Сергей Донатович Довлатов

Неизвестная любовь Сергея Довлатова

Любовь 22-летнего Довлатова и студентки факультета естествознания Коми пединститута - это роман в письмах. Он продолжался недолго, всего девять месяцев. Как позже заметил сам Сергей, эта любовь спасла ему жизнь.

"Ваши биотоки - просто прелесть"

Спортсменку, победительницу чемпионата по легкой атлетике, конечно же, сразу нашли в пединституте, но ответила Светлана только на третье письмо из зоны. Человек чуткий, она не могла не ответить: понимала, что кому-то необходима. "Я был уже совершенно уверен, что не дождусь от вас письма, и вдруг оно является длиннющее, доброе, приветливое. Если бы вы только знали, как это важно для меня. Вы высказываете предположение, что "наши биотоки встретились в пространстве и оказались созвучны".

Я ни черта не понимаю в науке, но внутренним чутьем я безошибочно чувствую, что моим биотокам на редкость созвучны ваши биотоки, что вообще ваши биотоки - чудесные биотоки, просто прелесть, а не биотоки! Вы спрашиваете с беспокойством, не стану ли я смеяться над вами, если вы будете писать мне искренне, как в своих дневниках? Нет, не буду. Я вообще не слишком часто смеюсь, хотя и стараюсь писать по возможности веселые письма. Но ведь тот факт, что карась пляшет на сковородке, вовсе не означает, что он весельчак. Так что пишите, не бойтесь.

А Чинья-Ворык действительно гнуснейшее место. Один мой приятель из Ленинграда издевательски спрашивает: "...А театров в Чинья-Ворыке, наверное совсем мало, да?.."

Светлана, милая, почему вы пишете такую грустную вещь, "может быть мы никогда не увидимся". Непременно увидимся, а я увезу вас в Ленинград, заставлю выйти за меня замуж. Буду вас баловать, распевать на гитаре ленинградские песни, моя мама будет кормить нас калорийными армянскими блюдами, а товарищи влюбляться в вас на каждом шагу, за что будут биты. Если б вы только поняли, насколько все это не шутка! Да, Светлана, вот еще что: позвольте мне позвонить вам по телефону. И пожалуйста, не очень задерживайте ответ, потому что я очень жду.
С.Д."

"Мне очень понравилось водить тебя за лапку"

Запомнить телефон Светы оказалось просто. Последние цифры номера совпадали с ценой на чекушку водки (1 рубль 39 копеек). Довлатов оценил эту особенность. Впрочем, звонки в Сыктывкар не заменили писем. Они по-прежнему оставались тем мостиком, который то ли охранник, то ли заключенный перекинул из ада к свету и любви. Не заменили почти ежедневных писем даже встречи. Их было четыре. Светлана Меньшикова до сих пор хорошо помнит первую. Она приехала к Довлатову сама.

- На встречу я взяла подружку, и мы поехали. У меня была большая кроличья шапка, купленная в комиссионном магазине, и шуба с длинным ворсом. Я тогда очень переживала, как я ему понравлюсь.

- Вы его сразу узнали?
- Да. Фотография ведь была. Он очень выделялся. Мы выходим, стоит сразу у вагона что-то огромное. Я ему - по пряжку солдатского ремня. Нос у меня по пряжку. Когда подошел автобус, он попросил занять нас места сзади. Я, говорит, стоять в автобусе не могу. (Неудивительно, Довлатов был под 2 метра ростом.) Помню еще, когда мы гуляли. Был вечер. Ты, говорит, наверное, ожидала увидеть остряка, а я человек хмурый. Тебе со мною, Ляленька, будет тяжело. И еще... "мне очень понравилось водить тебя за лапку".

"Я, Светлана, из неудачников"

"Дорогая Светлана, миллионы лет кружится наша Земля, таская на своем горбу беспокойную ношу - людей. Люди рождаются, съедают за свою жизнь приблизительно 20 000 котлет, побывают три раза на южных курортах и помирают со счастливым чувством, что их жизнь прожита хорошо. Но есть среди них совсем особая порода - неудачники. Иногда они так одиноки, что видят сразу весь мир.

Я, Светлана, из неудачников. Связать жизнь с неудачником - доля не только незавидная, но и унизительная. Но клянусь тебе, я верю, что мы будем вместе. Мне самому удивительно, как я мог поверить в такую, в общем-то зыбкую и странную историю, как наша с тобой.

В следующий раз Довлатов приехал к Светлане сам, в Ухту, прямо в школу, где студентка 5-го курса факультета естествознания проходила практику. "Я помню, посреди музыки, посреди танца подруга толкает меня. Что такое, смотрю, возвышается над всей этой толпой. Сережа приехал, нашел школу".

"Светленький мой, здравствуй!
Получил от тебя письмо, короткое, как гастрономический чек. Мне постоянно кажется, что вся наша история висит на волоске. Что же ты полторы недели молчала, как убитая рыба? Мне кажется, что это жестоко, т.к. Довлатов нервничает. Картина твоя мне очень нравится. Она полна экспрессии. Висит у меня над койкой. Да, вот что: у нас пронесся настойчивый слух, что с Нового года выйдет указ о сокращении срока службы в армии до двух лет. Молись, пузырь, может быть, мы с тобой рванем в Ленинград через полтора года.

Послушай, какие собачьи холода наступили в твоей малосимпатичной республике! Ты, как хозяйка этих мест, должна чувствовать неловкость за свою родину. Дело в том, что мое тело занимает очень большое пространство, и поэтому на мою долю приходится очень много ветра и осадков. Тебе меня жаль? Жду твоих писем. А это посвящается тебе:

Я в этих письмах каждой строчке верю,
Но все же часто думаю о том,
Кто для тебя распахивает двери
И подает на вешалке пальто.
Он ходит где-то рядом, он спокоен,
Стихов тебе не пишет, не грустит.
Заговорит когда-нибудь с тобою
И яблоком случайно угостит.
В трамвае переполненном однажды
Уступит место, ты кивнешь в ответ.
Он - умный, он - особенный, он - каждый,
Кто мимо шел и обернулся вслед.
От этих писем я теперь завишу,
Я верю им, мне некого винить,
Но так боюсь, всего, о чем не пишешь,
О чем сама не знаешь, может быть.
Крепко тебя обнимаю и люблю.
С.Д." Ноябрь, 1962 г.

"Какая она ошеломляюще нормальный человек"

Стихи в письмах к Светлане - первые поэтические пробы Довлатова. Он доверил ей быть своим критиком. В письмах с зоны родным Сергей заметил: "Мнение Светланы считаю голосом народных масс. Настроение хорошее, в основном благодаря ей". И еще в письме к отцу в октябре 1962 года: "Светлана неожиданно оказалась чистокровной коми, но это не страшно, а даже забавно. Я не стану писать, какая она ошеломляюще нормальный человек".

Когда Довлатов вернулся в Ленинград, Светлана приезжала к нему. Мать Сергея, Нора Сергеевна Довлатова, при встрече сказала Свете: "На Севере ты спасла моего сына". Она подарила ей книгу с дарственной надписью: "Милой Светлане, Сережиному другу, от его мамы. Ленинград, 1963 год".

"Дорогая Светлана! Пришла, наконец, телефонограмма из штаба части, и послезавтра я уезжаю в Ленинград. Вот что я хочу тебе сказать: когда я приехал сюда, в Коми, я считал себя конченым человеком, ничего хорошего от жизни уже не ждал, лез, как дурак, в любую драку, был угрюмый тип. Ты мне, Меньшикова, спасла жизнь. И это не громкие слова, а простая правда. Это я тебе никогда не забуду. И обещаю тебе жить так, чтобы ты была счастливой. На это письмо ты не отвечай, т.к. я уже уеду к тому времени, а когда приеду в Ленинград, сразу же тебе напишу. До свидания, любимая! Твой Довлатов". Май, 1963 г.

"Эти долгие зимы я не смог бы прожить без тебя"

Это письмо было последним. После приезда из Ленинграда Светлана никогда больше не видела Сергея. Она закончила институт, работала в средней школе села Палевицы. Потом вернулась в Сыктывкар. "В 80-х годах, - вспоминает Светлана, - увидела передачу о Довлатове. Тогда и узнала, что он стал писателем". Первые его произведения, еще самиздатовские, ей прислала племянница из Москвы. А не так давно Светлана купила книжку. В ней есть первая повесть Довлатова "Зона". У Светланы две дочери и одна любимая внучка. Она тоже читает Довлатова и теперь уже знает, что в бабушку когда-то был влюблен известный писатель.

Дожить до весны

Глухие лагерные ворота зоны Чинья-Ворык. Четыре вышки, сторожевые собаки, забор. "Здесь он был чужим для всех: для зеков, солдат, офицеров и вольных лагерных работяг. Даже караульные псы считали его чужим. На его лице постоянно блуждала рассеянная, одновременно тревожная улыбка. Интеллигента можно узнать по ней даже в тайге" (из повести "Зона"). Сыктывкарская студентка Светлана Меньшикова помогла пережить Довлатову самую тяжелую зиму в его жизни.

Мы учились стрелять на живых
синеглазых мишенях,
Как на питерских шлюхах
учились когда-то любви,
Николай Харабаров -
черниговский вор и мошенник
При попытке к побегу был мною убит.
Я до гроба запомню
сутулую черную спину
И над мушкой испуганный
скошенный глаз.
Я вернусь, дорогая,
сапоги надоевшие скину,
Расстегну гимнастерку
и спокойно скажу наклонясь:
"Посмотри, как таинственно
листьев круженье.
Эти долгие зимы я не смог бы
прожить не любя.
Мы учились стрелять на живых
синеглазых мишенях,
А потом, кто слабее, стреляли в себя."

Подготовила Марина Суранова, Комсомольская правда

www.pseudology.org