Андрей Дикий
Неизвращенная история Украины-Руси, том I
Казацкие восстания конца 16-го века
Новоизбранный польский король Сигизмунд III Ваза (1586-1632) начал урезывать казачьи права и привилегии. Он издал указ, ло которому число реестровых казаков уменьшалось с 6.000 да 4.000 и они были лишены многих прав и привилегий, полученных при Стефане Батории. Кроме того был предпринят ряд мер к недопущению бегства казаков и крестьян на Запорожье. С правами казацкой старшины перестали считаться и начали их нарушать. Даже у казацкого гетмана Криштофа Косинского, заменившего погибшего в турецкой неволе Скалозуба), выходца из шляхты, магнат князь Острожский насильно отобрал жалованное ему королем имение, село Ракитное, и Косинский, несмотря на жалобу королю, не смог восстановить своих прав и получить обратно имение.

Это грубое нарушение прав, от которого не был застрахован даже гетман, было воспринято казачеством как вызов. Казаки захватили Белую Церковь (имение захватчика Ракитного — князя Острожского), разорили замок и уничтожили все документы. Весть о казачьем восстании подняла широкие крестьянские массы на Киевищине и Волыни. Тысячи добровольцев потянулись к Косинскому. Начало расти и шириться крестьянско-казачье антифеодальное, антипольское и антикатолическое восстание. Вся правобережная Украина была в огне восстания в течение всего 1592 года.

Повстанцы захватили не только поместья и мелкие города, но и крупные города с польскими гарнизонами. Даже Киев несколько раз подвергся нападению повстанцев. Но в общем это первое восстание, несмотря на участие в нем хорошо по-военному организованного козачества, носило стихийный характер и мобилизовавшейся шляхте удалось нанести Косинскому поражение у села Пятка в январе 1593 года. Косинский был вынужден подписать соглашение о возвращении казачества в подчинение королю.
 
Однако Косинский не примирился с польским владачеством и стремился от него избавиться. В поисках союзника и помощи, взоры его обратились к единоплеменной Москве, и он вступил с ней в контакт. Поляки узнали об этом и всполошились. Сохранилось донесение князя Вишневецкого, старосты Черкасского и Каневского о том, что Косинский с казаками присягнул царю Московскому и что царь послал казакам сукно и деньги.

Достовереных данных о присяге московскому царю не существует
 
Вероятно, "присяга" — это плод фантазии напуганного восстанием польского магната Вишневецкого. Но совершенно определенные данные а контакте Косинского с Москвой, свидетельствующие о симпатиях Украины-Руси к Москве существуют и одровергнуть их невозможно. Весной 1593 года царь Федор Иванович в грамоте донским казакам сообщает им, в связи с войной с татарами, что "гетману Хриштопу Косинскому ведено быть на Донце". Совершенно очевидно, что царь не мог бы написать этих слов, если бы у него не было соглашения с Косинским. Второе доказательство — сохранившийся отчет Григория Конашева, который в царствовании Федора Ивановича возил казакам из Москвы деньги и сукно.

Третье доказательство — свидетельство посла Австрийского императора Рудольфа II-го Ласоты, ездившего на Украину, чтобы склонить казаков к войне против Турции, теснившей Рудольфа. Ласота сообщает что по дороге он встретил русского посла Василия Никифоровича, ехавшего из Москвы с подарками для казаков. В своем сообщении Ласота сообщает, что русский царь считал казаков "своими подданными", и дал им разрешение вступить на службу к австрийскому императору для борьбы с турками.

Четвертое доказательство: в 1620-м году в предложении гетмана Сагайдачного царю Михаилу Федоровичу перейти к нему на службу со всем войском, говорится, что казаки хотят последовать примеру своих предков, которые предыдущим царям "повинность всякую чинили и им служили" и "жалованье получали". Украинские шовинистическо-сепаратистические историки старательно замалчивают эти неоспоримые факты, свидетельствующие не только о тяготении казачества к Москве, но и о сотрудничестве с ней. А между тем эти факты необычайно важны для понимания настроений казачества того времени. Несомненно, что они не могли бы иметь места, если бы казачество и вся Украина-Русь "всегда видела в Москве своих врагов", как это утверждают сепаратисты.

В мае 1593 года Косинский, продолжая борьбу, опять собрал значительное войско и двинулся против поляков, но был разбит под Черкассами и сам погиб в бою. В тот же месяц сейм Речи Посполитой объявил казаков вне закона.

Восстание Наливайко-Лободы

Не прошло и двух лет после гибели Косинского, как вспыхнуло новое восстание. Возглавили его Северин Наливайко, нереестровый казак, совместно с гетманом реестровых казаков Григорием Лободой. В 1594-ом году происходила война с Молдавией, вассалом Турции. В этой войне казачество принимало активное участие, причем реестровые и нереестровые казаки составляли объединенное войска под командой Наливайко и Лободы. После победы над войском молдавского господаря Аарона, казаки приняли участие в войне против турок и татар, которую тогда вела Австрия в пределах Венгрии.

По возвращении домой они застали там непрекращавшиеся все время крестьянские волнения и спорадические восстания против шляхетского насилия и сразу же присоединились к ним и их возглавили.
Возвращаясь через Галицию из Венгрии, Наливайко сначала занял Луцк и наложил на него контрибуцию, а потом в короткое время заняли всю Волынь, захватывая города, замки и поместья и жестоко расправляясь с представителями ненавистного католическо-шляхетского феодального строя. С Волыни в конце 1595-го года Наливайко двинулся на Белоруссию, где его восторженно встречало крестьянство и вступало в его войско.

Слуцк, Бобруйск, Могилев — были быстро взяты войсками Наливайко при активной поддержки городских жителей, которые все были единодушны в своей ненависти к режиму. Немногочисленные католики, и те, кто с поляками сотрудничали, были перебиты самим населением.

Встревоженная успехами Наливайки и пылающим по всему Правобережью восстанием, Речь Посполитая мобилизовала свои силы для борьбы с ним, назначивши главнокомандующим Станислава Жолкевского. Наливайко вынужден был отступить из Белоруссии и с Волыни. Он направился к Белой Церкви для соединения с находившимися в ее районе реестровыми казаками Григория Лободы.
После нескольких кровопролитных столкновений с армией Жолкевского, казаки перешли на Левобережье и сосредоточились в районе Переяслава. Перед ними стоял вопрос, что делать дальше?
 
На многочисленных "радах" (совещаниях) мнения разделились: одни хотели остаться у Переяслава и биться "до последнего"; другие предлагали соединиться с татарами и напасть на Польшу; третьи же видели выход в отступлении на восток и переходе через русскую границу; незначительная часть реестровых казаков была склонна капитулировать перед Жолкевским, обещавшим амнистию.
Победили сторонники похода к русской границе, и все войско Наливайко-Лободы, с немалым числом гражданских беженцев, боявшихся поляков, двинулось на восток к русской границе.

Однако Жолкевскому удалось их опередить, отрезать отступления и окружить за рекою Сулою, вблизи г. Лубен, в урочище Соломина. Около двух недель оборонялись казаки в созданном ими укрепленном лагере, испытывая голод и недосаток воды. Реестровые казаки были склонны заключить соглашение с Жолкевским. В рядах восстанцев начались несогласия, доходившие до вооруженных столкновений, во время которых был убит гетман реестровых казаков — Лобода.

Вскоре силы сопротивления повстанцев было сломлены; часть их, поверив обещаниям Жолкевского, решила положить оружие. Использовав эти настроения, поляки ворвались в лагерь и произвели здесь страшную резню, не щадя ни женщин ни детей. Только незначительное число казаков успело прорваться и уйти на Запорожье. Наливайко, заместитель Лободы - Шаула, и несколько командиров во время этого нападения были вероломна схвачены теми реестровцами, которые верили полякам и выданы Жолкевскому.
 
Началась страшная резня, о которой польский хроникер Бельский пишет: " и так их рубили немилосердно, что на протяжении мили или больше трупы лежали на трупах. Было их всех в лагере вместе с чернью, женщинами и детьми около десяти тысяч, из которых спаслись не более полуторы тысяч"...

В апреле 1597 года Наливайко был казнен публично в Варшаве
 
Ему сначала отрубили голову, а потом четвертовали. Части его тела были развешены в разных местах города. Казнены были также не только все сотрудники Наливайки, но и большинство казаков, поверившие честному слову Жолкевского. Польский Сейм "наложил та казаков баницию", то есть объявил их вне закона, а все права реестровых казаков были упразднены. Но никакое распоряжение правительства не смогло не только ликвидировать казачества, но даже приостановить его рост и развитие.

Тяжелый социальный гнет крепостничества и религиозно-национальная дискриминация толкали все больше и больше недовольных в ряды казачества и Речь Посполитая вынуждена была смотреть на это сквозь пальцы, ибо под давлением феодалов и католической церкви не имела ни возможности, ни желания устранить те причины, которые порождали казачество. Не имела и силы сделать казаков покорными.

Хотя и потерпевшее неуспехи в своих восстанях начала 90-х годов, население Украины-Руси в их результате осознало свою силу и поняло безнадежность всяких попыток честно договориться с поляками и католиками и наладить равноправное с ними сосуществование. Оставаться же на положении подчиненного народа в польской колонии, каковой стала Украина-Русь к концу 16-го столетия, народ, почувствовавший свою силу, не хотел.

Это был уже не тот народ с примитивно-феодальной системой, натуральным хозяйствам и со своей собственной культурой, на которую вначале никто не посягал, который в 14-м веке волею исторических событий очутился в одном государстве с литовцами и поляками.

Братства и православная церковь были к концу 16-гo века достаточно организованы и закалены в борьбе с польско-католической агрессией, чтобы стать центрами морального отпора и защиты религии, и неразрывно с ней связанной, национальности. Казачество было силой военной, на которую возлагал надежды весь народ. Угнетаемые крестьянство и мещанство — неисчерпаемым источником сил для борьбы за освобождение.

И только самая незначительная часть социальной верхушки: магнаты, часть шляхты (но далеко не вся), высшее духовенство и незначительная часть старшины реестровых казаков относились лойяльно к Речи Посполитой и надеялись на возможность сотрудничества с ее правительством.

Каковы же были устремления, планы на будущее пробудившейся и сознавшей себя Украины-Руси?

Стремление создать независимое государство, чуждое и враждебное Москве, как это утверждают украинистские шовинисты, или желание воссоединить разорванные историей народ и государство Киевской Руси? В богатейших собраниях исторических документов, мемуарах, письмах того времени, нигде нельзя найти никакого следа о стремлении создания "Самостийной , Украинской Державы", как это безосновательно утверждают шовинисты-сепаратисты.

Нельзя найти нигде и слова "Украина" иначе как в смысле "край", "окраина". Население само называло себя "русским", или "малороссийским", а само польское правительство наиболее окатоличенную и полонизированную часть Украины-Руси, Галицию, называло "Воеводством Руcским".

Нигде нельзя найти и следов враждебного отношения к Москве и к москалям, и в та же время все исторические памятники того времени полны свидетельств и доказательств непримиримой вражды к двум соседям Украины-Руси: полякам и татарам. Совершенно неопровержимые многочислонные факты обращения за помощью к Москве и связь с нею казачества, братств, духовенства, доказывают стремления населения Украины-Руси к единоверной и единокровной Москве, а не отталкивание от нее и вражду, как пытаются это представить шовинисты-сепаратисты.
Не вражду, а желание слияния подтверждают и многочисленные переселения, часто большими группами, казаков и крестьян с Левобережной Украины в Украину Слободскую, то-есть, в пределы Московского Государства

Наличие этого массового переселения и исключительно доброжелательного отношения воевод пограничных московских городов к переселенцам подтверждает даже украинский историк Грушевский, в своем труде; "Початки Хмелъничини". Переселенцам, как на основании документов, сообщает Грушевский, отводились земли для поселения, давались семена и деньги на обзаведение хозяйством. А когда Польша требовала их выдачи, воевода Путивльский Плещеев ответил категорическим отказом. Так же категорически отказывали в выдаче и другие представители Москвы, когда Польша просила вернуть ей ее людей. Приводя множество подробностей из этого массового переселени украинцев в пределы Московского царства на рубеже 16-17 столетий, Грушевский не объясняет, почему эти украинцы переселялись к "чуждым и враждебным" Москалям, своим, по утверждению сепаратистов, "вековечным врагам".

Для всякого же беспристрасного исследователя приведенные выше факты служат неопровержимым доказательством отсутствия какой бы то ни было вражды у населения Украины-Руси к Московскому государству и его населению. И в то же самое время эти факты опровергают шовинистические измышления о вражде между украинцами и русскими (великороссами). Руководители польской политики, несомненно, отлично знали настроения своей колонии — Украины-Руси, но изменить их не могли, пытаясь бороться с ними политикой "пряника и кнута". Льготы и привилегии для социальных верхов; притеснения и страх наказания для широких масс.

В результате этой политики массы еще больше озоблялись, а казачество, которое польское правительство пыталось привлечь на свою сторону, усиливалось, не делаясь, однако, покорной правительству силой. С таким соотношением общественных групп и их настроениями вступила Украина-Русь в 17-ый век, в котором началось ее освобождение, оканчательно завершенное только после Второй мировой войны. 

Гетман Конашевич-Сагайдачный и его время

Поражения повстанцев Наливайко-Лободы и наступившие репрессии не ликвидировали казачества, а только его усилили и подняли его авторитет во всей Украине-Руси. Все недовольные и жертвы репрессий устремились на Запорожье и усилили его и количественно, и (с прибытием туда недовольных режимом относительно культурных сил), качественно. Применение своих сил раззросшееся Запорожское войско находило в постоянных войнах с татарами и турками. Иногда они предпринимали далекие походы, пересекая Черное море, и нападая на турецкие города.
 
Так в 1614-ом году они папали на турецкую гавань Синоп, сожгли турецкий флот и разорили город. В 1615-м году казаки разорили турецкие гавани Мозовни и Архиски, а погнавшийся за ними турецкий флот сожгли в открытом море. Совместно с донскими казаками, под общей командой запорожца Шафрана, казаки пересекли Черное море и разорили Трапезунд. Центр торговли невольниками в Крыму, город Кафу казаки взяли штурмом, сожгли стоявший в гавани турецкий флот, перебили 14.000 солдат гарнизона и освободили многочисленных невольников.

Сила казацкая росла и крепла и слава их побед над непобедимимы турками, угрожавшими тогда всей Европе, разнеслась далеко за пределы Украины-Руси. И поляки, сами, находившиеся под угрозой нападения татар и турок в первой четверти 17-го века, и занятые агрессивными войнами с Москвой и Швецией, волей-неволей должны были искать примирения с возродившимся явочным порядком казачеством, достигшим 30.000-40.000 отличного войска.

Запорожских казаков и все казачество тогда возглавлял гетман Конашевич-Сагайдачный, которого в 1606-м году, не спрашивая поляков, казаки выбрали гетманом. Сагайдачный объявил себя "Гетманом обоих сторон Днепра и всего войска Запорожского". Поляки примирились со свершившимся фактом и никаких мер против Сагайдачного не предприняли. Они в это время готовились к агрессии на Москву и не хотели раздражать православное население Украины-Руси, казаков же в особенности. Вместо не так давно (после восстания Наливайки-Лободы), наложенной на казаков "баниции" (объявления их вые закона), Жолкевским по поручению правительства было объявлено "всеобщее прощение" и Жолкевский приступил к набору войска для готовившегося похода на Москву.

Опять появился "реестр", в который было вписано 4.000 казаков, наиболее состоятельных и лойяльных к Польше. Им было дано много привилегий и еще больше обещано в будущем, а казацкой старшине была обещана даже, так называемая "нобилитация" — возведение королем в шляхетское достоинство. Кроме того Жолкевский привлек к походу на Москву ряд отдельных казацких "ватажков" с их отрядами, ("ватагами") и сколотил таким образом так называемое "казацкое войско", которое и двинулось помогать ставленнику Польши — Лжедимитрию добывать московский престол.

К этому времени (первое десятилетие 17-го века) несколько ослабела католическая агрессия и религиозная борьбa, так как умерлии ее возглавители, как с католической стороны (епископ Поцей и епископ Терлецкий), так и с православной (князь Острожский, и епископ Балабан). Это в значительной мере способствовало попыткам польского правительства хоть несколько умиротвирить разбушевавшиеся на рубеже столетия страсти

К тому же и Сагайдачный избегал открытых конфликтов с поляками и все время шел путем компромиссов с ними, вызывавших нередко острое недовольство широких казацких масс. Но в то же время, учитывая невозможность для Польши прибегнуть к решительным мерам, Сагайдачный вел "свою" политику и выступал и действовал на свой страх и риск, не считаясь с желаниями, а иногда и с прямым запрещениями короля.

Так, например, он записался "со всем войском" в Киевское братство, официально не признанное польским королем, и тем необычайно поднял авторитет этого идейного центра борьбы против католичества и ополячивания. По его инициативе и просьбе, находившийся в Киеве, проездом в Москву, иерусалимский патриарх Феофил возвел ректора школы Киевского братства Иова Борецкото в сан митрополита, а шесть кандидатов по его предложению возвел в сан епископов. По отношению к польскому правительству это был акт революционный, разбивавший его планы ликвидировать православие благодаря отсутствию канонически назначенных высших иерархов православной церкви. После Брестской унии, перехода в нее митрополита Киевского и большинства епископов и смерти оставшихся верными православию епископов, православная церковь в течение ряда лет была без высших иерархов.

Сначало польское правительство этих назначений не признало, но вскоре должно было молчаливо примириться с совершившимся фактом. Восстановление иерархии православной церкви и усиление братства в Киеве сыграли огромную роль в консолидации и укреплении религиозно-культурной жизни Украины. Не менее независимо чем в вопросах наионально-религиозных поступал Сагайдачный и в вопросах взаимоотношений с татарами и турками, на которых он нападал и с которыми воевал, не считаясь с мнениями и желаниями короля. Поляки это терпели, так как своими постоянными нападениями на татар и турок казаки в то же время косвенно охраняли и польские границы. Но в вопросах внутренней политики Сагайдачный лавировал и шел на так далеко идущие компромиссы, что вызывал негодование казачества и ставил под вопрос возможность сохранить гетманское звание и власть. Выручали его из тяжелого положения счастливо сложившиеся обстоятельства.

Ольшанское соглашение

Так, желая избежать столкновения с сильной польской армией, находившейся на Украине, он подписал в 1617 году заведомо неосуществимое соглашение в Ольшанах, по которому число реестровых казаков ограничивалось всего одной тысячей, а пребывать они могли только на Запорожьи, подчиняясь всецело распоряжениям польского правительства. Все остальные казаки под страхом наказания смертной казнью должны были превратиться в крепостных крестьян.

Нереестровые казаки Ольшанского соглашения не признали — и встал вопрос о проведении его в жизнь силой. Но именно в этот момент казаки понадобились Польше для участия в ее попытке посадить на Московский престол польского королевича Владислава. Посланные на Москву польские войска попали в тяжелое положение и надо было их выручать. Поляки на время забыли Ольшанское соглашение и начали создавать казачье войско, не делая разницы между реестровыми и нереестровыми, для похода на Москву.

Чтобы склонить казаков принять участие в походе на Москву, Сейм торжественно провозгласил закон, запрещающий религиозные преследования православных (1618 г).. Этот закон остался на бумаге, но все же повлиял на настроение части казачества в смысле соглашательства с Польшей и помощи ей в войне с Москвой.

Поход этот, как известно, не принес Владиславу русскую корону, но все таки закончился выгодным для поляков Деулинским перемирием на 14-1/2 лет (в 1618 г)., по которому к Польше отошли Смоленск и Черниговско-Северские земли. Казачьим войском в этом походе начальствовал Сагайдачный, который потом за участие в этой "братоубийственной" войне жестоко каялся. Сохранился документ, из которого видно, что после Московского похода Сагайдачный от имени всего войска просил у патриарха Иерусалимского отпущения греха "пролития крови христианской" в Московском походе

Роставицкое соглашение

После Деулинского перемирия поляки, освободив свои силы, сосредоточили значительную их часть на Украине, чтобы "навести там порядок". Сагайдачный опять очутился перед почти неизбежным столкновением казаков с поляками. Не уверенный в успехе, он и на этот раз решил любой ценой избежать неравной по его рассчетам борьбы и заключил с поляками Роставицкое соглашение в селе Роставица около Поволочи (1619 г)..

По Роставицкому соглашению из реестров должны были быть удалены все казаки, записанные в них за последние пять лет.; число реестровых казаков предоставлялось определить королю, а все остальные казаки должны были вернуться под власть помещиков.

Это соглашение вызвало бурю негодования в казачестве. Недовольных возглавил Яков Неродич-Бородавка, провозглашенный гетманом. Но случай опять помог Сагайдачному избежать и столкновения с поляками, уже начинавшими проводить в жизнь Роставицкое соглашение, и междоусобной борьбы казаков, к чему неминуемо вела вся обстановка и настроения.

Татары напали на южные рубежи Украины-Руси и Сагайдачный, не спрашивая ничьего разрешения, составил многотысячный отряд казаков и двинулся с ним против татар. Против этого, понятно, не могли возражать ни казаки, ни поляки, которые даже на время забыли Роставицкое соглашение. Сагайдачный нанес татарам ряд крупных поражений и двинулся назад на Украину. Его возвращение совпало с началом большой войны, которую Турция начала против Польши, и полякам было не до казачьих дел.

Война с Турцией

В начале этой войны турки разгромили польское войско в сражении под Цецорой, в Молдавии (1620 г).. В сражении погиб польский главнокомандующий Жолкевский, а его заместитель — Конецпольский попал в плен, как и много тысяч поляков. В этом сражении принимал участие и небольшой отряд реестровых казаков, в том числе полковник Михаил Хмельницкий и его сын Богдан — будущий Великий Гетман. Полковник Хмельницкий в сражении был убит, а его сын попал в плен.

Польша была в тяжелом положении: ей грозило вторжение турок. Вспомнили опять казаков и опять надавали много обещаний за помощь. Казаки, хоть польским обещаниям и не особенно поверили, все же не могли остаться равнодушными зрителями войны против "бусурман"-турок, и согласно решению широкой казацкой рады в Сухой Дубраве (с участием духовенства), сорокатысячное казацкое войско под командой Сагайдачного выступило в поход против турок.
 
Объединенные польско-казачьи силы под Хотином наголову разбили турок и принудили их заключить выгодный для Польши Хотинский мир (1621 г).. Сагайдачный был ранен отравленной стрелой и после продолжительной болезни умер в 1622-м году. Победа эта над, считавшимися (непобедимыми, турками необычайно подняла престиж Польши, но ничего не дала казакам, без участия которых врядли бы полякам удалось ее одержать. Напротив, по Хотинскому миру поляки обязались "обуздать своеволие казаков" и не допускать их нападений на Турцию.

Глубоко возмущенные условиями Хотинского мира, казаки не позволили себя обезоружить, что намеревались сделать поляки, и организованно ушли из под Хотина на Запорожье. А когда представители духовенства и казачества после заключения мира напомнили полякам об их обещаниях и добивались ликвидации унии и расширения казацких прав, то поляки на это ответили репрессиями. Эти репрессии только усилили стремление казаков к Москве, на которую теперь Украина-Русь возлагала все свои надежды.

Стремление к воссоединению

За почти двадцатилетнее возглавление казачества Сагайдачным было не мало фактов, неопровержимо доказывающих тяготение Украины-Руси к Москве. Так в 1620-м году Сагайдачный после успешного похода в Крым, исполняя волю казачества, послал из Перекопа в Москву целое посольство возглавляемое Петром Одинцом, который передал царю Михаилу Федоровичу письмо "от Гетмана Петра Сагайдачного и от всего войска Запорожско— го", в котором есть следующие строки: "памятуючи то, как предки их прежним великим государем, царем и великим князем российским повинность всякую чинили и им служили и за свои службы царское милостивое жалованье себе име— ли, так же и они царскому величеству служити готовы про— тив всяких его царского величества неприятелей".

В этом письме заслуживает особое взимание то, что Сагайдачный и казаки титулуют Михаила Федоровича царем, в то время как Польша его царем не признавала и поддерживала претензии на русский престол своего королевича Владислава, что казаки обращаются к враждебной Польше Москве, с которой у Польши даже не был заключен мир, а тоолько Деулинское перемирие, что казаки и Сагайдачный изьявляют желание служить против всех неприятелей царя, то-есть и против Польши.

Епископ Исайя Копинский обратился в 1621 году к Московскому царю с просьбой разрешить ему с монахами переселиться в пределы Московского государства. А вслед за ним, от всей Украины-Руси, ее митрополит Иов Борецкий поставил перед московским правительством вопрос о воссоединении Украины-Руси с Москвой. Предложение митрополита Москвой было отклонено с объяснением, что Москва не может пойти на это, так как согласие немедленно привело бы к войне с Польшей. Но Москва щедро одарила монастыри, братства и отдельные церкви на Украине, как книгами и церковной утварью, так и деньгами.

Кроме этих трех неопровержимых, подтвержденных документами, фактов, свидетельствующих о тяготении Украины к Москве надо еще вспомнить и бесчисленные случаи бегства жителей Украины-Руси в московские пределы, которые свидетельствуют о том же о, чем говорят и множество письменных доказательств. А еще раньше, во время участия казаков в походе Польши на Москву, было много случаев перехода на московскую сторону и службу не только отдельных казаков, но и целых подразделений. Так, например, целый казацкий полк во, главе с командиром Жданом Коншей, в составе 609 человек перешел на службу к московскому царю.

Приведенные выше факты настолько красноречивы и, благодаря наличию документов, неопровержимы, что сводят к нулю все попытки шовинистов-сепаратистов изобразить взаимоотношения населения Украины-Руси во время Сагайдачного с населением Московского Государства, как отношения двух чуждых друг другу и враждебных народов. В свете этих неопровержимых фактов, неудачной попыткой извратить факты и фальсифицировать историю выглядит, например, объяснение Грушевского о цели посольства Одинца к царю Михаилу Федоровичу.
 
Желая затушевать рост тяготения украинского народа к Российскому государству, Грушевский объясняет посольство Одинца в Москву желанием встретиться с пребывавшим временно в Москве патриархом Феофаном и уговорить его восстановить православную иерархию на Украине-Руси. Московскому же царю послы, по словам Грушевского, "не имели ничего особенного передать — разве выяснить вопрос, не захочет ли Москва давать казакам "жалованье", чтобы они ходили на Крым".

Почему казачья делегация вместо того, чтобы патриарха встретить в Киеве или где либо на Украине, через которые пролегал его путь, поехала с Перекопа в Москву, Грушевский не объясняет. Не объясняет он также и то, как согласовать приведенную выше его версию о цели встречи посольства Сагайдачного с Московским царем с историческим документом — письмом Сагайдачного, находящимся в Центральном Государственным Архиве Древних Актов (ЦГАДА) — его отделе "Посольский приказ — Малороссийские акты", выдержка из которого приведена выше.

Совершенно очевидно, что или версия Грушевского или данные, взятые из документа, не соответствуют исторической правде
 
А так как сомневаться в аутентичности документа, под которым стоит подпись Сагайдачного не приходится, то отрицать искажение исторического факта Грушевским нет никакой возможности. Сделано ли это искажение сознательно или по незнанию, то это дела не меняет и удельного веса разных собственных "версий" Грушевского в его многочисленные трудах не поднимает.

Вообще, здесь будет уместным упомянуть, что в произведениях Грушевского и его политических единомышленников таких "вольных" толкований исторических фактов множество, и, что они, в конечном результате, полностью искажают историю Украины-Руси вообще, и русско-украинских отношений в частности. И, вероятно, не случайно еще до первой мировой войны немцы так сильно поддерживали псевдо-научную деятельность Грушевского и его последователей, которая на искажении истории Украины-Руси строила фундамент для русско-украинской вражды, которой в действительности не было в прошлом, как ее нет и в настоящее время.

Приводить и опровергать все эти случаи фальсифицирования истории не входит в задачу настоящего труда, имеющего своей целью сказать правду о прошлом Украины всем тем, кто об этом прошлом хочет знать подлинную правду, а не произвольные измышления и извращения шовинистов-сепаратистов.

Для знания этой правды и правильного понимания исторических событий времен Сагайдачного, который, по словам одного современника, был "некоронованным королем казачества", является необходимой правдивая картина общественных, религиозных и национальных взаимоотношений на Украине-Руси. А потому здесь и дается возможно полное (в границах объема труда) обозрение событий и настроений того времени.

Это тем более необходимо, что шовинисты-сепаратисты, извращая историю, дают свои "версии" тех моногочисленных зигзагов политики Сагайдачного, к которым его вынуждала обстановка. Поход на Москву с поляками — и посольство Одинца в Москву; Ольшанское соглашение — и всемерная поддержка Киевского Братства; битва под Хотином, спасшая Польшу, — и послание митрополита Борецкого о желании Украины-Руси соединится с Москвой.

Внешне все находится в противоречии одно с другим
 
А между тем все это имело действительно место в течение правления одного и того же лица — гетмана Сагайдачного. И потому, чтобы осмыслить эти зигзаги политики Сагайдачного, надо видеть не только их внешнее противоречие, но и их внутреннюю связь и зависимость от политической обстановки данного момента. Объяснение каждого зигзага в сторону Польши надо искать вовсе не в симпатиях самого Сагайдачного и казачества к Польше, а в стремлении предотвратить кровополитие и истребление народа Украины-Руси, или в попытках, благодаря компромиссу с Польшей, облегчить тяжелые условия жизни под режимом Речи Посполитой.

Молчаливое согласие и частичное участие казачества в походах поляков на Москву дало возможность легче вздохнуть и организационно оформиться и усилиться разгромленному после восстания Наливайки-Лободы, казачеству и терроризированному населению, которые благодаря Смутному Времени в Московском Государстве не могли надеяться на помощь Москвы.

Ольшанское и Роставицкое соглашения временно спасали казачество от полного его уничтожения, которое готовила Польша, заполнившая к моменту этих соглашений своими войсками Украину.
Поход под Хотин, спасая Польшу, в первую очередь, спасал от неизбежного, в случае поражения Польши, нашествия турок и татар на Украину-Русь.

Все это Сагайдачный несомненно понимал, а потому и был вынужден итти на соглашения с Польшей, настолько неполулярные в широких массах народа и казачества, что приводили даже к открытому им сопротивлению и противодействию, как, например, бунт Бородавки. И, наоборот, все антипольские зигзаги политики, Сагайдачного, без всякого сомнения отражали настроения и устремления и его личные и всего народа. Что другое как не эти настроения могли вызвать вступление Сагайдачного со всем войском в Киевское Братство, не признанное королем, центр борьбы против Польши и ее политики с совершенно определенными промосковскими симпатиями и связями?

Титулование царем Михаила Федоровича и предложение служить ему в борьбе против всех его врагов (значит и Польши) в то время, как Польша его царем не признавала и с Москвой была только во временном перемирии, другого объяснения, как выражение подлинных настроений народа иметь не могут.

То же самое можно сказать и об обращении митрополита Борецкого к Москве с просьбой принять всю Украину в свое подданство. Настроения же своего народа митрополит конечно, хорошо знал.
Переход казаков на сторону Москвы во время похода на Москву, не встречал противодействий со стороны Сагайдачного. В польских архивах сохранилось письмо участника этого похода польского шляхтича Загурского, в котором он прямо обвиняет Сагайдачного в содействии переходу целого козацкого полка (Ждана Коншина) на сторону Москвы. Нигде в исторических документах нет следов, чтобы Сагайдачный противодействовал переходу украинцев в Московское Государство и в то же время сохранилось множество подробных донесений пограничных московских воевод об этих переходах, с указаниями не только числа перешедших, но даже и их имен.

И, наконец, завещание Сагайдачного, по которому он все свое не малое имущество завещал Киевскому Братству с тем, чтобы на доходы с этого имущество содержались и обучались бедные дети. Чему будут обучаться и в каком духе воспитываться эти дети, Сагайдачный знал и, если бы он был врагом русско-украинского братства и единства, как это утверждают шовинисты-сепаратисты, то такого завещания, конечно, не сделал бы. Сравнительно длительное возглавление Сагайдачным Украины-Руси было периодом консолидации всех ее культурных сил, объединенных, несмотря на классовые противоречия, в ненависти ко всему польскому, католическому, особенно же к униатскому.

Осознавши себя, как угнетаемый и преследуемый поляками народ, Украина-Русь искала выхода из невыносимо тяжелого положения в составе Речи Посполитой Польской. И взоры ее передовых людей и чаяния широких народных масс все больше и больше обращались к единокровной и единоверной Москве. Росли и крепли культурно-религиозные связи Киева с Москвой. Расширялись торговые сношения Руси Московской с Русью-Украиной.

Москва всячески поощряла эти торговые сношения, давая ряд льгот купцам с Украины-Руси
 
Сохранилось много исторических документов, доказывающих покровительство московского правительства украинцам, приезжавшим с товарами в пределы Московского государства: например, по прямому распоряжению правительства был создан ряд "заезжих дворов для купцов из Черкасс", (тогда в Москве украинцев часто называли ,черкасами") и "литовских людей", то есть из Украины.

Занятая своими войнами, Польша не могла остановить этот процесс созревания национального самосознания Украины-Руси, несмотря на то., что он был в полном противоречии с интересами Речи Посполитой, стремившейся слить воедино все население своего государства. Средством для слияния было избрано католичество. Но вместо слияния католичество своими мероприятиями привело к полному отчуждению и враждебности между поляками-католиками и православным населением Украины-Руси, которое само себя называло тогда "русскими"

Принятый на Западе в этот период, на соборе в Аугсбурге в 1555 г., принцип "quius regio-eius religio" ("чье правление — того и вера") населением Украины-Руси, был решительна отвергнут. Несмотря на то, что его короли-короли Польши были ярые католики, Украина-Русь твердо и непоколебимо стояла на стороне православия.

Фанатизм и непримиримость католической церкви создали предпосылки для религиозной войны внутри Польского государства и, в конечном результате, привели к ее разделу (B конце 18-го века)..
Но, с общероссийской точки зрения, возможно, что именно действие католической церкви спасло Украину-Русь от полного поглощения польской культурой и направили ее пробудившееся и, особенно обостренное благодаря преследованиям, национальное самосознание по путям к сближению с Москвой.

Период Сагайдачного (первая четверть 17-го века) можно назвать периодам окончательного осознания населением Украины-Руси невозможности наладить совместную жизнь в одном государстве с поляками. Логическим выводом отсюда было стремление разорвать, навязанную ей историческими событиями, связь с Польшей и устроить свою судьбу сгласно с собственными интересами и желаниями. Началась борьба за освобождение.
Оглавление
 
www.pseudology.org