не божественна, но лишь блаженна. Более того, она представляет зем лю, которая также есть тело — со всею его тьмой. По этой причине она, всемилостивая, служит ходатаем, просит за всех грешников. Из этих драгоценных осколков средневековой психологии Мы пол учаем некоторое представление о достоинствах мандалы нашего паци ента. Она соединяет четыре стороны, которые гармонично работают вместе. Мой пациент был воспитан как католик, а потому непроиз вольно столкнулся с той же проблемой, которая доставляла немалое беспокойство старому Гийому. Это была поистине великая проблема Средних веков, проблема Троицы и исключенного из неё элемента. То есть это — весьма условное признание женского начала, земли и тела, которые уже были, в виде лона Марии, священным местом пребывания Божества Я необходимым связующим звеном в божественной цепи ис купления. Видение моего пациента — это символический ответ на ве ковечный вопрос. Наверное, в этом заключается глубинная причина того, что образ мировых часов произвел на него впечатление “самой совершенной гармонии”. Оно было первым намеком на возможное раз решение опустошительного конфликта между материей и духом, меж ду желаниями плоти и любовью к Богу. Жалкий и бездейственный компромисс в том сне, где привиделась церковь, был полностью пре взойден этим видением мандалы, в котором примирены все противопо ложности. Если Нам будет позволено привести здесь пифагорейскую идею, согласно которой Душа есть квадрат9, то мандала выражала бы Божество посредством троичного ритма, а Душу — через статичную четверицу, т.е. через круг, разделенный на четыре цвета. Сокровен ным смыслом её было бы тогда единение Души с Богом. Поскольку мировые часы также представляют quadratura circuli и perpetuum mobile, эти два предмета, занимавшие средневековый ум, находят адекватное выражение в нашей мандале. Золотое кольцо (и все в нем содержащееся) представляет четверицу в форме четырех ка-биров и четырех цветов; голубой круг — Троицу и движение време ни — в согласии с Гийомом. В нашем случае голубой круг движется быстрее, золотой медленнее. В то время как голубой круг кажется не сколько неуместным на золотом небе Гийома, в нашем случае круги гармонично сочетаются. Троица тут — жизнь, “биение” всей системы с троичным ритмом, основанном, однако, на ритме с 32 делениями, где множитель — четверка. Таким образом круг и четверица, с одной сто роны, и троичный ритм — с другой, настолько проникают друг в друга, что одно содержится в другом. В версии Гийома Троица дана очевидно, тогда как четверица сокрыта в дуальности Царя и Царицы Небесной. Кроме того, голубой цвет принадлежит здесь не царице, а календарю, представляющему время с характерными тринитарными атрибутами. Взаимопроникновение здесь близко нашему случаю. Взаимные проникновения качеств и содержаний типичны для сим волов. Мы обнаруживаем это также в христианской Троице, где Отец содержится в Сыне, Сын — в Отце, а Дух Святой содержится в Отце и Сыне или проникает в них обоих. Движение от Отца к Сыну представ ляет временное начало, тогда как пространственное начало олицетво ряется Mater Dei (материнское качество первоначально принадлежало Духу Святому, именуемому Sophia-Sapientia некоторыми ранними христианами ). Это женское качество было невозможно полностью искоренить, оно доныне присутствует по крайней мере в символе Духа Святого — в columba spiritus sancti (Голубь Духа Святого (лат.).)). Но четверица полностью отсутствует в догмате, хотя она рано возникла в церковной символике. Я имею в виду равносторонний крест, заключенный в круг, торжествую щего Христа с четырьмя евангелистами, Тетраморфа и тд. В поздней шей церковной символике rosa mystica, vas devotionis, fons signatus, hortus conclusus (Мистическая река, жертвенный сосуд, источник знамений, огражденный сад (лат.).), выступают атрибутами Mater Dei и одухотворенной земли11. Наша мандала есть абстрактный, чуть ли не математический образ некоторых главных проблем, многократно обсуждавшихся в средневе ковой христианской философии. Абстрактность её столь велика, что не приди к Нам на помощь видение Гийома, Мы могли бы проглядеть ши рокую историческую систему её корней. Пациент не обладал каким-либо знанием такого исторического материала. Он знал лишь то, что известно каждому получившему в детстве поверхностное религиозное воспитание. Он сам не видел никакой связи между мировыми часами и любой религиозной символикой. И это вполне понятно, поскольку видение на первый взгляд ничем не напоминает о религии. И все же оно пришло вскоре после сновидения с “домом самососредоточения”. К то му же оно было ответом на проблему трех и четырех, поставленную более ранним сном, где привиделось четырехугольное пространство, на четырех сторонах которого стояли четыре кубка, которые были напол нены окрашенной в разные цвета водой. Один кубок был желтым, дру гой — красным, третий зеленым, а четвертый был бесцветным. Синий цвет отсутствует, хотя он был связан с тремя другими цветами в пред шествующем видении, где медведь появился в глубине пещеры. У него было четыре глаза, испускавшие красный, желтый, зеленый и синий лучи. А в последнем сновидении синий цвет вдруг исчезает. В то же время обычный квадрат сменился прямоугольником, какого раньше не было. Причина явного нарушения порядка было сопротив ление женскому началу, представленному Анимой. Во сне с “домом са мососредоточения” голос подтверждает этот факт. Он говорит: “То, что ты делаешь, — опасно. Религия — это не налог, который ты платишь, чтобы избавиться от женского образа, ибо этот образ необходим”. “Женский образ” — и есть “Анима” . Сопротивление Аниме нормально для мужчины, поскольку, как бы ло сказано выше, она представляет бессознательное со всеми присущи ми ему тенденциями и содержаниями, которые в силу различных дей ствительных причин исключались ранее из сознательной жизни. Одни из этих тенденций подавляются, другие — вытесняются. Как правило, подавляются те тенденции, которые представляют антисоциальные элементы в психической структуре человека, — то, что Я называю “статистическим преступником” в каждом из Нас. Иначе говоря, эти элементы подавляются сознательно, Мы ими распоряжаемся по своей воле. Что же касается тех тенденций, которые просто вытесняются, то они, как правило, просто сомнительны по своему характеру. Они не являются заведомо антисоциальными, скорее, они неудобны, наруша ют социальные условности. В равной степени сомнительны и мотивы их вытеснения. Одни люди поступают так просто из трусости, другие из-за приверженности чисто конвенциональной морали, третьи — что бы выглядеть респектабельно. Вытеснение — это некий полусозна тельный и нерешительный отход от вещей, выскальзывающих из рук словно чересчур горячие пирожки, — либо очеренение слишком высо ко висящих гроздей винограда, либо отыскивание обходных путей — лишь бы не осознавать собственные желания. Фрейд открыл вытесне ние в качестве одного из главных механизмов возникновения невроза. Подавление ставит перед сознанием проблему морального выбора, тог да как вытеснение есть довольно-таки имморальная penchant (Наклонность, склонность (фр.)) для из бавления от неприятных решений. Подавление может вызвать беспо койство, конфликт, страдание, но обычно почти никогда не вызывает невроза. Невроз — это замещение оправданного страдания. Если исключить “статистического преступника”, остается обширная область низких качеств и примитивных склонностей, принадлежащих психической структуре человека, который куда менее идеален и более примитивен, чем Нам хотелось бы . У Нас есть некие идеи о том, как должно жить цивилизованное, воспитанное, или моральное, существо. Иногда Нам удается соответствовать этим амбициозным ожиданиям. Но природа неравномерно наделяла своих детей дарами. Есть люди, которые могут себе позволить жить пристойно и респектабельно, т.е. у них не видно никаких явных прегрешений. Либо грехи у них малые, если они вообще грешат, либо грехи скрыты даже от собственного со знания. Мы снисходительны к грешникам, не осознающим собствен ных грехов. Хотя закон иногда наказывает бессознательность, практи ка церковной исповеди относится только к деяниям, которые вы сами соединяете с чувством греховности. Но природа не столь снисходитель на к бессознательным грешникам. Она наказывает столь же сурово, как если бы они совершали сознательный поступок. Как заметил од нажды старый благочестивый Драммонд, Мы видим, что у высокоморальных людей, не сознающих, что у них есть другая сторона, развива ются особая раздражительность, адски злобные настроения, которые делают их невыносимыми для родственников. Слава об их святости мо жет расходиться далеко, но жизнь со святыми может вызвать у менее одаренных морально индивидов комплекс неполноценности или даже дикий взрыв аморальности. Подобно интеллекту, мораль является да ром. Вам не вогнать её в систему, где она не произрастает естествен ным образом — так вы можете только отравить ею все остальное. К несчастью, человек в целом, без сомнения, хорош куда менее, чем он о себе думает или чем ему хотелось бы быть. Каждому из Нас сопут ствует в жизни Тень, и чем меньше она присутствует в сознательной жизни индивида, тем чернее и больше эта Тень14. Если нечто низкое осознается, у Нас всегда есть шанс исправиться. Более того, тогда оно находится в постоянном контакте с другими интересами и может бла годаря этому постепенно перемениться. Но если это низкое вытеснено и изолировано от сознания, то его уже никогда не исправить. Кроме то го, в момент, когда Мы не отдаем себе отчета, оно способно прорваться наружу. За этот бессознательный сучок цепляются все наши самые до брые намерения. Мы несем в себе наше прошлое, а именно, примитивного, низкого человека с его желаниями и эмоциями. Лишь приложив значительные усилия Мы можем освободиться от этой ноши. Если дело доходит до не вроза, то Мы неизменно сталкиваемся с сильно увеличившейся Тенью. И если Мы хотим излечить невроз, Нам нужно найти способ сосущест вования сознательной личности человека и его Тени. Это очень серьезная проблема для тех, кто либо сам относится к данной категории, либо обязан помогать другим. Простое подавление Тени столь же малоцелительно, как обезглавливание в качестве средства от головной боли. Разрушение морали тоже не поможет, ибо оно было бы убийством нашего лучшего “Я”, без которого и Тень лишается смысла. Примирение этих противоположностей является важной про блемой, ею занимались даже в античности. Так, Мы знаем о легендар ной личности II в. н.э. Карпократе-гностике , что слова “мирись с со перником твоим скорее, пока ты ещё на пути с ним” он толковал следу ющим образом: противник есть человек плотский [10]. Так как живое тело является необходимой составной частью личности, текст следует читать так: “Мирись с собою скорее, пока ты на пути к себе”. Естест венно, более здравый ум отцов церкви не позволял им оценить всю изощренность и тонкость этого аргумента, являющегося, с современ ной точки зрения, необычайно практичным. Он был также опасным и таковым по-прежнему является — самой жизненной и самой щекотли вой проблемой цивилизации, забывшей, почему жизнь должна быть жертвенной, т.е. приноситься в жертву идее более высокой, чем чело век. Человек может претерпеть тяжелейшие испытания, если он видит в них смысл. Вся трудность заключается в создании этого смысла. Та ковым должно быть естественным образом возникшее убеждение, а са мые убедительные изобретения человека — дешевые поделки, которые неубедительны в сравнении с его желаниями и страхами. Если бы вытесненные склонности, называемые мною Тенью, были только злом, то не возникало бы особых проблем. Но Тень — это не что-то целиком скверное, а просто низшее, примитивное, неприспо собленное и неудобное. В неё входят и такие низшие качества, детские и примитивные, которые могли бы обновить и украсить человеческое существование, но “сего не дано”. Образованная публика, цвет нашей нынешней цивилизации, оторвалась от своих корней и готова вообще утратить связь с землей. Сегодня нет цивилизованной страны, где ни зшие слои не находились бы в беспокойстве и недовольном состоянии. У иных европейских наций это захватывает и высшие слои. Такое по ложение дел есть демонстрация наших психологических проблем на огромном экране. Коллективы суть скопления индивидов, и их пробле Мы также являются скоплениями индивидуальных проблем. Одна группа людей идентифицирует себя с высшим человеком и не может опуститься вниз, другая группа отождествляет себя с низшим и желает оставаться на поверхности. Такие проблемы никогда не разрешить законами или трюками. Они разрешаются только общей сменой установки, а это не совершается с помощью пропаганды, массовых митингов и насилия. Этот процесс на чинается на уровне индивидов и продолжается как преобразование их личных предпочтений, взгляда на жизнь, ценностей. Только накопле ние таких индивидуальных изменений приводит к коллективному ре шению. Образованный человек стремится вытеснить в себе все низшее, не осознавая того, что он тем самым принуждает низшее сделаться рево люционным. Характерным сном у моего пациента был следующий: ему снился военный отряд, намеревавшийся “целиком задушить левое крыло”. Кто-то замечает, что именно поэтому его нужно полностью уничтожить. Сон показывает способ обращения моего пациента с соб ственным низшим человеком. Это очевидно неправильный метод. Сно видение о “доме самососредоточения”, напротив, показывает религиоз ную установку как верный ответ на этот вопрос. Мандала предстает как амплификация именно этого момента. Как Мы видели, мандала ис торически служила символом философского выяснения природы Боже ства, демонстрацией его в видимой Форме с целью поклонения. Цело стность небесного круга и земного квадрата, соединяющая четыре принципа или элемента психических качеств , выражает полноту и единство. Таким образом мандала имеет достоинство “примиряющего символа” . Так как примирение Бога и человека выражается символа ми Христа или креста, Мы могли бы ожидать, что божество займет центр мандалы. Однако центр пуст. Трон Божества не занят, несмотря на то, что при анализе мандалы Мы пришли, в согласии с исторически ми моделями, к тому, что круг есть символ Бога, а квадрат — Богини. Вместо “богини” Мы могли бы сказать также “земли” или “Души”. Но вопреки историческим предубеждениям Мы должны принять тот факт, что в мандале Мы не находим и следа Божества (так же как в “доме са мососредоточения” место божественных образов было занято четверицей). Мы находим механизм вместо Бога. Думаю, у Нас нет права под менять столь важный факт предвзятой идеей. Сон или видбние были такими, какими должны были быть. Это не что-то другое в переодетом виде. Они являются естественными продуктами, без какого бы то ни было скрытого мотива. Я видел сотни и сотни мандал у пациентов, ко торые не попадали под какое-нибудь внешнее влияние. В подавляю щем большинстве случаев Я сталкивался с тем же фактом: божество не занимает центрального места. Как правило, центру придавалось осо бое значение, но там находится совсем другой символ. Это звезда, сол нце, цветок, равносторонний крест, драгоценный камень, наполненная водой или вином чаша, свивающаяся змея, человек, но никогда не Бог. Когда Мы видим торжествующего Христа в розе средневековой церк ви, Мы правильно полагаем, что это центральный символ христианско го культа. Мы полагаем также, что всякая укорененная в истории на рода религия является равным образом выражением его психологии, подобно формам правления, им выработанным. Если применить тот же метод рассуждения к современным мандалам, предстающим в снах и видениях, либо произведенным в состоянии “активного воображения”, Мы придем к выводу, что мандалы суть экспрессии определенной уста новки, которую нельзя не назвать “религиозной”. Религия — это отно шение к высшим и сильнейшим по воздействию ценностям, будь они позитивными или негативными. Отношение к ним может быть как произвольным, так и непроизвольным, т.е. вы можете сознательно принять ту ценность, которой вы уже одержимы бессознательно. Наде ленный в вашей систем^аиболыпей силой фактор — это и есть Бог, поскольку Богом всегда называется превосходящий все остальные пси хологический фактор. Стоит ему перестать быть таковым, и он делает ся просто именем. Мертва его сущность, ушла его сила. Почему антич ные боги потеряли свой престиж и воздействие на человеческие Души? Потому что олимпийские боги отслужили свое, и началось время новой истории: Бог стал человеком. Чтобы сделать выводы из современных мандал, Нам нужно спросить у видевших их людей, поклоняются ли они звездам, солнцу, цветам и змеям? Они станут отрицать это и в то же самое время будут утверж дать, что шары, звезды, кресты суть символы их собственного центра. Стоит спросить их о том, что они понимают под центром, как они на чинают заикаться и отсылают к опыту — очень сходному с исповедью моего пациента, который нашел, что видение мировых часов произве ло на него впечатление совершеннейшей гармонии. Другие признаются, что сходное видение посещало их в момент сильнейшей боли или расстройства. Для иных это воспоминание о прекрасном сновидении или моменте, когда пришли к концу долгие и бесплодные заботы и во царился мир. Если суммировать все то, что люди говорят о своем опы те, его можно сформулировать примерно так: они возвращаются к са мим себе, они могут принять самих себя, способны с собой примирить ся, а тем самым и с враждебными обстоятельствами и событиями. Это очень похоже на то, что ранее выражалось изречением: примирился с Господом, принес в жертву свою волю, подчинился воле Господней. Современная мандала есть непроизвольная исповедь об особого рода умственном состоянии. В мандале нет Божества, нет и подчинения или примирения с Божеством. Место Божества, похоже, занято целостно стью человека . Когда говорят о человеке, каждый имеет в виду собственное Это, т.е. свою личность, насколько она осознаваема; говоря о других, Мы пред полагаем, что и у них имеется очень похожая личность. Так как совре менные исследования познакомили Нас с тем фактом, что индивиду альное сознание основывается на беспредельно протяженной психике и окружено ею, то Нам нужно пересмотреть несколько старомодный предрассудок, будто человек — это его сознание. Наивное предположе ние такого рода вызывает вопрос: чье сознание? Ваше или окружаю щих вас людей? Всегда трудно примирить ту картину, которую Я ри сую по собственному поводу, с той, что нарисована другими людьми. Кто из Нас прав? И кто является настоящим? Человек не сводится к то му, что он знает о себе самом или к тому, что знают другие. Остается нечто неизвестное, существование коего ещё нужно доказать, а потому проблема идентичности становится ещё более затруднительной. Собст венно говоря, невозможно определить протяженность и окончательный характер психического существования. Когда Мы говорим о человеке, то имеем в виду неопределимое целое, невыразимую тотальность, ко торую можно обозначить только символически. Я выбрал для этой це лостности, общей суммы сознательного и бессознательного существо вания термин “ Самость”19. Термин был выбран в согласии с восточной философией20, которая веками занималась теми проблемами, которые поднимаются даже там, где боги исчезают, чтобы стать людьми. Философия Упанишад соответст вует психологии, которая задолго до того признала релятивность бо гов '.Не нужно путать это с такой глупостью, как атеизм. Мир оста ется тем же, что и прежде, но в нашем сознании происходят любопыт ные изменения. В отдаленные времена (впрочем, как и у ныне живу щих дикарей) плотью психической жизни были и человеческие и нече ловеческие объекты. Психическая жизнь, как Мы сказали бы сегодня, проецировалась вовне . Сознание едва существует в состоянии полной проекции; в лучшем случае оно представляет собой кучу эмоций. Вме сте с отводом проекций медленно развивается знание. Наука началась практически с открытия астрономических законов, что было первой ступенью деспиритуализациии мира. За первым шагом медленно после довал другой. Уже в античности боги покинули горы и реки, деревья и животных. Наша Наука до невероятной степени проредила эти проек ции. Вы найдете их в газетаix, книгах, слухах и в обычных сплетнях. Все промежутки между действительными познаниями заполнены про екциями. Мы по-прежнему почти всегда уверены, что знаем истинный характер других и то, что они думают. Мы убеждены, что некие люди являются носителями всех тех дурных качеств, каковых Мы не замеча ем у себя. Они погрязли в грехах, которые никоим образом не являют ся нашими собственными. Нам все ещё требуется быть предельно осто рожными, чтобы не проецировать без малейшего стыда свою собствен ную Тень; Мы все ещё переполнены проецируемыми иллюзиями. Вооб разите себе человека, который настолько смел, что разом желает уб рать все проекции, и вы увидите человека, сознающего, что за ним тя нется густая Тень. Такой человек столкнется с новыми проблемами и конфликтами. Он станет серьезной проблемой для себя самого, по скольку теперь он не может сказать, что это они поступают так-то и так-то, они неправы, с ними. нужно сражаться. Он живет в “доме само сосредоточения”. Такой человек знает, что все неправомерное, совер шающееся в мире, происходит в нем самом, и если только ему удается сосуществовать с собственной Тенью, то можно сказать, что он дейст вительно сделал нечто для всего мира. Он сумел решить хотя бы беско нечно малую часть тех гигантских социальных проблем, которые ха рактерны для нашего времени. Эти проблемы делаются неподъемными и отравленными из-за взаимных проекций. Кому дано смотреть на них прямо, если он не видит даже себя самого, ту темноту, которую он бес сознательно привносит во все свои дела? Развитие современной психологии ведет к значительно лучшему по ниманию человека. Боги жили когда-то в своей сверхчеловеческой си ле и красоте на вершинах гор, одетых в снега, в темноте пещер, лесов и морей. Позже они слились в” одного Бога, а затем этот Бог стал челове ком. Но в наше время боги собраны в лоне обычного индивида: они столь же могущественны и вызывают прежний трепет, несмотря на са мое новое облачение — они сделались так называемыми психическими функциями. Люди думают, будто держат свою психику в собственных руках, они даже мечтают создать о ней Науку. На самом же деле ма терью является она — она создает психического субъекта и даже са мую возможность сознания”. Психика настолько выходит за пределы сознания, что его легко можно сравнить с островом в океане. Остров не велик, узок, океан безмерное широк и глубок. Поэтому не так уж важно, если речь идет о пространственном местоположении, где находятся боги — вовне или внутри. Но если исторический процесс деспиритуализацин, исчезновения проекций будет продолжаться, то все божест венное или демоническое должно вернуться в Душу, внутрь человека, совсем об этом не ведающего. Материалистические заблуждения были поначалу неизбежными. Коли трон Господень не удается найти среди галактик, то Бог никогда не существовал — таким был вывод. Второй неизбежной ошибкой был психологизм: если Бог и представляет собой нечто, то он должен быть иллюзией, возникающей из неких мотивов, например, из страха, из воли к власти, вытесненной сексуальности. Эти аргументы не новы. Сходные вещи говорили христианские миссио неры, повергавшие языческих идолов. Но если в те времена миссионе ры сознавали, что служат новому Богу поражая старых, то нынешние иконоборцы не сознают, во имя чего они разрушают старые ценности. Ницше со всею сознательностью и ответственностью сокрушал старые скрижали, но все же он чувствовал нужду в возрожденном Заратустре, как бы второй собственной личности, alter ego, с которым он часто отождествляет себя в великой трагедии “Так говорил Заратустра”. Ницше не был атеистом, но его Бог умер. Результатом был внутренний раскол, и Ницше должен был назвать это другое “Я” “Заратустрой” или “Дионисом”. В своей роковой болезни он подписывал свои письма “Загрей” — разорванный на части Дионис фракийцев. Трагедия “Заратустры” в том, что со смертью Бога Ницше сам сделался богом, а это произошло как раз потому, что он не был атеистом. Он был слишком положительной натурой, чтобы удовлетвориться вероучением, сводив шимся к отрицанию. Такому человеку опасно утверждать, что Бог умер. Он тут же делается жертвой “инфляции” . Так как идея Бога обладает огромной психической интенсивностью, безопаснее верить, что его автономная интенсивность исходит не от Эго, что это иное, сверхчеловеческое существо, lotaliter-aliter (Наклонность, склонность (фр.)). Верующему в это челове ку необходимо чувствовать себя маленьким — примерно таким, како вы его реальные размеры. Но если он заявляет, что tremendum (Внушающий трепет, страшный (лат.).) умер ло, то он сразу обнаруживает исчезновение той значительной энергии, которой он наделял ранее божественное существование. Энергия мо жет теперь выйти на поверхность под иным именем, например, может называться “Вотаном” или “Государством”, либо каким-нибудь сло вом, заканчивающимся на “изм”. Даже атеизмом, в который люди ве руют, на который надеются так, как раньше верили в Бога. Так как энергия огромна, то результатом будут столь же значительные психо логические нарушения в форме диссоциации личности. Раскол может произойти на две или множество личностей. Словно одно лицо не в си лах нести всю эту энергию, так что части личности, ранее бывшие функциональными единицами, неожиданно откалываются и обретают значимость автономных личностей. К счастью для остального человечества, столь чувствительных и ре лигиозных индивидов, как Ницше, сравнительно немного. Если по средственность теряет идею Бога, то ничего не происходит — по край ней мере сразу и непосредственно с человеком. Но социальные массы начинают выкармливать психические эпидемии, каковых у Нас сегод ня предостаточно. Опыт мандал типичен для людей, которые уже не могут проециро вать божественный образ. Им грозит опасность инфляции и диссоциа ции. Круглые или квадратные ограждения имеют значение магических средств, с помощью которых создаются защитные стены, vas henneticum, чтобы предотвратить прорыв и дезинтеграцию. Таким об разом, мандала обозначает (и поддерживает) исключительную кон центрацию на самом себе. Это состояние никоим образом не эгоцент рическое. Напротив, это необходимый самоконтроль, препятствующий инфляции и диссоциации. Ограждение, как Мы видели, имеет также значение re/ievof, как го ворили греки, т.е. огражденная территория, прилегающая к храму или любому другому изолированному священному месту. Круг в этом слу чае защищает или изолирует внутренний процесс, который не должен смешиваться с внешними вещами. Мандала символически повторяет архаические пути и средства, которые были ранее конкретными реаль ностями. Я уже отмечал, что обитателем теменоса был Бог. Но плен ник или хорошо охраняемый обитатель мандалы не похож на Бога, по скольку используемые символы, например звезды, кресты, шары и т.п., обозначают не Бога, но скорее наиболее важную часть человече ской личности. Можно даже сказать, что сам человек (или сокровен ные глубины его Души) представляет собой этого пленника или защи щаемого обитателя мандалы. Так как современная мандала имеет уди вительное сходство с другими магическими кругами, в центре которых Мы обычно находили Божество, то очевидно, что человек в современ ной мандале — всесовершенный человек — заменил Божество. Примечательно, что такое замещение является естественным и спонтанным событием, происходящим всегда бессознательно. Если Мы хотим знать, что произойдет в том случае, когда идея Бога уже не про ецируется вовне как автономное существо, ответ бессознательного на то таков: бессознательное производит новую идею человека в loco dei, идею человека обожествленного или божественного, заключенного, со крытого. защищаемого, обычно идею дегуманизированную, выражае мую посредством абстрактной символики. Символы часто намекают на средневековую концепцию микрокосма и макрокосма, как это было с видением мировых часов моему пациенту. Примечателен также тот факт, что многие процессы, ведущие к проявлению мандалы, и сама она кажутся прямыми подтверждениями средневековых спекуляций. Словно эти люди читали древние трактаты о философском камне, об aqua pennanens — божественной воде круглости и квадратности, четырех цветах и т.д., хотя они близко не подхо дили к алхимической философии и её малопонятной символике. Нелегко соответствующим образом оценить эти факты. Их нужно объяснить регрессией к архаическим способам мышления, если вра щать внимание прежде всего на явные и впечатляющие параллели со средневековой символикой. Но будь это регрессией к архаике, результатом была бы адаптация на более низком уровне и соответствующая ей невысокая эффективность. Такой результат, однако, для этих слу чаев нетипичен. Напротив, невротическое и диссоциированное состоя ние существенно улучшается, к лучшему меняется весь характер па циентов. Адаптированность также возрастает, и ей ничто не мешает. Поэтому вышеозначенный процесс не стоит объяснять регрессией. Скорее это продолжение того психологического процесса, которые на чался в раннем средневековье, а может быть, и во времена раннего христианства. Есть документальные свидетельства о том, что важней шие его символы существовали в I в. н.э. Я имею в виду греческий трактат “Комариос, архипастырь, обучающий Клеопатру божествен ному искусству” . Текст, без сомнения, имеет языческие и египетские источники. Имеются также мистические тексты Зосимы, гностика И в.25 Здесь уже заметны иудейские и христианские влияния, хотя символика остается в основном языческой и близкой к философии Gfpus Henneticum26. Тот факт, что близкая этим мандалам символика прослеживаетя в языческих источниках, заставляет иначе взглянуть на эти внешне со временные психологические явления. Кажется, что они продолжают гностицизм, не будучи с ним связаны прямой традицией. Если Я прав в том, что всякая религия есть спонтанное выражение определенных господствующих психологических состояний, то христианство сформи ровало то состояние, которое господствовало в начале нашей эры и было значимым на протяжении многих последующих столетий. Однако христианство выразило одно доминировавшее тогда состояние, что не исключает существования других, столь же способных найти религиоз ное выражение. Христианство должно было какое-то время сражайся с гностицизмом, который, как всем известно, был другим состоящем, почти равносильным “христианскому”. Гностицизм был полностью уничтожен, а его останки были настолько искромсаны, что требуется специальное исследование для того, чтобы получить хоть какое-то представление о его внутреннем смысле. Но если исторические корни наших символов уходят за пределы Средних веков, то они наверняка обнаруживаются в гностицизме. Должен признать, в этом есть известная логика: психологическое состояние, ранее подавленное, должно вновь начать утверждать себя, когда начинают убывать главные идеи подавлявшего состояния. Не смотря на подавление гностической ереси, она продолжала существо вать в Средние века в обличий алхимии. Хорошо известно, что алхи мия состояла из двух взаимосвязанных частей: с одной стороны, собст венно химические исследования, с другой — “theoria” или “philosophia”. Как гласит титул псевдо-Демокрита (V в.): та yvoiica ксй та fivcrmcd — эти два аспекта шли рука об руку ещё в начале нашей эры. То же самое верно относительно Лейденского папируса и произве дений Зосимы III в. Религиозные и философские воззрения античной алхимии были гностическими. Они группируются вокруг не совсем яс ной идеи. Её можно бы, наверное, сформулировать следующим обра зом: anima mundi, демиург или божественный дух, взрастивший в себе хаос первоначальных вод, сохранился в материи в потенциальном со стоянии, а вместе с ним осталось и первоначальное хаотическое состо яние28. Так что философы, или “сыновья мудрости”, как они сами себя называли, считали свою знаменитую первоматерию частью изначаль ного хаоса, беременного духом. Под “духом” они понимали полумате риальную пневму, своего рода “тонкое тело”, которое они называли “летучим” и химически отождествляли с оксидами и другими раство римыми компонентами. Они называли дух Меркурием, который хими чески был ртутью, а философски — Гермесом, богом откровения, кото рый, под именем Гермеса Трисмегиста, был самым высоким авторите том в алхимии . Их целью была экстракция изначального божествен ного духа из хаоса. Этот экстракт назывался Ъ&шр Qelov,pa<pn. или тин ктура. Знаменитый алхимик Иоганн Руперцисский (1378) называл квинтэссенцию “Ie ciel humain” — человеческим небом или небесами. Для него это была голубая жидкость, подобно небу, не подверженная порче. Он говорит, что квинтэссенция наделена цветом неба “et notre soleil Га orn6, tout ainsi que le soleil orne le del” (“И наше солнце украсило его, подобно тому. как солнце украшает небеса” (фр.)). Солнце — это аллего рия золота. Он говорит: “Celui soleil est vrai or” и продолжает: “Ces deux choses conjointes ensemble, influent en nous... les conditions du Ciel des eieux et du Soleil celeste” (“Это солнце есть истинное золото...” “Две вещи совместно влияют на Нас... условия Неба и небесного Солнца” (фр.).). Идея его состоит, очевидно, в том, что квинтэссенция, голубое небо с солнцем, производит образы небес и не бесного солнца в Нас самих. Эта картина голубого и золотого микрокос ма, которую Я считаю прямой параллелью небесному видению Гийома. Правда, поменялись местами цвета — у Руперциссы диск золотой, а небеса голубые. У моего пациента порядок тот же, он ближе стоит к алхимикам. Чудесная жидкость, божественная вода, именуемая небом или небе сами, возможно, соотносима с занебесными водами из книги Бытия (1,6). В функциональном аспекте она мыслилась как вода крещения, как церковная святая вода, содержащая в себе созидательные и преоб разующие качества . Католическая церковь по-прежнему совершает ритуал benedictio fontis во время sabbathum Sanctum перед Пасхой33. Ритуал состоит из повторения descensus spiritus saneti. Обычная вода приобретает тем самым божественные свойства — она преобразует че ловека и дает ему духовное возрождение. Это в точности алхимическая идея о божественной воде, и потому не трудно было бы вывести aqua pennanens алхимии из ритуала benedictio fontis, не будь первая языче ской по своим истокам и безусловно старше второго. Мы находим чудес ную веду в первых трактатах греческой алхимии, принадлежащих к I в.34 Более того, descensus spiritus в physis — это гностическая легенда, ока завшая величайшее влияние на Мани. Вероятно через манихейство она стала одной из главных идей латинской алхимии. Целью филосо фов было преображение несовершенной химически материи в золото, panacea или elixir vitae, но философски или мистически речь шла о преображении в божественного гермафродита, второго Адама , благо словенное и нетленное тело воскресения , или lumen luminum , про светление человеческого ума, или Sapientia. Вместе с Рихардом Виль гельмом Я показал, что китайская алхимия придерживалась той же идеи — целью opus magnum там является творение “алмазного тела” . Все эти детали служат тому, чтобы связать мои психологические на блюдения с историей. Без исторических связей они повисли бы в возду хе, были бы просто любопытной безделкой. Я уже указывал на то, что связь современной символики с древними теориями и верованиями не зависит прямо или косвенно от традиции, даже от тайной традиции, как это часто предполагалось39. Самое тщательное исследование всег да исключало возможное знакомство моих пациентов с такого рода книгами или идеями. Кажется, их бессознательное работало в том же направлении, которое временами заявляло о себе на протяжении по следних двух тысяч лет. Такая непрерывность может существовать лишь вместе с биологической передачей по наследству определенного бессознательного состояния. Под этим Я подразумеваю, естественно, не наследование представлений, каковое было бы трудно, если не не возможно, доказать. Наследуемое свойство должно быть, скорее, чем-то вроде возможности регенерации тех же или сходных путей. Я на звал эту возможность “Архетипом”, что означает ментальную предпо сылку и характеристику церебральной функции40. В свете таких исторических параллелей мандала символизирует ли бо божественное существо, ранее сокрытое и спящее в теле, а теперь извлекаемое и оживающее; либо символизирует тот сосуд или пространство, в котором происходит преображение человека в божествен ное существо. Я понимаю, что такие формулировки напоминают дикие метафизи ческие спекуляции. Мне очень жаль, но именно их производит и всегда производил человеческий ум. Психология, полагающая, что она может обойтись без таких фактов, должна их искусственным образом исклю чать. А Я считаю это философским предрассудком, несовместимым с эмпирической точкой зрения. Я должен, видимо, подчеркнуть, что та кими формулировками Мы не устанавливаем метафизических истин. Это лишь утверждения о том, как функционирует человеческий ум. Фактом является и то, что мой пациент почувствовал себя значительно лучше после видения мандалы. Если вам понятна та проблема, кото рую это видение решило для него, то вам будет понятно и то, почему он испытал такое чувство “совершенной гармонии”. Без всяких сомнений Я исключал бы всякие спекуляции о возмож ных последствиях столь малопонятного и далекого от Нас опыта, как видение мандалы, будь это осуществимо. Для меня этот тип опыта не является ни малопонятным, ни далеким. Напротив, это мое повседнев ное профессиональное занятие. Я знаю немало людей, которые долж ны всерьез считаться со своим опытом, если они вообще хотят жить. Им остается выбор между дьяволом и морской пучиной. Дьяволом яв ляется мандала или нечто ей подобное, а пучиной — невроз. В дьяволе есть хоть что-то героическое, тогда как пучина означает духовную смерть. Здравомыслящий рационалист заметит, что дьявола Я изгоняю с помощью Вельзевула и подменяю честный невроз болтовней о рели гиозных верованиях. На первое замечание мне нечего возразить, так как Я считаю себя экспертом по метафизике, но на второе Я должен от ветить так: ведь речь идет не о верованиях, а об опыте. Религиозный опыт абсолютен. Он несомненен. Вы можете сказать, что у вас его ни когда не было, но ваш оппонент скажет: “Извините, но у меня он был”. И вся ваша дискуссия тем и закончится. Неважно, что мир думает о религиозном опыте; для того, кто им владеет, — это великое сокрови ще, источник жизни, смысла и красоты, придающий новый блеск миру и человечеству. У него есть вера и мир. Где тот критерий, по которому вы можете решить, что эта жизнь вне закона, что этот опыт не значим, а вера — просто иллюзия? Есть ли, на самом деле, какая-нибудь луч шая истина о последних основаниях, чем та, что помогает вам жить? Вот почему Я столь тщательно принимаю во внимание символы, по рожденные бессознательным. Они Нас попросту превозмогают, — так можно передать по-английски латинское convincere. To, что исцеляет от невроза, должно быть превозмогающе убедительным, а так как не вроз слишком реален, то исцеляющий опыт должен быть в равной сте пени реальным. Если оставаться пессимистом, то в данном случае речь идет о весьма реальной иллюзии. Но какая разница между реальной иллюзией и помогающим религиозным опытом? Разве что чисто сло весная. Вы можете сказать, что жизнь — это болезнь с очень скверным прогнозом; болезнь длится годами и заканчивается смертью. Или ска зать, что нормальность представляет собой превалирующий конститу тивный дефект; или что человек есть животное с фатально разросшим ся мозгом. Такого сорта мышление является прерогативой ворчунов с несварением желудка. Никто не знает, каковы последние основания. Мы должны поэтому принимать их такими, какими Мы их испытыва ем, И если этот опыт помогает, делает жизнь более здоровой, прекрас ной, совершенной, удовлетворяющей и вас, и тех, кого вы любите, вы можете спокойно сказать: “Это была милость Господня”. Примечания ' OttoR. DasHellige. 1917. Gratia adiuvans и gratia sanciificans (благодать поддерживающая и благодать освяща ющая) являются результатом sacramenium ex opcre operate (таинство из свершения свер шившегося). Причастие эффективно благодаря тому, что оно было учреждено самим Христом. Церковь не в силах соединить ритуал с благодатью так, чтобы actus sacramentalis (акт таинства [освящения]) осуществлял присутствие и действие благода ти, т.е. reset sacramentum (дело и таинство [освящение]). Таким образом, выполняемый священником ритуал не есть causa inslrumenialis (действие орудийное (т.е. могущее из менить, реформировать что-либо]), но только causa minislcrialis (действие служебное [т.е. ритуальное]). “Но наше почтение к фактам не нейтрализовало в Нас всей религиозности. Само оно чуть ли не религиозно. Наш научный настрой набожен” (James W. Pragmatism. 1911. Р. 14etseq.). Религия есть то, что предопределяет заботу и почтение по отношению к некой вы сшей сущности, которую обычно называют божественной (Цицерон. Об изобретениях. Кн. 11). Добросовестно говорить (-говорить) из доверия к клятве (Цицерон. Речь в защи ту М.Целия, 55). Генрих Шольц (Rcligionsphilosophic. 1921) настаивает на сходной точке зрения; см. также: Pearcey H.R. A vindication of Paul. 1936. ^JunsC. Studies in Word-Association. L., 1918. 7 Frazer ].G. Taboo and the Perils of the Soul. 1911. P. 30 el seq.; Crawley A.E. The Idea of the Soul. L., 1909. P. 82 el scq.; Uvy-Bruhl L. La Mentalite Primitive. P., 1922. passim. 8 Feun. Runnlnig Amok. 1901. Ninck M. Wodan und gennanischcr Schicksalsglaube. Jena. 1935. 7Levy-Bruhl L. Les Fonctlons Mentalee dan* tes Socletes Inferieure”; Idem. La Mentallte... Chap. Ill, “Les Roves”. Haeussennann Fr. Wortempfang und Symbol In der alttestamentlichen Prophetic. Glessen, 1932. В превосходном трактате о сновидениях Бенедикта Перериуса (Pererius Benedictus S.J. De Magia. De Observatione Somniorum et de Divinatione Astrologica llbri ires. Coloniae Agripp., 1598. P. 114 et seq.) говорится: “... Бог же не связан никоим образом законами времени и не нуждается в благоприятствовании времен для действия; он где хочет, когда хочет и кому хочет внушает сновидением..,” (Р. 147). Следующий отрывок проливает свет на отношения между церковью и проблемой сновидений: “Мы читаем, что на встрече у Кассиана 22 древних монашеских руководителя и управителя прилежно занимались ис следованием и устранением причин некоторых [различных] сновидений* (Р. 142). Пе-рериус следующим образом классифицирует сновидения: “Многие [из них] суть природ ные, иные — человеческие, некоторые — божественные” (Р. 145). Имеются четыре при чины сновидений: 1) телесный аффект; 2) аффект неистового смятения ума посредством любви, надежды, страха или ненависти (Р. 126); 3) власть и хитроумие демона, под ко им понимается языческий бог или христианский дьявол. “Ведь может демон [познать] природные события, которые должны произойти по определенным причинам, может то, что сам собирается сотворить, может как настоящее, так и прошлое, сокрытое для лю дей, познать и людям объявить [это] посредством снов” (Р. 129). По поводу интересного диагноза демонических сновидений автор говорит: “... можно заключить, какие сны по сланы демоном: прежде всего — если часто случаются сны, сообщающие о будущем или о тайном, познание которого не приносит пользы ни себе, ни другим, но лишь приводит к тщетной гордости мелочным знанием или к причинению кому-либо зла* (Р. 130); 4) снови дения, посланные Богом. Относительно знамений, указывающих на божественную при роду сновидения, он говорит: “ ... об особой значимости того, что обозначается посредст вом сна: неудивительно, что посредством сна людям становится известно то, познание чего человеку удается только с Божьей помощью и благодатью. [Это явления] такого ро да, какие в учениях теологов называются будущим, соприкасающимся [с настоящим], тайны сердец, которые в сокровенных тайниках Души глубоко сокрыты от всякого пони мания людей; затем это — особенно важные для нашей веры таинства, открывающиеся только Божьим научением ... кроме того, то, [что это божественно], более всего выясня ется благодаря внутреннему просветлению и побуждению Души, которым Бог так дух озаряет, так волю наставляет, так делает человека уверенным в истинности и авторитете этого сна, что такой человек ясно сознает и уверенно судит о том, что сам Бог — творец этого сна, и ему должен, и желает верить без всякого сомнения” (Р. 131). Так как демон, как было указано выше, также способен вызывать сновидения, точно предсказывающие будущие события, автор добавляет цитату из Григория о том, как уме ло дьяволы предсказывают будущие события (Dialog. Lib. IV. Cap. 48); “Святые мужи иллюзии и откровения, голоса и отголоски видений различают внутренним чутьем, так что они знают, что они воспринимают от доброго духа. а что претерпевают от обманщи ка. Ибо если бы разум человеческий не был защищен от этого, то из-за [злого] духа-об манщика он погрузился бы в великую тщету, хотя он [разум] нередко говорит достаточ но много истинного, чтобы мочь вытянуть Душу из какой-нибудь лжи” (Р. 132). Это ка жется желанной защитой от той неопределенности, которая возникает, когда сны сами по себе обращаются к “главным таинствам веры”. В своей биографии Св. Антония Афа насий дает некоторое представление о том, как умелы дьяволы в предсказании будущих событий (см. WallisE.A. Budge The Book of Paradise. L., 1. P. 37 et seq.). Согласно тому же автору, они появляются иногда даже в образе монахов, поющих псалмы и громко читающих Библию, делающих замечания о моральном облике братии, которые вводят в соблазн (Р. 33 et seq., 47). Впрочем, Перериус, кажется, доверяет пред ложенным им критериям и продолжает: “Точно так же природный светоч нашего разума заставляет Нас ясно понимать истинность основных первоначал, ибо здесь Мы без всяких доказательств постигаем нашим ощущением. То же совершает с помощью снов божест венный светильник, озаряя наши Души, и такие сны Мы воспринимаем как божествен ные и полностью им доверяемся”. Перериус не касается опасного вопроса о том, почему всякое несокрушимое убеждение, полученное во сне, обязательно является доказательст вом его божественного происхождения. Он просто принимает как нечто само собой разу меющееся то, что сновидения такого рода будут естественным образом иметь характер, соответствующий “главным таинствам веры”, а не какой-нибудь иной. Гуманист Каспар Пейцер (в своих Commcntarius de Praecipuis Gcneribus Divlnationum, etc. Witebergae 1560 de divinat. ex somn. P.270) высказывается по этому поводу значительно определеннее и сдержаннее: “Божественные сны суть те, которые по божьему внушению объявляют свя тые предзнаменования, но не всем подряд, не домогающимся и ожидающим исключи тельных откровений по своему ожиданию, но святым отцам и пророкам по божьему суж дению и воле, не о легких предприятиях или незначительных, сиюминутных делах, но о Христе, о правлении церкви, о заповедях и их порядке, о других дивных событиях. И Бог им дарует точные свидетельства, такие, как дар понимания, о которых известно, что они не случайно возникают, рождаясь в природе, но назревают по божьему внушению”. Его скрытый кальвинизм ощутим в этих словах, особенно если сравнить их с theologia naturalis его католического современника. Вероятно, намек Пейцера на “откровения” от носится к еретическим новациям. По крайней мере в следующем параграфе, где речь идет о somnia diabolic! generis (сны дьяволические) он пишет: “Ибо анабаптистам, энту зиастам (исступленным] во все времена и подобным им фанатикам... является дьявол”. Перериус с большей проницательностью посвящает целую главу вопросу: “ошвашкали христианину отгадывать сны?” В первой главе он приходит к выводу, что важные сны подлежат рассмотрению. Я привожу его слова: “Ведь сны, которые Нас волнуют и по буждают обдумывать преступления, внушаются Нам демоном: напротив, те, которые Нас побуждают и направляют к добру, как и к безбрачию, щедрости в подаяниях, вхождению в религию, те посланы Нам Богом; и понимать это свойственно Душе не суеверной, а ре лигиозной, разумной, озабоченной своим спасением”. Но только глупцы станут рассмат ривать всякие прочие пустопорожние сны. Во второй главе он отвечает, что никто не должен и не может истолковывать сны, “кроме вдохновленного и сведущего по божьему промыслу”. “Никто не знает, — добавляет он, — что принадлежит Богу кроме духа Божьего*. (R.Cor.. I, 2, 11). Это утверждение, само по себе в высшей степени истинное, оставляет искусство истолкования за теми лицами, кто ex officio (по обязанностям) наде лены donum spirilus sancti (даром Святого Духа). Очевидно, впрочем, что автор-иезуит не мог рассматривать вопроса о descensus spirilus sancti extra ccclesiam (сошествии Святого Духа вне церкви). JungC. Traumsymbole des Individualionsprozesses // Eranos-Jahrbuch. 1935. Zurich, 1936. Хотя приводимые мною сновидения упоминаются в этой публикации, они рас сматриваются в ней под иным углом зрения. Так как у сновидений много аспектов, их можно изучать с различных сторон. Freud S. Traumdeutung. Vienna. 1900 (английский перевод Interpretation of Dreams). Herbert Silberer (Der Тгашп. 1919) выдвигает более осторожную и сбалансиро ванную точку зрения. По поводу моих расхождений с Фрейдом Я отсылаю читателя к не большому эссе, опубликованному в книге Modem Man in Search of a Soul. L., 1933. См. также: Two Essays on Analilical Psychology. 1928. P. 83; Krone W.M. Secret Ways of Mind. N.Y, 1932; Adier G. Entdeckung der Seele, Zurich, 1934; Wotff T. Einfuhrung In die Grundlagen der Komplexen Psychologie // Die Kulturelle Bedeutung der Komplexen Psychologie. В., 1935. S. 1-168. Ср. отношения между бдином, как богом поэтов, провидцев и неистовых энтузи астов, и мудрым Мимиром, а с другой стороны, отношения между Дионисом и Силеном. Имя “бдин” одного корня с галльским ovcnch, латинским vales, сходным с /<огп” и ucuvoftoi (Ninck М. Wodan und gennanischer Schicksalsglaube. 1935. S. 30). ^OberdasUnbewusste.Schweizerland, 1818. 17 В “Вотане” Neue Schweizer Rundschau. Heft 11. 1936. Сокращенное издание в Saturday Review of Literature (Oct. 16, 1937). Параллели с Вотаном в творчестве Ницше можно найти: 1) в поэме 1863-1864 гг. “Неизвестному Богу”; 2) Klage der Ariadne. Also sprach Zaratnuslra. S. 366:3) Alsosprach Zarathustra. P. 143, 200; 4) сон о Вотане в 1859г. Foentcr-Nietzsche E. Derwerdende Nieusche. 1924. S. 84 18 Two Essays. P. 202. Psychological Types. 1923. Р. 588, 593; Ober die Archetypen del collectiven Unbewussten // Eranoe-Jahrbuch. 1934. S. 204; Obcr den Archetypus alt beeondercr Bcriicksichtigung des Animabegriffes // Zeniralblalt fur Psychotheraple. IX. 1936. S.259. 19 Zentralblatt fur Psychotherapl. IX. 1936. S. 259. ^Affflitou/E-./anff/ord Л. Her Life, Letters, Diary and Work. L., 1896. P. 129. Положение о гермафродитической природе Божества в “Corpus Henneticum”, Ub. 1 (ed. W.Scott, Hermetica. 1. P. 118: SfsvoSs^vpSnosappevouiiXvsZv), вероятно, заимст вовано из “Пира” Платона. Остается вопросом, были ли позднесредневековые об разы гермафродита заимствованы из “Поимандреса” (Corp. Herm.,., Ub. 1), так как он был практически неизвестен на Западе до публикации трактата в 1471г. Марсилио Фи-чино. Не исключено, однако, что один из редких в те дни знатоков греческого нашел эту идею в одном из существовавших греческих кодексов, например, в Cod. Laurentlanus, 71, 33 XIV в., в Parisinus Grace. 1220, XIV в.и Vallcanus Grace. 237 и 951 XIV в. Более древ них кодексов не имеется. Первый латинский перевод Марсилио фичнно вызвал сенса цию. Но ранее гермафродитическне символы встречаются в Cod. Germ. Monac. 598, 1417 г. Более вероятно, что символ гермафродита был заимствован из арабских или си рийских источников, перевевенкых в XI-XII вв. В старом лапшском Tractatus Avicennae с сильным влиянием арабской традиции Мы читаем <Е1ех1г): “Сам по себе змей растущий, самого себя оплодотворяющий” (Artis Auriferae. 1593, t. 1. Р. 406). Хотя это псевдо-Ави ценна, а не настоящий Ибн-Сина (970-1037), он принадлежит к арабо-латинским ис точникам средневековой герметической философии. Тот же отрывок Мы находим в трак тате “Rosinus ad San-atantam” (Art. Aurif., 1593. 1, 309): “Сам по себе змей произрастаю щий, себя оплодотворяющий”. “Rosinus” — это арабско-латинское искажение “Zosimos” греческого философа-неоплатоника III в. Его трактат “Ad Sarratantam” принадлежит то му же классу литературы, а так как история этих текстов по-прежнему совершенно тем на. никто не может сказать — кто у кого переписывал. В “Turba Phllosophorum, Sermo LXV”, латинском тексте арабского происхождения, также имеется намек “compositum germinal se ipsuin” (Ruska 1. Turba Phllosophorum. Quellen und Studien zur Geschichte der Naturwissenschaften und der Medizin. 1931. S. 165). Насколько мне удалось это выяснить, первый текст, в котором определенно говорится о гермафродите, — это “Uber de Arte Chimica Incerti autoris” XVI в. (Art. Aurif. 1593, 1, 575). Р. 610: “Такова ртуть, все метал лы, мужчина и женщина [мужское и женское начало], и чудовище Гермафродит в са мом браке тела и Души.” Из позднейшей литературы упомяну только Pandora (немецкий текст 1598); “Splendor Soils” Aureum Vellus, 1598; Majer M. Symbola aureae mensae duodecim nationum. 1617; Idcni. AlaBrhta Fugicns. 1618; Mylius J.D. Philosophia Reformata. 1622. Tractatus Aureus Hennelis арабский по происхождению и принадлежит к Corpus Henneticum. Его история неизвестна (впервые опубликован в Ars Chemica. 1566). Доми-никус Гнозиус написал к тексту комментарий в “I lennelis Trismegisti Tractatus vere Aureus de Lapidis Philosophici Secrelo cum Scholiis Dominici Gnosii” (1610). Он пишет: “Как за те лом, находящемся на солнце, постоянно следует тень ..., так наш гермафродит Адам, по скольку в мужской форме являет сокрытую в теле Бву. всюду с собой женщину [женское начало] несет” (Р. 101). Этот комментарий вместе с текстом воспроизводится в Mangetti /./. Bibl. Chem., 1702.1,401. Описание обоих типов см. Two Essays... 11, 202 et seq. См. также “Психологиче ские типы”, определение 48, а также Juns E. Ein Bcitrag zum Problem des Animus // Wirklichkeit der Seele. 1934. S. 296. Епископу позволяется иметь четыре свечи во время приватной мессы. Во время не которых особо торжественных месс (например, missa cantata ) их тоже четыре. Но ещё более высокие формы требуют шести и семи свечей. t Origenes, in Jerem. horn. XX,3-;,3. Из пифагорейской клятвы: oi: ob ftci той &^nepa yevea napa&ovia fonpcrfrw, лауау atvaovp^wfun^ovaiw.CM. Z<?//CT-//<y?. Die Philosophic der Griechen (2nd ed., 1856), 1,291, где собраны все источники. “Четыгтыре есть исток и корень всякой природы”. Платон выво дит из четверки тело. Пифагор о:э определял Душу как квадрат (Zeiler, 111 Th., 11 Abt., Р.120). “Четыре” в химической иконологии предстает главным образом в форме четырех евангелистов с их символами, соединенчыми в “розу”, в круг или melothesia либо как tetramorphus, например в “hortus dis dcliclarum” Геррада фон Ландсперга и в трудах по мис тической спекуляции. Я укажу ту только: 1) Jacob Boehnie. XL Questions concerning the Soule propounded by Dr. Balthasaasar Waller and answered by Jacob Behmen. L., 1647; 2) Hildegard von Bingen, Cod. Luce., :., fol. 372, Cod. Heidelb. Sclcias, образ мистической все ленной; S.Ch.Slnger, Studies in the he History and Method of Science. 1917); 3) замечательные рисунки Опицинуса де Канистрис”иса Cod. Pal. Lat. 1693, Vatican Libr.; S.R.Salomon, O.d.S. Weltbild und Bekentnisse eines avignilgnoner.sischen Clerikers des 14 Jahrhunderts. 1936; 4) Ген рих Кунрат — “monas catholicolica” (всеобщая единица) проистекает из вращения “quarlernarium”. Monas интерпретируется как imago allegoria Christi (Vom hyleallschen, das ist, primateiialischen Chaos, 159"'597, S. 204, 281). Дальнейший материал в Amphltheatnim Saplentlae Aetemae, 1608; 5) спекуляции о кресте “рассказывают, что крест был сделан из четырех пород дерева”). — Е- Бернард в Vills Mystica, cap., XLVI; Meyer S.W. Die Geschichte des Kreuzholzes vor ChiChrislus, Abhandl. d.k. bayerisch. Akad. d. Wissenschaften, 1881, 1, Cl. XVI, Bd. 11, Abh., |., P. 7). Относительно “четверицы” см. также Dunbar, Symbolism in Medieval Thought and nd Its Consummation In the Divine Comedy, 1929, passim. Я имею в виду системы Исидидора, Валентина, Марка и Сегунда. Самым поучитель ным является символизм Моногеэгена в Cod. Brucianus (Bruce Ms. 96, Bodleian Libr..., Oxford, C.A.Baynes, A Coptic Gnoseostic Treatise, etc., 1933. p. 59 et seq., p. 70 et seq.). Я отсылаю к мистической спекуляции о четырех корнях (рчрш^ипа Эмпедокла) -четырем элементам и четырем качка чествам (влажное, сухое, теплое, холодное), характер ным для герметической и алхимимической философии. Их образы представлены в Janus Lacinius, Pretiosa Margarita Novellatlla, etc.. 1546, “Artis metallicae schema”, опирающаяся на quatematio в Johannes Aug. Panthnlheus, Ars Transmutationis, etc., 1519, p. 5; quatematio elemenloram и химический процесцесс в Raymundi Lulli, “Practica” (Theatr. Chem., Vol. IV, 1613, p. 174); символы четырех зх элементов в M.MaJer, Scrutinium Chymicum, 1687. По следний написал интересный трак”актат De Circulo Physico Quadralo, 1616. Сходная симво лика у Mylius, Philosophia Reforniattnata, 1622. Об образах герметического спасения из “Пан доры” и из Cod. Germ.Monac., N .N 598 в форме telras с евангелическими символами см. /img. Die ErIOsungsvorstcllungcn in tin der Alchemic // Eranos-Jahrbuch. 1935. S. 54. Дополни тельный материал в H.KuckelhaustUS Urzahl und Gebardc, 1934. Восточные параллели про слеживаются в Zimiiw H. Kunstfeslform und Joga in Indischen Kullblld, 1926; Wilhelm and /ung. The Secret of the Golden Flo-f lower, 1931. Сюда относится и литература о символике креста (Zoeckler, Das Kreuz Christusti, 1875). ^ Относительно определения бса бессознательного см. Psychological Types. 1923. Р. 613. 8 Two Essays. 1928. Р. 252 et sec?seq. ^ Я отсылаю читателя к Claudlrdlus Popelln. Le Songe de Pollphile ou Hypnerotomachle de Frere Francesco Colonna. P., l88>3. 3. Vol. II. Эта книга написана монахом XV в. — превос ходный пример “мистерии Души”, ч”. Ризы служат священнику ну не только как украшение во время службы, они также защищают его. 1! См: Psychological Types. P. 5.'. 554 et sqq., s.v. “Imago”. Термин “archetypus” использовался Цицероном. Плнннем и др. Он отчетливо вы ступает как философское по свосвоей природе понятие в Corp. Herm., Lib.t (W.Scott. Hermetic” 1,116). * ^ Bastion A. Das Bcstandige in dn den Menschenrassen. 1868. S. 75: Idem. Die Vorsiellungen von der Seele (in Virchow u. Holtzeilzendorff. Wissenschaftl. Vortage, 1874. S. 306); Idem. Der Volkergedarkc Im Aufbau ciner Wissenschafl vom Menschen. 1881; Idem. Ethnteche Elementargdanken in der Lehre vom Menschen. 1895. Ницще. “Человеческое, слишком человеческое”. 15 Hubel et Mauss, Melanges D'Hisloire des Religions. P., 1909. Preface. P. XIX: “По стоянно пркутствующие в языке, но не выраженные в нем явно без необходимости кате гории сущетвуют в формах, руководящих сознанием, но сами они неосознаваемы. Зна чение шаги относится к таким первоосновам: (этот термин] присутствует в языке, он включен в (елый ряд суждений и соображений, связанных с определениями, которые относятся кшапа; поэтому Мы можем сказать, что mana — это категория. Но mana — не просто каттория первобытного мышления, и в наши дни, в движении к упрощению [бу дучи упрощенной], это — первичная форма, воплощенная в тех, которые постоянно ис-пользуютсяв нашем сознании, такие, как сущность, причина”. LfvyBruhl L Les Fonctlons Meniales dans les Socletes Inferieures (M.E.Durkhelm, Travaux Del'Annee Sociologique). 17 Psyciology of the Uncosclous, 1927; Wilhelm and Jung, the Secret of the Golden Flower. 193 ; Traumsyinbole dcs Ind. Proz. // Eranos-Jahrbuch, 1935. Отюсительно природы telractys см.: Secret of the Golden Flower. P. 96; “Тгаствуягняе ileylml. Proz”: “Trig Relailun beiwccii Ego and the Unconactoos”. P. 252 ct sqq. (two Esays, 1928); Hauer, “Symbole und Erfahrung des Selbsles in der Indo-Asischen Mystik” // Iranos-Jahrbuch, 1934. P. 1 et sqq. Пробема превосходно представлена Michael Majer, De Circulo Physico Quadrato, etc. 1616. 20 Plato Timaeus, 7. J.Ch.Sleebus, Coelum Sephirolicum, 1679. P. 15. 21 Steetis, Coelum Sephirolicuiii, P. 19. M. Majer (De Circulo, P. 27) пишет: “Circulus aetemltatis iymbolum sive punctum indlvisiblle”. Относительно “круглого элемента” ср. Turba Phllowphorum (ed. Ruska, Scnno XLI. P. 148). где упоминается “круг, который вра щает медь га четыре стороны”. Раска полагает, что в греческих источниках нет такой символики Это не вполне верно, поскольку в яе/и opyamw Зосимы Мы находим moifuov <проууу>т 'Benhelot, Coil. d. Anciens Alchemlstes Crecs., Ill, XLIX, 1). Та же символика содержите”, вероятно, и в лоп^а Зосимы (Berthelot, III, v bis) в форме лгр1г;кспч'<уеюу, что Бертею переводит как “objet circulaire”. В тексте Вертело содержится xtpiiJicovtOfevov, что невозможно. Доктор Гюнтер Гольдшмидт обратил мое внимание на тот факт, ч-о. видимо, была опущена ioia subscriptum, о чем, очевидно, думал и Вертело. Та же идеятворящей точки в мацони упоминается в Musaeum Henneticum, 1678, Novum Lumen. P. 59. (Есть в каждом теле центр или место, или точка нахождения семени-за родыша). Ста точка обозначается так же, как scintilla, Душа-искорка (loc.cit., p. 559). Точка — p:nctum divlnitus ortum (Musaeum, p. 59). В учении о “panspennia” — это мате рия, о котоой так говорит Афанасий Кирхнер (Mundus Subterraneus, Amsterdam, 1678. р. 374): “№ святых Мозайских пророчеств известно, что Бог, творец всего, вначале со творил из шчего некую материю, которую Мы справедливо называем хаосом... словно под некой “срывал смешение (неясность)... словно из внизу лежащей материи и возле жащего [с ien] Святого Духа он вывел все позднее оплодотворенное... Хаотическую ма терию не уничтожил тут же, но пожелал, чтобы она существовала до скончания мира, каждый ден>, наполненный панспермией [всеоплодотворенностью] всех вещей...” Эти идея возвращают Нас к “нисхождению”, или “падению Божества” в гностических системах (<р. Busselt W.W. Religious Thought and Heresy in Middle Ages. 1918. P. 554 ei sqq) Reitzeistein, Poimandrcs, 1904. P. 50; C.R.S. Mead. Pistis Sophia, 1921. P. 36; Idem. Fragments с the Faith Forgotten (2nded., 1906).P.470. “В м.ре есть круглая рыба. лишенная костей и панциря, в ней есть жир [влажная первооснов — Душа мира], сокрытая в материи” (“Allegoria super Turbam”, Art. Aurif. 1593,1.14). —J Ti.”......-. Г” Ч Tima;us. P. 7. См.фим.21. — ““Ибо подобно тому. как небо видимое... округло в форме и движении, ...таково и золото”””. (Majer M. De Circulo. P. 39). Rosarium Phllosophorum (in Art, Aurif. etc. 1593. II, 261). Трактат приписывается Петруссу Толетанусу, жившему в Толедо в середине XIII в. Он был то ли старшим современнигком, то ли братом Арнальдуса из Виллановы, знаменитого врача и “философа”. Нынешняя форма “Розария”, основывающаяся на первом печатном издании 1550 г.. яв ляется I компиляцией и, вероятно, она не древнее XV в., хотя отдельные её части могли возникнуть и в начале XIII в. 27 SSympoeium XIV. ~ ГПетрус Бонус в Janus Lacinlus, Pretiosa Margarita Novella, etc., 1546. Переиздано в Theatr.-.Chem., 1622, р. 567 el sqq. и в MangettlJJ. Bibl. Chem. 11. 1702,1 et sqq. Относи тельно 1 allegoria Christ) см: Eriosungsvorstcllungcn // Eranos-Jahrbuch. 1936. P. 82. ' I Beat! Thornae de Aquino, Aurora sive Aurea Нога. Полный текст в редком издании 1625 г.'.: Harmoniae Imperscrutabilis Chymico-Phllosophicae sive Philosophorum Antiquorum Consenntientium Decas 1. Francofurti apud Conrad Eifridum. Anno MDCXXV (Brit. Mus. Ubr., 1033, dd. 11). Наиболее интересной является первая часть трактата Tractatus Parabolarum, опуще^нная в силу “богохульного” характера в изданиях 1572 и 1593 гг. В Artis Auriferae, etc. Co*xl. Rhenovac. центральной цюрихской библиотеки отсутствуют около четырех глав Tract. IParab. В Cod. Parisin. Fond Latin 14006 парижской национальной библиотеки име ется поолный текст Tract. Parab. '. Хороший пример содержится в комментарии Д. Гнозиуса к Tract.Aur. Hennetis (перепечатан в Theatr. Chem. IV 1613. 672 и в Mangeiti J .J. Bibl. Chem. 1, 1702.400). 31 | В Aurea Нога, loc.cit. (см. прим. 29) Зосима пишет (Benhelot. Alch. Grecs., Ill, XU, X<, 4-5), цитируя герметический трактат, что ovs.ov vim лаяла yevofievos это Адам или Тоот, состоящий из четырех элементов или четырех сторон света. 3 ЕВ Aurea Нога, см. прим. 29. Латинский текст см. ч. III, прим. 36. 33 EEriosungsvorstcll. i.d. Alchemic // Eranos-Jahrbuch 1936. P. 20. 34 i Charlotte A.Baynes, A Coptic Gnostic Treatise contained in the Codex Bruclanus. Cambri-idge, 1933. P.22, 89, 94. iRosarim Philosophorum (Art. Aurif. 11, 204 et sqq.), будучи одной из первых попы ток синнопсиса, дает обширные сведения о средневековой четверице. 30 С Ср. палеолитическое (?) родезийское “солнечное колесо”. "' 1;Я не имею в виду догмата о человеческой природе Христа. . Я отсылаю главным образом к работам, содержащим алхимические легенды (Lehreisrzahlungcn). Хорошим примером может служить Majer M. Symbola aureae mensae duodecicim nationum. 1617, содержащая символическое peregrinatio (паломничество), р.569.• t Насколько мне известно, в алхимической литературе нет жалоб на преследования со стороны церкви. Авторы обычно говорят иносказаниями о страшной тайне magisterium как пр|4ичине секретности. С См: Pandora. 1588 (превознесение тела в форме успения Девы Марии). Августин также i символизировал Деву посредством земли. “Истина родилась от земли, как Хри стос рордился от непорочной девы” (Sennones. 188.1,5. Р. 890). То же самое у Тертуллиа-на: “ЭЭта земля — дева, ещё не политая дождями, не оплодотворенная ливнями” (Abd.ItIud.,13,P.l99A) III Psychology of the Unconscious. Повторенис древнего символа oipoffopot. хвостоеда”. ^ Восточным аналогом является “циркуляция света” в китайском алхимическом трак тате “Тайна золотого цветка”, изданном Р.Вильгельмом и мною. 4 Budge W. Osiris and the Egyptian Resurrection. 1.3; Idem. Book of the Dead, facsimile, 1899. PI. 5. В манускрипте VII в. (Геллоне) евангелисты представлены с головами симво лизирующих их животных — вместо человеческих голов. * Пример в “Тайне золотого цветка”. 6 Kazi Dawa-Samdup, “Shrichakrasambhara Tantra”. Tantric Texts, ed. Arthur Avalon, Vol. VII, 1919. 7 Abbe Joseph Delacotie, Guillaume de Digulleville, Trois Romans-Poemes du XIV-e Siecle. Paris, 1932. 8 См.: Eislcr R. Weltenmantel und Himinelszelt, 1, 85 et seq. 9 См.: Teller, Griech. Phil. 111 Th., p. 120. Согласно Архиту Душа является кругом или шаром. *® См. заклинания в “Деяниях Фомы” (Mead, Fragments, P.422). * * См. определения 48 и 49 в Psychological Types. P. 588. *2 Особым случаем является так называемая “низшая функция”. См. опр. 30-е в Psychological Types. P. 563. У гностиков четверица имеет определенно женскую природу. CM.:Irenaeus. Advers.Haer., cap. XI. 14 Об ассимиляции Тени см.: Psychological Types. P. 203. 15 См.: Mead, Fragments. P. 231. Экзегеза того же типа в Pislls Sophia (Schmidt С. Pistis Sophia. 1925. Р. 215). 1** В тибетском буддизме четыре цвета связаны с психологическими свойствами (че тыре формы мудрости). См: (Evans-Wentz. The Tibelan Book of the Dead, 1927. P. 104). 17 См. определение 51 в Psychological Types. P. 585. '8 О психологии маидалы см. Secret of the Golden Flower. 1931. P. 96. 19 См. определение 46 в Psychological Types. P. 585. 20 См.: Hauer. “Symbole und Erfahrung des Selostes in der Indo-Arischen Mystik” // Eranos-Jahrbuch. 1934. P. 35. 21 О понятии “релятивность Бога” см.: Psychological Types. P.297. 11 Этот факт соответствует теории анимизма. О понятии “инфляция” см" Two Essays. P. 145. 24 Berthelot, Alch. Grecs. IV.XX. Согласно Ф. Шервуду Тэйлору (F.Sherwood Taylor. A Survey of Greek Alchemy // Journ. of Hellenist. Stud., L. 109), вероятно, древнейший гре ческий текст первого века. См. также J.Hammer Jensen. Die altcste Alchemic. 1921. 25 Berthelol. Alch. Grecs.. 111.1. 26 Scott. Hennetica, 1924. Berthelot, Alch.Grecs., 11,1 cisqq. Уже у ранних греческих алхимиков Мы встречаемся с идеей о “камне, содержа щем в себе дух” (ср. Berihclot. Alch.Grccs.. 111 .VI). “Камень” — это первоматерия, назы ваемая Хюле. Хаос или massa confusa (сметная масса). Эта алхимическая терминология основывается на платоновском “Тимее”. Так, Стеебус И.Х. (Coelum Sephiroticum, etc., 1679) цитирует (Р. 26): “Материей же, которая должна быть вместилищем и матерью всего, что сотворено и что может восприниматься, не должны называться ни земля, ни воздух, ни вода, ни огонь, ни то, что из них состоит, ни то, из чего они состоят, но это — особый вид, который нс может восприниматься, бесформенный, все порождающий”. Тот же автор (Ibid.) называет prima maieria также “перворожденнная хаотическая бесфор менная земля, Хюле, Хаос, бездна, мать вещей... Та первичная хаотическая материя... Увлажненная небесными потоками, изукрашенная бесчисленными Божьими идеями бы ла”. Он объясняет, как Дух Божий нисходит в материю и что с ним тач происходит (Р.ЗЗ): “Дух Божий единым теплом вышние воды оплодотворил и сделал их подобными молоку (словно молочными]... Произвел, следовательно. Дух Святой тепло в вышних во дах небесных, силу всепроникающую и всесогрсвающую, которая соединяется со светом в глубинах царства минералов меркурии [ртути]. (что относится равным образом к жез лу Асклепия, поскольку змея также является истоком “всеобщего исцеления” [панацея], • животном растительном порождает благословенную зелень (хлорофилл), в одушевлен ном (животном] — пластическую возможность, так и горний дух, брачующийся со све том, воистину может быть назван Душой мира” (Р. 38). “Подземные воды окутаны тьмой и поглощают во вместилища своих извивов потоки света”. Эта доктрина базируется на гностической легенде о Мусе, нисходящем из высших сфер и пойманном в объятия physls. Меркурий у алхимиков является “летучим” — Абуль-Касим Мухаммад (Kitab al'il al muktasab, etc. XIII в. ed. EJ.I lolmyard, 1923) говорит о “Гермесе летучем” (Р. 37) и во многих местах ртуть именуется “-spirilus”. Более того, ртуть понималась как Гермес-пси хопомп, показывающий путь к Раю (см.: Majcr M. Symb. aur, тепа., р. 592). Это очень сходно с ролью Спасителя, приписываемой Нусу в Epficw sp6s taS (Scott. Hennetica, 1, 149). У пифагорейцев Душа полностью пожирается материей, за единственным исклю чением — разумом (см. Zeiler. Griech. Phil. III. Th. P. 158). В древнем Комментариолусе к Tabulam Smaragdinam Гортуланус говорит о massa confusa или о chaos confusum, из коего был сотворен мир н из которого происходит также мистический ляпис. Последний отождествлялся с Христом, начиная с XIV в. (Петрус, Бонус, 1330). В Epilogus Onclii (Th.Chem. VI, 314) говорится: “Спаситель наш Иисус Христос... две природы в себе содержит. Также спаситель смертный из двух частей со стоит: из небесной и земной...” Точно так же заключенный в материю Меркурий отожде ствляется с Духом Святым; И.Грассеус в “Area Arcani”, Theatr. Chem. (VI.314) цитирует: “Дар Святого Духа — это свинец философов, который называется свинцом воздуха, в нем находится блистающая белая голубка, которую называют “соль металлов”, в нем — руководство к делу [действию]”. Относительно экстракции и трансформации хаоса у Христофора Парижского (Elucidarius, Theatr. Chem. VI, 228) говорится: “В этом хаосе, действительно, в потенции существует названная важная [драгоценная] сущность, смешанная в единую природу масса. Поэтому человеческий разум должен к ней приложиться, чтобы наше небо побу дить к свершению”. “Coelum nostrum” (наше небо) относится к микрокосму и именуется также “quinta essentia” (пятая сущность, т.е. первооснова, квинтэссенция). Coelum (не бо) это incorrupubile (нерушимое) и immaculatum (незапятнанное). Иоханнес де Рупер-цисса (La Vertu et la Propricie de la Quinie Essence. Lyon, 1581. P. 18) называет его “le del humaia” (человеческое небо). Очевидно, что философы переносили видение золотого и голубого кругов на свое aurum philosophicum (философское золото), которое называлось также rotundum (колесо), (см.: Majer M. De Circulo. P. 15 ), а также на их голубую квинтэссенцию. Термины Хаос. massa confusa. были, по свидетельству Бернарда Сильвестра, совре менника Вильгельма из Шампо (1070-1121) общеупотрсбнмыми. Его работа “De Mundi Universilate Libri duo sivc Megncosmus cl Microcosmus” (ed. C.S.Barach and J.Wrobel Innsbruck, 1876) имела широкое влияние. “Первичная материя — это Хюле. смешение” (Р. 5, 18). “Управляющая масса, бесформенный хаос, воинственная материя”. “Разно цветный лик сущности, несозвучная себе масса [громада]” (Р.7, 18). “Громада [масса] смешения” (Р. 56, 10). Бернард следующим образом пишет о нисхождении духа: “Мир движется нисхождением Юпитера в лоно супруги и заставляет землю рождать”. Другой вариант — идея Короля, погруженного или сокрытого в море (MajerM. Symb. aur. mens., p. 380; Visio Arisiiei. Art. Aurf. 1,146). Например, гений планеты Меркурии открывает тайны псевдо-Демокриту (Berthelot. Alch. Grecs., 1, 236). Rupescissa l.de. La Verlu. etc., p. 19. Джабир в “Книге сострадания” говорит, что философский камень равен микрокос му (Berthelot. La Chimic au Moyen Age. 1,111. p. 19). Легко предположить, что алхимики находились под огромным влиянием аллего” рического стиля патриотической литературы. Они даже провозглашали некоторых отцов церкви представителями царского искусства, например Альберта Великого, Фому Ах-винского, Алана Инсулийского и т.д. Тексты вроде Aurea Нога или Aurora Consurgens по лны аллегорических толкований Писания. Они даже приписывались Фоме Ахвинскому. Вода использовалась как аллегория Святого Духа: “Вода живая благодаря Святому Ду ху” (Rupertabl. Migne, Patrolog. Curs. Compl. CLXIX, 353); “Вода Святого Духа текущая” (Бруно Св. Herbipol, loc.cit. CXLII, 293); “Вода Святого Духа истечение” (Garner, de S.Victore, loc. cit. CXCIII, 279). Вода — это также аллегория человечности Христа (S.Gaudentlus, loc.cit. XX, 985). Очень часто вода предстает как роса (роса Гедеона). Ро са также есть аллегория Христа: “Роса видна в огне” (Roman S. De Theophania; Pitra l.B. Analecta sacra, etc., Paris, 1876.1. 21). 'Теперь роса Гедеона струится в землю* (Roman •S., loc.cit., р. 237). Алхимики наделяли aqua pennanens (постоянно текущая [постоянная], вечная вода) добродетелью, которую они называли “цветком”. Она имела силу преображать те ло в дух и придавать ему нетленные свойства (Turba Philosophorum, ed. Rusca, 1931, Р. 197). Вода также именовалась уксус, “которым Бог завершил творение, с помощью кото рого и тела приемлют дух и духовными становятся” (Ibid. P. 126). Другое её имя “splritualis sanguis” (Ibid. P. 129). Turba — ранний латинский трактат XII в., переведен ный с арабского оригинала — компиляции 9-10 вв. (Раска). Содержание его, впрочем, восходит к эллинистическим источникам. Христианское иносказание об “splritualis sanguis” может быть связано с византийским влиянием. Aqua perm. (вечная вода) — это Меркурий, argenlum vivum (Hg) (живое серебро). “Живое серебро — это наша прекрас нейшая [блистательнейшая] вода” (Rosarium Philosophorum, Art. Aurif. 11, 213). Aqua также называлась “огнем” (Ignis. Idem, p. 218). Тело преобразуется водой и огнем — тут полная аналогия христианской идее крещения и духовного преображения. Missale Romanum. Ритуал древен и известен как “малое [большое] благословение соли и воды” примерно с VIII в. В “Исиде-пророчице, обращающейся к своему сыну” (Berthelat. Alch. Grecs., 1, XII. I et sqq.) ангел приносит Исиде небольшой сосуд, наполненный прозрачной во дой — arcanum.. Это очевидная параллель кратеру Гермеса и Зосимы (Едыо? яро” тгы Corp. Негш.), где содержимым является Нус. В Фиоиса кси fivaiiiui псевдо-Демокрита (Berthelot. Alch. Grecs., 1, 65) божественная вода приносит преображение, выводя на по верхность “скрытую природу”. В трактате Коариоса Мы обнаруживаем чудесные воды, текущие из нового источника (Derlhelot. Loc.cil. 11, 281). Гнозиус (в Hennells Trismegisli Tractaius vere Aureus, etc., cum Scholiis Dominlcl Gnosll, 1610. P. 44, 101) говорит о “Hennaphrodilus nosier Adamlcus” (наш Адамов Гер мафродит), когда имеет дело с чКисрицей или с кругом. Центр — это “посредник, тво рящий мир среди неприятелей”, явно являющийся примиряющим символом (см. Psychological Types. P. 264 el sqq.). Гермафродит выводится из “draco её Ipsun Imoraegnans” (дракон, себя оплодотворяющий) (см. Art. Aurif., 1, 303), Меркурия, anima mundl. М.Майер (Symb. aur. mens., p. 48) ссылается на “doctrina Brachmanorum” (учение брахманов) .говоря об Алоллонии Тиаиском; см. также Berthelot. Alch. Grecs., I, S. 87. Obpofiopas — это символ гермафродита. Гермафродит также именуется Rebit (“из двух сделанный”) и часто предстает в апофеозе (например, в Rosarium Philosophorum. Art. Aurif., 11, р. 291,359; то же самое см. Pandora. 1588.P.253). В Aurea Нога приводятся слова Сеииора: “Есть единое, что никогда не умирает, ибо постоянным возрастанием длится. Когда прославленное тело будет в последнем воск ресении из мертвых... тогда Адам скажет первому и своим сыновьям: Идите, благосло венные моим отцом” (Cod. Rhenobac, Zcntralbibliothek. Zurich). Например, Алфидий: “Новый свет рождается от тех, у кого нет подобного света во всем мире” (Rosarium Philosophorum. An. Aurif. 11, 248; Hermes. Tract. Aur.). 38 Secret of the Golden Flower. 39 См.: Waite A.E. The Secret Tradition in Alchemy, 1926. Psychological Factors Determining Human Behavior. Harvard Tercentenary Publica tions. 1936 Примечания Ученик Фрейда, К.Г. Юнг в своей “аналитической психологии” разделяет с фрейдов ским психоанализом убеждение во вторичности повседневных проявлений душевной жизни и установку на обнаружение за ними первичной, бессознательной подоплеки. По сле разрыва с Фрейдом Юнг отыскивал эту психическую первореальность не в безликой сексуальной энергии — либидо, а в иерархии “Архетипов” — универсальных образов, властвующих над человеческим сознанием (Фрейд назвал мистико-романтический сим волизм Юнга “метафизическими мечтаниями”). Архетипы, согласно Юнгу, в равной ме ре населяют сознание и гениев, и рядовых людей, и душевнобольных, а потому не могут служить критерием для отличения невротического бреда от гениальной фантазии. Юнг, как и Фрейд, признавал ограниченность научной психологии в деле анализа искусства. “Тайна творчества, подобно тайне свободы воли, — писал Юнг в статье “Психология и поэзия” (1930), — есть трансцендентальная проблема, не решаемая... в психологии... Творческий человек — загадка, разгадать которую люди будут на разных путях пытаться всегда, и всегда безуспешно”. Это не мешало Юнгу все-таки снова и снова обращаться к художественному творчеству, что вообще характерно для психоаналитического движения. Психология и религия Цикл лекций “Психология и религия” был прочитан К.Г. Юнгом по-английски в 1937 г. в Йельском университете; книга вышла в 1938 г. Перевод выполнен А.М.Рупсевичем по изданию: /HnfC.G. Psychology and Religion. New Haven. London, Jale Univ Pr . 1938. 1. Mumpa, Ammuc, Кибела, Мани, Гермес — Юнг перечисляет ближневосточные культы, которые в начале нашей эры выступали как соперники христианства. Митра-изм — религия римских легионеров и ряда “иллирийских” императоров III в.н.э. — была преобразованным культом иранского бога Митры; Аттис и Кибела — фригийские боже ства, вошедшие в греческую мифологию, основные фигуры оргиастического культа Ве ликой Матери; Мани (нач. Ш в.н.э. — 273 г.) — основатель манихейства, синкретиче ской религии, соединявшей в себе элементы зороастризма, христианства и гностицизма; Гермес Трисмегист — божество позднеантичного герметизма (именуемого иногда “язы ческим гнозисом”). Он имеет ряд черт египетского бога Тога — изобретателя Наук и ис кусств, которому приписывается авторство тайных книг по магии, астрологии и алхи мии. Поскольку для Юнга бессознательное современного человека воспроизводит архе-типические образы, встречаемые в трудах гностиков и алхимиков II—IV вв., то все по давленные в свое время христианством религии представляют для него особый инте рес — становится понятным содержание бессознательного современности. 2. Примерно 39 градусов по Цельсию. 3. Греческое слово hubris (дерзость, наглость, вызов) встречается в текстах греческих философов и характеризует нарушение божественной меры, гармонии какой-то частью, которая несет за это наказание со стороны целого. Гильгамеш — герой шумеро-ахкад-ского эпоса (возможно, реальное лицо 27-26 вв. до н.э.) — этот эпический герой стре мится обрести бессмертие, недостижимое для человека, в этом его hubris. 4. Бухман Франк (1878—1961) — американский лютеранский священник, посетил Индию и Дальний Восток. Основал в Англии “Оксфордскую группу”; в 30-е годы движе ние получило широкое распространение в высших кругах Англии. 5. Вотан, Дионис, Ницше — Юнг неоднократно обращался к дионисийству Ницше, который не только противопоставлял Диониса — Христу, но в последних своих, уже полубезумных, письмах отождествлял себя с Дионисом. Вопреки общепринятому диаг нозу Юнг считал, что безумие Ницше связано не с прогрессирующим параличом, а с подъемом из глубин бессознательного расового архетипа, олицетворяемого воинствен ным германским богом Вотаном. Увлеченный классической филологией Ницше отожде ствлял Вотана с античным Дионисом. Германский нацизм, прославлявший арийское язычество, был, по мнению Юнга, также связан с воздействием этого архетипа — Ницше стал пророком этих перемен в сознании немцев первой половины нашего века, но запла тил за это безумием. 6. Неканоническая логия, упоминаемая в “Гомилиях” Оригена — входит в гностиче ское “Евангелие от Фомы”, открытое вместе с другими рукописями из Наг-Хаммади в конце 1945 г. В этом варианте логия звучит так: “Иисус сказал: Тот, кто вблизи меня, вблизи огня, и кто вдали меня, вдали от царствия” (См. Апокрифы древних христиан. М..1989.С.259). 7. В учении древнегреческого философа Эмпедокла (V в. до н.э.) Бог представляет со бой как бы идеальное состояние космического бытия. Идеальная форма пифагорейцев — шар — выражает законченность и совершенство. Эмпедокл называет божество Сфайро-сом, идеально закругленной всеобъемлющей сферой, самотождественной и равновели кой во всех своих точках. В диалоге Платона “Пир” говорится об андрогинах с “округлым телом” — “страшные своей силой и мощью, они питали великие замыслы и посягали да же на власть богов”, за что были разрезаны пополам Зевсом — так возникли мужчины и женщины, “половинки” прежнего целого, стремящиеся друг к другу. 8. Адам Кадмон — “Адам первоначальный”, “изначальный человек”. В иудаистской мистике первообраз духовного и материального мира. Как “небесный человек” он явля ется образцом для творения “земного человека”. Развитые в каббале представления об Адаме Кадмоне вошли в арабо-мусульманскую и христианскую алхимическую литера туру. 9. По традиции авторы Евангелий изображались следующим образом: Марк — лев, Лука — агнец. Иоанн — орел, Матфей — человек. 10. Карпократ-гностик (II в. н.э.) — основатель гностической секты в Александрии. Юнг ссылается на свидетельство Иринея Лионского, но несколько изменяет его смысл. “Соперником” там является не “телесный человек” (как в трактовке Юнга), а один из космических ангелов, который выводит падшие Души из мира. Тело мыслилось Карпок-ратом и его последователями как тюрьма (согласно тому же источнику). Вероятно, Юнг опирался на приводимый другим отцом церкви, Климентом Александрийским, отрывок из труда сына Карпократа, Эпифания, где телесным влечениям предоставлена полная свобода. Index   www.pseudology.org