15 июня 2001 Михаил Гордеев Ракетно-сабельный поход Куба — любовь моя, Остров зари багряной, Песня летит над планетой, звеня, Куба — любовь моя. Туда Наши дела, творимые ранее и сейчас, будут оцениваться уже нашими потомками. Попал служить я на Украину. Там прошёл обучение по обслуживанию и подготовке к пуску ядерных боеголовок. Неожиданно летом 1962 года я был переведён в другую часть и в другой район. Тут было укомплектовано подразделение с различными воинскими специальностями. И вот странно: все были призваны из тёплых краёв. Ребята с крепкими мускулами, атлеты. В августе 1962 года мы по тревоге были погружены в железнодорожный эшелон и отправлены в город Севастополь. Четверо суток, днём и ночью здесь проходила "обработка" личного состава: лекции, беседы, занятия. По каким-то признакам кем-то многие из наших ребят были отчислены из спецчасти. Ещё одна странность. На наши плечи подгоняли гражданскую одежду. Швеи работали по ночам, и в одночасье мы превратились в гражданские лица СССР, отправляющиеся за границу, — кто туристом, кто на заработки. Ночью с нами попрощался адмирал Горшков, заверив, что Родина и лично Н.С. Хрущёв не забудет своих верных сынов и воздаст им по заслугам. Отход от пирса военно-морской базы Севастополя произошёл рано утром. Пассажирский флагман Черноморского флота Адмирал Нахимов, приняв на борт около трёх тысяч пассажиров, естественно, с перегрузкой, под звон склянок на военных судах, стоящих на банках в южной бухте, вышел в открытое море. В неизвестность. Куда идёт судно, никто не знал. Секретный пакет должны были вскрыть в Атлантическом океане, где будет указан маршрут дальнейшего продвижения каравана и пункт назначения. К нам в Чёрном море примкнуло несколько сторожевых кораблей малой тоннажности. Слух по нашему судну бродил, что идём в Индонезию. Босфор прошли ночью. Пройдя Мраморное, Эгейское и Средиземное моря, протиснувшись через Гибралтарский пролив, выскочили на простор в Атлантический океан. Пройденный путь показался долгим и утомительным. Запрещено было передвигаться по кораблю и выходить на палубу, где было два бассейна и волейбольная площадка. В каютах — душно, иллюминаторы задраены. Численность пассажиров превышала норму и от этого внутри были проблемы при обслуживании. Адмирал Нахимов — трофейное немецкое судно-госпиталь, переоборудованное в пассажирское, с прекрасной отделкой внутри медью и орехом. В пути следования мы общались накоротке только в барах, ресторанах, кинолектории и музыкальных салонах, при приёме пищи. Обслуживание было во всех отношениях отменное, в связи с тем, что на корабле находился штаб большого соединения и все чувствовали душой и телом, что мы идём не к тёще на блины. Выйдя в Атлантику, объявили, что конечная цель нашего пути — остров Куба. Сторожевые корабли, шедшие всё это время рядом с нами, ушли влево на Индонезию. Чтобы не бередить щемящие душу чувства, добавили, что дальше идём под охраной подлодок Северного флота, которые уже нас поджидали. Стало спокойней. Стали подключать нас к работе на судне в связи с усталостью обслуживающего персонала: дежурство на боковой рубке, вперёдсмотрящим за встречными огнями; наряд на камбуз, куда рвались любители расслабиться красным вином, положенным экипажу в субтропиках, и естественно, уборка кают и в проходах между ними. Ночью и при плохой видимости днём выпускали на верхнюю палубу окунуться в бассейны и поиграть в волейбол мячом, привязанным на шнуре, чтобы не улетел за борт. К моей радости встретил земляков Заровнятных Вениамина и Безверхова Владимира. В Атлантике стала беспокоить днём авиация США. Зависал вертолёт, открыв дверцу и спустив ноги американцы снимали на кино- и фотоаппараты проходящее судно со всех ракурсов. Сутки судно болтал шторм 4-5 баллов и после его окончания ещё 3-4 дня судно кидало с носа на корму по ходу следования. Духота в каютах адская и только у раскрытого иллюминатора в ночное время получали какое-то облегчение. Передвижения, любые, на судне запретили. Мы подходили к Карибскому региону. На Кубе, как нам сообщили, мы были последними, кто мог проскочить, так как американцы перекрыли водные и воздушные маршруты на Кубу военными кораблями и авиацией. Их военно-морская база Гуантанамо находилась, она и сейчас там находится, на территории острова Куба. Там На 21-е сутки пришли на Кубу, в ночь. Дожидались рассвета для разгрузки. Гавана, столица Кубы, светилась огнями, и желание было одно — ступить на землю и забыть пройденный путь длиною в 21 день. Романтика и эмоции, в начале пути давившие на мозг, улетучились. В теле разлилась слабость. Иногда приходила мысль: "Зачем мы здесь?" С первыми лучами солнца причалили к берегу. Разобрав личное оружие, ступили на землю. Причал был пуст, охраняемый кубинцами, и лишь вдали стояло несколько грузовиков с тентами. Туда мы и направились. Прибыв к месту назначения, переодевшись в форму кубинских военнослужащих, приступили к охране арсенала бывшего правителя Батисты. Это было самое важное. В штольнях разместились атомные боезаряды. Ребята в команде все как на подбор: разряды по многим видам спорта, хорошо владели оружием. Подчинялись только узкому кругу лиц и обращались друг к другу только лишь по имени или отчеству, невзирая на звание или должность. Посты были спаренные, спина к спине. И всё, что шумело или передвигалось вокруг, подлежало уничтожению. В основном страдали домашние и дикие животные. Тяжело было ходить разводящим, ощущая себя под прицелом. Приходилось выжимать форму от пота. Часто приходилось принимать и сопровождать груз, обычно ночью, ранее пришедший на судах. Иногда с гор спускались непримиримые к новой власти кубинцы. Их быстро приводили в чувство при помощи наших спецподразделений и кубинских. Непривычно было видеть гражданских лиц на танках, тягачах с пушками, двигающихся по дорогам. Как обычно, это были наши "туристы". Впоследствии мы уже не удивлялись, когда встретили свой стройбат, прибывший со своим цементом и сибирской доской.   Господи! Где только не бывал наш русский Иван Часто над нашей территорией делали облёты истребители и самолёты-разведчики ВВС США. Кубинцы не имели возможности их сбивать. Мы же стрельбу не открывали, боясь спровоцировать на большее. Тем более, шли переговоры на уровне руководителей СССР и США о снятии блокады последними, с условием, что наши уберут ракеты с атомными зарядами из Карибского региона. Однажды один самолёт-разведчик всё-таки был сбит скорострельной зенитной пушкой, стоящей на крыше штаба нашего соединения. Был скандал, но, со ссылкой на ошибки расчёта и его наказания, инцидент был замят. Облёты нашей зоны прекратились. Куба на этот период была весёлой, жизнерадостной и гостеприимной. В нас она верила и надеялась на нас. Описать это всё невозможно. Это надо прочувствовать всеми фибрами души. Стоит только остановиться колонне наших автомашин, как тут же окружит толпа детей и взрослых. На смеси всех языков мира, с южным горячим темпераментом, с поднятыми вверх руками, приплясывая и крича, просили что-либо на память. Отдавали им всё — сигареты, портсигары, одеколон, звёздочки, значки и другое, что находилось в карманах наших ребят. На 7 ноября хотели провести парад наших войск в столице острова Куба — Гаване. Завезли новую форму по этому случаю. Но, увы! Обстановка накалилась. Вместо парада завезли бетонированные ячейки для стрелков-одиночек и пришлось зарываться в землю. Тянет страшно домой. Надоела пища из сухой картошки и экзотические фрукты. Зарплата, выданная в песо, очень смешная. Пошли в ход продажа часов и бартерные сделки с местными жителями. Ты — мне, я — тебе. Началось расслабление дисциплины, самовольные отлучки, связи с любвеобильными кубинками. Предвидя всё это и для профилактики на острове Пинос организовали зону предварительного заключения. Оттуда, в зависимости от правонарушений, "особо опасных" авиацией отправляй домой, на родные хлеба. Куба — это огромный пляж, растянувшийся на сотни километров, и доход ранее был за счёт отдыхающих на этих пляжах. Население было как бы прислугой. Особо была развита проституция. Блокада со стороны США перекрыла источник дохода — нет туристов. Фиделю Кастро пришлось в срочном порядке находить работу девицам лёгкого поведения, и он это сделал, посадив их в принудительном порядке за руль такси. Наши старались избегать поездок в этих такси. Обратно Наконец-то! Домой! В порту Марьянао, вблизи Гаваны, стоит у причала сухогруз "Металлург Амосов" для загрузки личного состава. На верхней палубе зачехлённые наши ракеты. В пути следования, при подлёте американских вертолётов, мы обязаны были их расчехлить и показать, что мы вывозим "изделия", а не муляж. Таковы условия договора по снятию блокады с Кубы и возможность уйти нам домой спокойно, без эксцессов со стороны США. Как обычно, нашлись и юмористы, нарисовав на теле ракеты белой краской фигу. Личный состав подразделения был размещён в трюмах, обмытых морской водой из брандспойта, на нарах в три яруса. Трюмы вверху были затянуты брезентом наглухо и в углу небольшой вырез для опускания на верёвке термоса с едой, которая варилась в солдатских походных кухнях на верхней палубе. Всё личное оружие оставили на Кубе. С собой в далёкий путь взяли десять стволов "АК" для обороны. Один компетентный человек по секрету рассказал, что они предназначены для отстрела своих, пытавшихся покинуть судно в пути следования. Посередине трюма на столе стоял узкоплёночный киноаппарат 40-х годов и имелось два кинофильма, выпущенных кинопрокатом ещё раньше. Это "Волга-Волга" и "Весёлые ребята". "Кинщиками", то есть "сапожниками" были все, кому не лень. Обычно после просмотра фильма ленты не перематывали, а заряжали в аппарат и вновь крутили фильм с конца и до начала. И так каждый день, восемнадцать суток. Восемнадцать суток — без старших и младших, бритые и небритые. Ставшее бездушным, на Родину шло неуправляемое и обозлённое, в грязных трюмах сухогруза воинское подразделение. В то время не было понятия, что такое психический синдром и как и где его можно заработать и лечить. На восемнадцатые сутки прибыли в город Балтийск, базу Балтийского флота. Перед подходом к базе гражданскую одежду сняли, переодевшись в старое х/б. Нам подали эшелон. И под зелёный свет светофора, без остановок, боясь непредвиденных поступков со стороны когда-то элитной и отличной части, в город Ахтырка Сумской области прибыло воинское подразделение, неспособное выполнять свои функции. Командование округа часть нашу расформировало, и после отпуска я был направлен в Туркестанский военный округ, на Байконур, Цце прошло неповторимое время моей дальнейшей службы, о котором я с грустью вспоминаю. Жаль, что время так неумолимо движется вперёд, накручивая годы. Нет уже и парохода Адмирал Нахимов, ставшего частью моей жизни и затонувшего под Новороссийском. Судьба раскидала нас, участников тех событий, в разные стороны. Прошла обида на тех, кто в чём-то виновен перед нашим поколением. А жизнь продолжается, и лишь воспоминания порой будоражат душу. Особенно, когда начинаешь петь песню, сочинённую кем-то: Мы были на Кубе с тобой, Там нет прохлады. Ночью шарит зверьё, Звенят цикады. Там где-то "чёрная вдова" Под камень жмётся, И ядовитая змея Крови напьётся. Джон Кеннеди и Пентагон Десант готовят, А мы в палатках живём, Окопы роем... хутор Протичка, Краснодарский край Источник Карибский Кризис   www.pseudology.org