Лазарь Моисеевич Каганович Памятные записки Глава 08. Новое назначение В 1922 году после XI съезда партии, на котором я был делегатом от Туркестанской партийной организации, в моей жизни произошла большая для меня перемена, определившая на долгие годы мою общепартийную и общегосударственную деятельность, — я был переведён на работу в Центральный Комитет Российской коммунистической партии (большевиков). Приехав на XI съезд партии, будучи избранным, как и на X съезд, на партийной конференции компартии Туркестанской республики, я принял активное участие в работе съезда, а затем участвовал в разработке и обсуждении решений Политбюро и Оргбюро по туркестанским делам, продвигал в центральных учреждениях практические, так называемые, текущие вопросы Туркбюро ЦК и Турккомиссии ВЦИКа и Совнаркома и готовился к обратному отъезду в Туркестан. Перед отъездом я зашёл к своему другу — товарищу Валериану Владимировичу Куйбышеву, который был избран, вместе с товарищами Сталиным и Молотовым, секретарем Центрального Комитета партии. Поздравив его с избранием, я сказал, что вот зашёл перед отъездом завершить оставшиеся нерешенными туркестанские дела. Однако Валериан, улыбаясь, сказал мне: «Кажется, что эти дела тебе, Лазарь, придется перепоручить кому-либо другому, потому что у нас в Секретариате ЦК сложились соображения насчет выдвижения тебя на новую работу». На моё замечание, что я работу в Туркестане хотел бы завершить, не передвигаясь на новые места, товарищ Куйбышев сказал, что речь идёт о выдвижении на центральную работу. «Я вот, — сказал тов. Куйбышев, — тоже работал в Туркестане, а теперь в Центре. ЦК сейчас подбирает свежих людей для работы». На мой вопрос, как быть, тов. Куйбышев сказал:   «Вот пойдем вместе к товарищу Сталину, там ты и узнаешь» Товарищ Сталин принял меня в кабинете Генерального секретаря ЦК в доме на Воздвиженке (ныне улица Калинина)*. Хотя я был знаком с тов. Сталиным еще с июня 1917 года, но, признаюсь, что, заходя к нему в первый раз как Генеральному секретарю ЦК, я испытывал известную напряженность, тем более что я не знал, с каким предложением меня встретит товарищ Сталин. Но это моё напряжение быстро прошло, так как тов. Сталин встретил меня дружелюбно, встал из-за стола, поздоровался со мной мягким рукопожатием, пригласил сесть и тут же начал разговор. «Мы, — сказал он, — имеем намерение взять вас на работу в ЦК и назначить вас заведующим Организационно-инструкторским отделом ЦК. Как вы относитесь к этому нашему предложению?» Это было для меня неожиданно, и я не сразу ответил. Тов. Сталин меня не торопил, видимо понимая, что я подготавливаю себя к ответу. Подумав немного, я сказал тов. Сталину: «Работа очень большая, и я не уверен, справлюсь ли я с ней». Товарищ Сталин улыбнулся и сказал: «Вот уж не ожидал от вас такой неуверенности и сомнений. Товарищ Куйбышев мне говорил, что вы мужик смелый, умеете дерзать, а некоторые другие даже прибавляли об известной дозе вашей самоуверенности, а тут вдруг сомнения и неуверенность. Я, — продолжал тов. Сталин, — думаю, что вы напрасно прибедняетесь. Вы ведь партийный организатор — работали в 1918 г. во Всероссийской коллегии по организации Красной Армии, руководили как раз организационным отделом, а главное, прошли большой путь местной партийной и советской работы в промышленных и сельскохозяйственных губерниях, в национальных республиках. Это как раз то, что в настоящее время особенно необходимо для аппарата ЦК в его работе по выполнению решений XI съезда и указаний нашего учителя товарища Ленина. Я, — заключил тов. Сталин, — считаю, что мы поступим правильно, если отклоним ваши сомнения и примем предложенное решение». ----------------------- *В последние годы в этом большом доме разместили Институт архитектуры имени Щусева. Хорошо, конечно, что в Москве создан этот институт, но я не могу не сказать, что, конечно, правильнее было бы это здание увековечить как здание партийное, например филиал ИМЭЛа или другое партийно-музейное учреждение, а для музея архитектуры им. Щусева подыскать другое, классического стиля старое здание или построить новое. Сегодня на этом здании даже нет мемориальной доски, упоминающей о ЦК РКП(б), через который в этом здании прошли десятки, сотни тысяч партийцев, бойцов Гражданской войны, решая свои дела с руководителями Секретариата ЦК и его отделов. После этого тов. Сталин сказал об организационных задачах по существу, с особой силой подчеркнув важнейшее положение доклада и заключительного слова тов. Ленина на XI съезде — его генеральный вывод о том, что сейчас гвоздь не в новой политике в смысле перемены направления — новая экономическая политика полностью себя оправдала, отступление окончено, — гвоздь положения в организации проверки исполнения, в людях, в подборе людей. «Эта гениальная мысль Ленина, — сказал тов. Сталин, — является главным во всей работе партии и ЦК, в первую очередь организационной. Некоторые, — сказал Сталин, — сужают эти вопросы, не понимая, что Ленин под проверкой исполнения понимает всю партийную и советскую работу по руководству сверху донизу, что проверкой исполнения должны заниматься все организации и все коммунисты партийных и государственных органов, но прежде всего ЦК и Совнарком. Проверка исполнения требует высокого качества самих постановлений, а после их принятия — четкости, установления сроков, лиц, коим поручается дело, их выполнения, — одним словом, глубокой ответственности, но для проверки необходимо знать, что проверяешь. Необходимо, следовательно, поднять уровень работы всех организаций на большую высоту, в первую очередь партийных. Хорошо поставленная проверка исполнения точно освещает состояние работы, разоблачает бюрократов и злоумышленников в государственном аппарате и устраняет недостатки в работе парторганизаций. Проверка исполнения не есть односторонняя проверка сверху вниз, а взаимный контроль практики мест центральными организациями и распоряжений Центра практикой мест — это дает больше возможности учета опыта и обогащения всей работы. Проверка исполнения воспитывает кадры, раскрывая их недостатки и прорехи. Фактическая проверка состояния дел непременно связана с проверкой кадров, их идейности, работоспособности, преданности делу и знания дел, которыми они руководят, с заменой непригодных более квалифицированными кадрами. Говоря о подборе кадров, Ленин имеет в виду не только их оценку, но и их потенциальные возможности для выдвижения, их воспитание в процессе работы и учебы прежде всего честной критикой и самокритикой и развитием рабочей демократии в партийной, советской и профсоюзной жизни. Без изучения и личного знакомства с людьми руководство может попасть в канцелярское болото. Необходимо улучшить работу всего аппарата партийных органов, в том числе ЦК, в первую очередь его Организационного отдела, для обеспечения выполнения резолюции съезда по организационно-партийному строительству. На съезде в выступлениях, — продолжал тов. Сталин, — были правильные критические замечания по работе Орготдела ЦК. Вы, товарищ Каганович, изучите эти замечания и ликвидируйте эти недостатки. Вообще организационная работа, особенно в настоящее время, непосредственно связана с работой по подбору кадров, и, возможно, в недалеком будущем нам придется подумать об объединении двух отделов — Организационно-инструкторского и Учетно-распределительного, но вам, товарищ Каганович, необходимо будет уже сейчас фактически взять дело подбора кадров для партийной работы в руки оргинструкторского отдела. Одним словом, дел много, надо, засучив рукава, немедля взяться за работу, а мы, — обратившись к тов. Куйбышеву и подошедшему несколько позднее тов. Молотову, — будем проверять исполнение и помогать товарищу Кагановичу». Я пробовал заикнуться о возможности моей поездки в Ташкент для отчета о съезде, но тов. Сталин сказал: «Нам всем хотелось бы сейчас выехать на места для отчета, но дел в Центре сейчас много по выполнению решений XI съезда и указаний товарища Ленина, и вам, товарищ Каганович, необходимо приступить к работе в ЦК немедля — завтра же. С товарищем Лениным ваше новое назначение согласовано, он, хотя и жалеет о вашем уходе из Туркестана, но ввиду важности организационной работы ЦК он согласен с этим предложением». Товарищ Сталин далее сказал о том, какое большое значение придает Ленин организационной работе партии, начиная еще с момента создания революционной партии рабочего класса нового типа, коренным образом отличающейся от социал-реформистских партий Запада. «Организационную работу партии нельзя сужать, её надо понимать шире, она неизбежно больше связана со всей деятельностью партии, чем другие отрасли партийной работы, со всей политикой партии. Работая заведующим Оргинструк-торским отделом ЦК, вам, товарищ Каганович, придется использовать свой опыт руководства в губкоме и крайкоме (Туркбюро) для помощи Секретариату ЦК в координации работы Орготдела с работой других отделов ЦК. Советую вам еще и еще раз изучить все то Великое и ценное, что говорил и писал наш учитель Ленин о партийном строительстве. Вот я, например, хотя и постарше вас, но, приступая сейчас к чисто партийной работе, я вновь и вновь перечитываю решения партии и особенно то, что писал и говорил о партии и партийном строительстве мой учитель товарищ Ленин». Говоря далее об основных положениях Ленина о партии в духе того, что он потом так блестяще и глубоко научно изложил в своем замечательном труде «Об основах Ленинизма», тов. Сталин особенно подчеркнул Ленинское положение о единстве программных, политических целей и задач с организационно-практическим их осуществлением. «Поэтому, — заключил беседу тов. Сталин, — партийный организатор должен все время подымать свой теоретический уровень и политическую квалификацию, связывая теорию, политику с организаторской практикой». Работая в ЦК партии, я еще много раз бывал у тов. Сталина на протяжении более 30 лет совместной работы в ЦК. Но именно эта первая обстоятельная беседа больше всего врезалась в мою память и сознание. На меня тогда произвело большое впечатление то, что Сталин, только что избранный Пленумом ЦК Генеральным секретарем ЦК, столь глубоко и конкретно говорил о задачах организационно-партийной работы и о партийном строительстве в свете учения Ленина о партии и при этом говорил о Ленине — своем учителе — с большим душевным чувством любви и уважения. Эта беседа с секретарями ЦК — товарищами Сталиным, Молотовым и Куйбышевым не только ободрила, но и вселила в мою душу и сознание большую уверенность в выполнении предстоящих задач. Вскоре после моего вступления в работу заведующего Оргинструкторским отделом ЦК я выступил на собрании коммунистов отдела с двумя докладами. Первый доклад о практических задачах отдела и второй доклад (своего рода лекция) «О некоторых важных моментах из истории организационного строительства Ленинской партии». Этот второй доклад-лекцию я сделал по совету товарища Сталина. Когда я доложил ему, товарищам Молотову и Куйбышеву о моём первом докладе на партийной ячейке Организационно-инструкторского отдела о практических задачах, прениях и предложениях по этому докладу, тов. Сталин сказал: «Это, конечно, очень хорошо, что вы сделали доклад на ячейке, хорошо, что советуетесь по вопросам практической работы, выслушиваете и учитываете мнения и предложения коммунистов, работающих в отделе, но я бы посоветовал сделать им еще доклад или нечто вроде лекции — об основных моментах из истории партийного организационного строительства партии. Я думаю, что они в этом нуждаются и им это будет очень полезно». Молотов и Куйбышев вполне поддержали это. Согласился, конечно, и я с этим, сказав, что это будет полезно и мне как подготовка к предстоящей моей организационно-практической работе. Мне пришлось, конечно, серьезно и основательно поработать   Хотя эта тема была для меня не новой, но одно дело докладывать в подпольном кружке или в местной партийной школе, другое дело докладывать перед аудиторией коммунистов, работающих в Центральном Комитете. Мне помогал своими советами сам товарищ Сталин, а также товарищи Молотов и Куйбышев, получал я консультации у таких старых большевиков, как Владимирский, Мицкевич, Землячка, Подвойский и другие. Вполне понятно то большое напряжение и волнение, которое я испытывал при подготовке и выполнении этого задания. Мне вспоминается такой эпизод. Своими волнениями я поделился с работавшим тогда в ЦК тов. Вардиным-Мгеладзе, с которым я сдружился в Саратове в 1917 году. Когда я ему сказал, что я вот получил такой совет — задание от товарища Сталина, он мне сказал: «Дело это серьезное, и тебе необходимо основательно подготовиться, ведь Сталин здесь преследует не только идейно-воспитательную цель, но и дает тебе своего рода экзамен». Я тогда не воспринял его слова об экзамене, но потом, признаюсь, был очень рад, когда после лекции товарищ Сталин мне сказал: «Мне передавали, что коммунисты ячейки отдела очень довольны вашим докладом-лекцией». Я сам был доволен этим событием, которое заставило меня, по необходимости, подняться на новую ступень в усвоении Великого учения Ленина о партии и лучшего его применения в практике организационно-партийной работы. Это, между прочим, помогло мне и впоследствии выполнить поручение Секретариата ЦК — написать брошюру «Как построена РКП(б)» и издать её в начале 1924 года для Ленинского призыва. Первой и важнейшей заботой и обязанностью руководителей партийного аппарата, в данном случае организационного и пропагандистского, была организация идейного воспитания партработников посредством такой организации всей партийной работы, которая приводила бы к глубокой идейной убежденности в правоте Ленинской линии, вселяла в сознание и души работников уверенность в Победе этой линии. Без этой идейной убежденности, бодрой уверенности в Победе, настойчивости в преодолении уныния, скептицизма, нытья, пассивности и тем более упадничества партийный работник неминуемо превратится в голого администратора-бюрократа, формально отдающего «приказы», или в дьячка, попика, гнусавого «проповедника» с амвона, без конца повторяющего одно и то же, без волнующего идейного, душевно-революционного призыва к борьбе с классовыми врагами. Естественно, что сразу же после XI съезда Секретариат, Оргбюро ЦК занялись перестройкой самого содержания и организационных форм работы ЦК и местных партийных организаций, если можно так выразиться, усовершенствованием, наладкой инструмента руководства. Секретариат ЦК непосредственно повседневно занимался этим делом. Должен сказать, что я был вначале удивлен и особо удовлетворен тем, что Сталин не ограничивался общими указаниями, а скрупулезно вникал в конкретную разработку решений, давал свои добавления и изменения во вносимые отделами, комиссиями ЦК проекты перестройки аппарата местных организаций и их работы. Сталин поднимал этот вопрос на принципиальную высоту, подчеркивая, что есть немало людей, недооценивающих значение аппарата в руководстве, не говоря уже о меньшевиствующих, анархиствующих и иных оппозиционных группах в партии, которые доходят до нелепого антипартийного требования ликвидации или такого ослабления партийного аппарата, которое привело бы к подрыву силы партии, её идейно-большевистского организационного руководства всеми органами диктатуры пролетариата и срыву осуществления генеральных Ленинских задач Победы над капиталистическими элементами и построения социализма. В то же время в аппарате партии и её работе имеются крупные недостатки, указанные в решениях X и XI съездов. Поэтому Центральный Комитет должен создать небольшой по количеству, но высокий по качеству партийный аппарат в ЦК и на местах, который продолжил бы достойно славные традиции Ленинских профессиональных революционеров и был бы костяком, исполнительным аппаратом партии и её широкого выборного аппарата в лице бюро ячеек, райкомов, укомов, губкомов, обкомов, крайкомов, ЦК национальных компартий и ЦК РКП(б), его Политбюро, Оргбюро и Секретариата, — избираемых партией в установленном Уставом порядке. Надо сказать, что перестройка эта началась уже после X съезда партии, но более широко и глубоко она развернулась после XI съезда партии.   Это коснулось всех отраслей партийной работы и отделов ЦК, губкомов, обкомов, крайкомов и ЦК нац-компартий, а также укомов, райкомов и даже ячеек   Естественно, я здесь кратко освещу эту перестройку на примере организационной работы и Организационно-инструкторского отдела, которым мне довелось в ту пору руководить — вначале в качестве заведующего отделом, а затем, после XIII съезда партии, в качестве секретаря ЦК. Начав свою работу сразу после XI съезда, я неизбежно окунулся в текущие дела, тем более что нерассмотренных и нерешенных дел накопилось много — в связи со съездом и подготовкой к нему, а также в связи с приёмом товарищей с мест. Но, как говорится, «нет худа без добра». Мне даже кажется, что худого в этом, тогда именно, было мало, наоборот, больше добра, особенно полезны были для меня беседы с местными товарищами. Что касается бумажных текущих дел, то и они помогли мне быстрее войти в курс всех дел, так как среди так называемых текущих дел были важные жизненные и даже крупные вопросы.   Тогда я особенно понял, что весь вопрос в том, чтобы уметь отделить важное от неважного, главное от неглавного, суметь выделить те звеньевые вопросы, которые рассыпаны в так называемых текущих делах, как золотинки в песке. И, конечно, необходимо уметь решать правильно и мелкие текущие вопросы, каждый из которых имеет свою важность и ценность, особенно для того, кто их поставил. Ход работы над этими текущими делами помог мне проверять работоспособность аппарата, его уменье подходить к решению вопросов, и я пришел к выводу, что недостатки аппарата отдела не столько в том, что он погряз в «текучке», как его критиковали, сколько в том, что он недостаточно квалифицированно и глубоко подходил к решению так называемых текущих вопросов и к ответам на запросы по существу. Как говорится, «пороху не хватало», хотя работники добросовестно старались. Между тем так называемые текущие дела включали в себя такие дела и вопросы, которые связаны с жизненными потребностями парторганизаций, государственных органов, рабочих и крестьянских масс. Это были письма, поступающие в ЦК от парторганизаций не только со своими местными нуждами и запросами, но и с общепартийными предложениями; обращения, письма и запросы центральных учреждений, в том числе и наркоматов, профсоюзов; письма отдельных членов партии и трудящихся. Были, конечно, и важные текущие оперативные задания Секретариата ЦК и секретарей ЦК в отдельности. В текущую работу включался и приём приходящих в ЦК товарищей. Разумеется, велась значительная работа по связи с местами, инструктированию, изучению и разработке поступавших в ЦК материалов местных организаций, по подготовке проектов постановлений Секретариата и Оргбюро по организационно-партийным вопросам и другие. Но эта работа тогда еще не носила планомерного целенаправленного характера. Страдало качество, и многие важные вопросы упускались. При большом потоке дел, чтобы не потонуть в них, особенно необходимо применять Ленинское организаторское искусство — уметь выделять главные звенья цепи, чтобы вытащить всю цепь, а для этого необходимо иметь план организационно-партийной работы с выделением крупных вопросов, над которыми и должен работать аппарат отдела ЦК и местных парторганизаций. Тогда, между прочим, и важные текущие дела будут как магнитом притягиваться к крупным вопросам плана и успешнее разрешаться. Это прежде всего относилось к Организационно-инструкторскому отделу, поэтому уже в мае отделом был представлен на утверждение Организационного бюро ЦК план работы Организационно-инструкторского отдела ЦК, по которому отдел работал до октября 1922 года. В первую очередь в плане предусматривалось решение главной задачи — улучшение социального состава партии и всей организационной и идейно-воспитательной работы внутри партии, вплоть до ячеек в рабочих, крестьянских и трудящихся массах и их организациях — профсоюзах, Советах, кооперации, комсомоле и среди женщин. Оглавление Большевики   www.pseudology.org