2005
Проф. Столешников А.П.
Реабилитации не будет, или анти-Архипелаг
22. 7 ноября 1927 года. Техника революции
Это перевод брошюры, которая называется: "Троцкий против Сталина: Путч. Техника революции". (Trotsky versus Stalin: Coup D’Etat. The technique of revolution”. Автор Граф Малапарте. Брошюра вышла в Европе в 30-х годах. Граф посещал Россию в 20-е годы и интересовался событиями в России. Например, Малапарте видел Сталина на Съезде Советов в мае 1929 года в Большом театре.

"На собрании Коминтерна в 1923 году Радек-Собельсон предложил, чтобы для проведения мировой еврейской революции для каждой отдельной страны необходимо подготовить специально натренированные отряды боевиков. Эти отряды боевиков должны в совершенстве овладеть искусством совершения государственного переворота. Радек утверждал, что по его подсчётам одной тысячи вышколенных штурмовиков вполне достаточно для проведения революции в любой европейской стране. Радек критиковал Третий Интернационал за пассивность и не пожалел даже Розы Люксембург и Карла Либкнехта. Радек был единственным скептиком на фоне всеобщего оптимизма, который царил относительно мировой революции в 1920 году. Троцкий тогда рвался в Германию через Польшу, и его отряды были около Вистулы, и вестей о падении Варшавы в Кремле ждали со дня на день.

Предложение Радека о создании штурмовых отрядов по всей Европе вызвало оппозицию Ленина (опять Ленин) и других членов Коминтерна. Ленин сказал: "Если мы хотим помочь иностранным товарищам захватить власть в их странах, то мы должны создавать в Европе ситуацию, которая бы была похожа на ситуацию в России перед революцией".

Один Троцкий поддержал Радека. Троцкий начал предпринимать шаги по созданию в Москве школы коммунистов других стран, которые бы стали ядром штурмовых отрядов в других странах.

Троцкий сказал: "Если бы у меня был сильный отряд в тысячу человек, собранный из берлинских рабочих, укреплённый моими людьми, я бы несомненно взял под контроль Берлин в течение 24 часов".

Троцкий никогда не рассчитывал на энтузиазм масс или на их участие в мятеже. Троцкий говорил: "Вмешательство масс могло бы быть полезным, но только как вторичное, после того, как надо будет отбить атаку правительства, то есть контрреволюционеров".
 
Троцкий так же указывал, что германские большевики всегда будут разбиты германской полицией и армией, если они будут откладывать тактику, примененную русскими большевиками в октябре 1917 года. На самом деле Троцкий и Радек подготовили полный план мятежа в Берлине. И когда в 1926 году Троцкий поехал в Германию, якобы на лечение, то ему там сразу предъявили обвинения в организации государственного переворота. Но в 1926 году Троцкому уже было не до революции в Германии. Вести о всеобщей забастовке в Англии и государственном перевороте маршала Пилсудского в Польше заставили Троцкого быстро возвратиться в Москву. Троцкий вернулся в Москву организовать штурмовые отряды для свержения Сталина.

Однако Сталин хорошо усвоил уроки 1917 года. Поставив своего человека, Менжинского, во главе ОГПУ, Сталин сразу приступил к организации отрядов специального назначения. Штаб-квартирой этих отрядов была Лубянка. Менжинский лично отбирал кадры из рабочих. На их вооружении были только револьверы и ручные гранаты. Специальные отряды состояли из сотен команд по десять человек в каждой. Для них выделялось двадцать броневиков. Каждое подразделение имело дополнительных пулемётчиков. Связь между отрядами и Лубянкой осуществлялась через связных. Менжинский руководил всем. Он разделил Москву на десять секторов. Между каждым сектором и Лубянкой была телефонная связь. В каждом секторе тоже была своя штаб-квартира и дома, из которых велось наблюдение, и в которых были организованы тайные опорные пункты. Каждый отряд был полностью независимой единицей и тренировался действовать независимо от остальных команд. Каждый боец должен был назубок знать свои функции и задачу каждой своей десятки в секторе. Вся организация, в соответствии с Менжинским была секретной и невидимой. Её участники не носили формы и никаких отличительных знаков. Все они были хорошо обучены и дисциплинированы. Все были воспитаны в ненависти к Троцкому. Евреев в Организацию не принимали.
 
Менжинский сказал, что основные приспешники Троцкого, Зиновьева и Каменева - израелиты. И действительно, за Троцким шли: Красная армия, которую он создал, профсоюзы, которые всегда были еврейскими, многие заводы, Москва, где всё контролировал Каменев и Ленинград, где всё контролировал Зиновьев. Оппозиция Сталину состояла из радикальнейшего еврейства. В своей борьбе против Троцкого Сталин был обязан осторожно немного разжечь пламя антисемитизма в народе. Большое пламя было разжигать нельзя, поскольку аппарат государства оставался насквозь еврейским. Вся бюрократия Советского государства представляла исключительно еврейский класс. В этой ситуации мог быть полезен только очень небольшой антисемитизм.

Тем временем Менжинский с успехом арестовывал членов тайных троцкистских обществ, которые в то время плодились как грибы после дождя. Троцкий бросил на организацию этих обществ и ячеек все средства. Сталин в это время усиленно заменял государственные посты своими людьми. Тем временем Зиновьев и Каменев стали бояться Троцкого и его бесстрашия, его гордыни, его ненависти ко всем, кто не с ним. Каменев был более труслив, чем Зиновьев. Однако Каменев не предал Троцкого, он просто за ним не пошёл. Накануне путча. Каменев держал себя так, как он держал себя и в октябре 1917 года. Позднее, чтобы оправдать себя, Каменев скажет: "Я не верю в силовые методы".
 
На что Троцкий ответил: "Он даже не верит в измену", потому что Троцкий не простит Каменеву, что он не имел мужества открыто отказать Троцкому, а просто оставил его. Зиновьев не оставит Троцкого, он предаст его, когда поймёт, что всё провалилось. Троцкий скажет: "Зиновьев не трус, он бежит только от опасности". Троцкий приказал Зиновьеву ехать к себе в Ленинград и организовать захват города своими отрядами, как только тот услышит, что в Москве всё прошло успешно.

Однако Зиновьев уже не был кумиром Ленинграда. Когда в октябре 1927 года в Ленинграде под благовидным предлогом была организована демонстрация, то она вылилась в демонстрацию поддержки Троцкого. Если бы Зиновьев пользовался прежним успехов Ленинграде, эта демонстрация вполне могла бы перерасти в мятеж. Позднее Зиновьев будет приписывать себе заслугу организации этой демонстрации. Однако на самом деле ни Зиновьев, ни Менжинский не ожидали её. Даже Троцкий не ожидал, и он оказался недостаточно умён, чтобы воспользоваться случаем. Сталин понял слабость организации Троцкого, когда демонстрация маршировала мимо Таврического дворца и приветствовала Троцкого, героя революции, основателя Красной армии и защитника свободы профсоюзов. В это октябрьский день небольшая кучка боевиков могла бы захватить город без единого выстрела. Однако уже не было Антонова-Овсеенко и нью-йоркских гангстеров Троцкого. Отряды Зиновьева боялись, как бы сам Зиновьев их не предал. Менжинский понял, что если силы Троцкого в Москве не сильнее, чем в Ленинграде, то он выиграет.

Троцкий тогда много выступал перед рабочими, солдатами. Он снова был заряжен как и в 1917 году. Массы снова узнали прежнего, огневого Троцкого. Троцкий уже зажёг бунтарский огонь на заводах и в казармах. Троцкий снова прибёг к своей любимой тактике. Разжигая массы, он готовил к решающему часу свои штурмовые отряды. Троцкий не полагался на энтузиазм народных масс, он полагался только на свои преданные отряды штурмовиков.

Близилась десятая годовщина Октября. На празднества в Москву должны были приехать представители всех стран Европы, члены разных секций Третьего Интернационала. Но Троцкий по-своему готовился отметить годовщину победы над Керенским - победой над Сталиным. Делегации всего мира будут свидетелями расправы еврейской революции над русской контрреволюцией.

Около тысячи человек из рабочей и еврейской среды ждали приказа наготове. Отряды технически "экспертов" и "специалистов" были вовлечены в невидимые манёвры. Люди Менжинского уже нутром ощущали дрожание моторов отрядов Троцкого. Менжинский старался арестовывать троцкистских саботажников и диверсантов. Но саботаж и диверсии на железных дорогах, на электростанциях, на почте и телеграфе учащались с каждым днём. Агенты Троцкого уже проникли повсюду. Они уже пробовали все спицы государственной машины, и время от времени пробовали останавливать её. Все эти инциденты вели непосредственно к мятежу.

Тем временем люди Менжинского были полностью мобилизованы. Менжинский хотел немедленного ареста Троцкого и его сторонников, но Сталин отклонил это предложение. Арест Троцкого накануне юбилея Революции мог произвести выраженную международную реакцию. Тем временем в Москву всё прибывали и прибывали делегации. Троцкий вряд ли мог выбрать более удачный момент. Троцкий знал, что Сталин побоится арестовать его. Троцкий знал, что Сталин знает, что за ним стоит действительно большой капитал, и что он слишком большой кусок, чтобы Сталин его мог проглотить.

Мятеж должен был начать с захвата главных государственных учреждений. После этого должны были быть арестованы наркомы и члены ЦК партии, и члены партийного контроля. Однако Менжинский был наготове. Когда прибыли штурмовики Троцкого, все учреждения были пусты. Все члены сталинской партии были укрыты в надёжном месте в Кремле, где Сталин напряжённо ожидал известий результатов сражения штурмовиков Троцкого, с верными ему отборными отрядами.

Наступило 7 ноября 1927 года. Москва, казалось, вся была одета в красное. Колоны делегатов от союзных республик, от каждой части России и от удалённейших мест Азии маршировали мимо гостиниц "Саввой" и "Метрополь", где жили европейские делегаты. Тысячи и тысячи красных флагов развевались над мавзолеем, кремлёвскими стенами и над Красной площадью. Около собора Василия Блаженного стояла кавалерия Семёна Буденного. Рядом с ним стояла пехота Тухачевского. И конники Семёна Буденного и пехота Тухачевского были верными солдатами Троцкого, ветераны гражданской войны, которых он, нарком Троцкий, привёл к победе.

И в то время как нынешний нарком Ворошилов принимал парад войск, Троцкий пошёл в атаку. Однако Менжинский был наготове. Его тактика была не наружная охрана государственных учреждений с помощью войск, но внутренняя охрана забаррикадировавшихся бойцов. Менжинский парировал невидимую атаку Троцкого невидимой защитой. Менжинский не предпринял попытки разогнать верные Троцкому войска, участвовавшие в параде, а также вокруг центральных партийных и государственных учреждений в центре Москвы. Менжинский сконцентрировал свои силы на защите публичных учреждений, в то время как отряды ОГПУ охраняли изнутри политические и государственные учреждения.

Троцкий не разгадал тактику Менжинского и, когда он понял, то уже было поздно. Когда Троцкому сказали, что атака его отрядов на телеграф, центральную телефонную станцию, на вокзалы провалились, и всё идёт не так как запланировано, то Троцкий понял, что его мятеж встретился с более серьёзным сопротивлением, чем простые милицейские мероприятия. Но он ещё не знал о реальной ситуации. Когда Троцкий узнал, что попытка захватить центральную электростанцию тоже не удалась, Троцкий неожиданно переменил план и решил захватить центральные правительственные и советские учреждения.

Однако, узнав, что его отряды обойдены и нейтрализованы со всех сторон, Троцкий предпринял попытку поднятия народного восстания. В то время как огромные толпы демонстрантов заполняли Красную площадь и концентрировались вокруг мавзолея и Сталина, приверженцы Троцкого ринулись в рядом находящееся здание Московского университета. Троцкий обратился к ним с призывом к свержению власти. Этот призыв слушали несколько тысяч в еврейских студентов университета. Отсюда они большой колонной, сметя на своём пути милицейские кордоны, двинулись на Красную площадь.

Троцкого легко критиковать в этой ситуации. Призыв к студентам, к баррикадам, всё это граничило с сумасшествием. Однако его можно понять, он потерял власть. В прошлом, в решающие моменты его жизни, его спокойный интеллект закалял его живое воображение, его предвидение было не лишено цинизма. Однако теперь, Троцкий, казалось, был пьян от отчаяния. Позволив ситуации выскользнуть из его рук, Троцкий дал выход эмоциям и пытался свергнуть Сталина обыкновенным погромом. Может быть, он знал, что игра кончена, и у него остались только немного верных ему людей. Теперь он должен был полагаться только на себя, а Троцкий считал, что пока есть последняя карта, то игра не кончена.

Троцкого обвинили, что Троцкий пытался даже захватить в мавзолее и использовать тело Ленина. Троцкий хотел поднять это тело как знамя новой революции и использовать его как таран против Сталина. Идея, конечно, явно попахивает, хотя и не без доли удали. Эта идея, видимо, посетила голову Троцкого, когда он видел толпу своих студентов идущих на Красную площадь и поющих Интернационал, когда они слились с солдатами и народом, с толпой блистающей штыками и горящей красными флагами. После первой стычки толпа студентов была отбита и рассеяна. Троцкий посмотрел вокруг себя. Где его старые боевые товарищи? Где руководители его многочисленных фракций? Где генералы его армии? Где его старые друзья?
 
Евреи не связываются с открытыми битвами и сражениями. Евреи - это бойцы невидимого фронта. Евреи ждут, чтобы ударить кинжалом ночью и из-за угла, а потом сказать, что жертва покончила жизнь самоубийством. Сейчас уже был не тот случай, момент незаметного удара кинжалом прошёл. Единственный еврей, который остался там стоять до конца, был сам Троцкий.
 
Троцкий пишет: "Солдат выстрелил в мою машину, как бы предупредить меня, кто-то уже целил ружьё. Те, кто в тот день имели глаза, видели ещё один Термидор на улицах Москвы".

Из своего изгнания Троцкий верит, что евреи должны извлечь урок из этих событий".

Оглавление

 
www.pseudology.org