Вопрос, который обязан поставить перед собой каждый коммунист
В отделе телеграмм "Правды" сообщалось в течение октября несколько раз мелким шрифтом, что вооруженный коммунистический отряд под руководством Чу-Де, успешно продвигается к Чжаочжоу (Гуандунь), что отряд этот возрос с 5000 до 20000 и проч. Таким образом, из лаконических телеграмм "Правды" мы как бы мимоходом узнаем, что в Китае коммунисты ведут вооруженную борьбу против Чан-Кай-Ши. Каков смысл этой борьбы? Каково ее происхождение? Каковы ее перспективы? Об этом нам не говорят ни слова. Если в Китае новая революция созрела до такой степени, что коммунисты взялись за оружие, тогда, казалось бы, надо мобилизовать весь Интернационал пред лицом событий столь гигантского исторического значения. Почему однако об этом ничего не слышно? Если же обстановка в Китае не такова, чтоб можно было говорить о вооруженной борьбе коммунистов за власть, то как и почему коммунистический отряд открыл вооруженную борьбу против Чан-Кай-Ши, т. е. против военно-буржуазной диктатуры?
Да, почему восстали китайские коммунисты? Потому ли, что пролетариат успел залечить свои раны? Деморализованная и обескровленная компартия снова успела подняться на революционной волне? Рабочие городов обеспечили связь с революционными массами деревни? Волна стачек разлилась по всей стране? Всеобщая стачка подвела пролетариат к восстанию? Если дело обстоит так, тогда все понятно и все на месте. Но почему в таком случае "Правда" печатает об этих событиях в нескольких строчках петита?
Или, может быть, китайские коммунисты восстали, потому, что получили последний молотовский комментарий к резолюции о третьем периоде? Недаром же Зиновьев, который, в отличие от других капитулянтов, все еще притворяется живым, выступил в "Правде" со статьей, в которой доказывает, что господство Чан-Кай-Ши точь-в-точь похоже на временное господство Колчака, т. е. является простым эпизодом в процессе революционного подъема. Эта аналогия, конечно, очень бодрит дух. К несчастью, она не только фальшива, но и просто глупа. Колчак организовал провинциальное восстание против диктатуры пролетариата, господствовавшей над важнейшими центрами страны. В Китае над страной господствует буржуазная контрреволюция. Коммунисты же подняли маленькое провинциальное восстание в составе нескольких тысяч человек. Думается, что мы вправе спросить: вытекает ли это восстание из обстановки в Китае, или из директив насчет третьего периода? Мы спрашиваем далее, какова во всем этом политическая роль китайской компартии? Каковы те лозунги, под которыми она мобилизует массы? Какова степень ее влияния на рабочих? Мы об этом ничего не слышим. Восстание Чу-Де является как бы воспроизведением авантюристских походов Хо-Луна и Ие-Тина в 1927 году, и кантонского восстания, приуроченного к моменту исключения оппозиции из ВКП.
Может быть, восстание возникло самопроизвольно? Допускаем. Но что означает в таком случае развевающееся над ним коммунистическое знамя? Каково отношение к восстанию официальной китайской компартии? Какова позиция в этом вопросе Коминтерна? Почему, наконец, сообщая о коммунистическом восстании, московская "Правда" не дает никаких комментариев?
Но есть еще одно возможное объяснение, пожалуй, самое тревожное: не восстали ли китайские коммунисты в связи с тем, что Чан-Кай-Ши захватил восточно-китайскую дорогу? Не имеет ли это восстание, чисто партизанское по своему типу, своей целью причинить Чан-Кай-Ши как можно больше беспокойств в тылу? Если это так, то мы спросим: кто подал такой совет китайским коммунистам? Кто несет политическую ответственность за их переход к партизанской борьбе?
Не так давно мы решительно осудили разглагольствования о необходимости передать из рук русской революции в руки китайской контрреволюции такое важное орудие, как восточная железная дорога. Мы напомнили об элементарной обязанности международного пролетариата в этом конфликте встать на защиту советской республики против буржуазного Китая и всех его возможных подстрекателей и союзников. Но совершенно ясно, с другой стороны, что пролетариат СССР, имеющий в своих руках власть и армию, не может требовать, чтобы авангард китайского пролетариата вступил теперь в войну с Чан-Кай-Ши, т. е. встал на тот путь, на который не решается встать (и правильно делает) правительство советской республики. Если бы между СССР и Китаем, вернее сказать, между СССР и империалистическими защитниками Китая, началась война, долг китайских коммунистов состоял бы в том, чтобы как можно более ускорить превращение этой войны в гражданскую. Однако, и здесь открытие гражданской войны должно было бы быть подчинено общей революционной политике. Переходить на путь открытого восстания китайские коммунисты могли бы не по произволу и в любой момент, а лишь заручившись, как партия, необходимой поддержкой рабочих и крестьянских масс. Восстание в тылу Чан-Кай-Ши явилось бы в этом случае продолжением фронта советских рабочих и крестьян. Судьба восставших китайских рабочих была бы непосредственным образом связана с судьбою советской республики. Задачи, цель, перспектива - все было бы ясно.
Но какая перспектива открывается перед изолированным партизанским восстанием китайских коммунистов, сейчас - при отсутствии войны и при отсутствии революции? Перспектива жесточайшего разгрома и авантюристического перерождения остатков коммунистической партии.
Однако, надо сказать прямо: расчет на партизанскую авантюру вполне отвечает общей природе сталинской политики. Два года назад Сталин ждал великих благ для государственной безопасности от союза с империалистами британского Генерального Совета. Сейчас он вполне способен считать, что восстание коммунистов в Китае, хотя бы и совершенно безнадежное, все же может принести в трудном положении "маленькую пользу". В первом случае расчет имел грубо оппортунистический характер; во втором - явно авантюристический. Но в обоих случаях расчет строится в стороне от общих задач мирового рабочего движения, вразрез с этими задачами и во вред правильно понятым интересам советской республики.
Для окончательного заключения в нашем распоряжении нет всех необходимых данных. Мы поэтому спрашиваем: что происходит в Китае? Пусть нам объяснят. Коммунист, который не поставит перед собой и перед руководством этого вопроса, не достоин звания коммуниста. Руководство, которое захотело бы осторожно оставаться в стороне, чтобы, в случае поражения китайских партизан, снова умыть руки и взвалить ответственность на ЦК киткомпартии, такое руководство запятнает себя, правда, не в первый раз, тягчайшим преступлением против интересов международной революции.
Мы спрашиваем: что происходит в Китае? Мы будем ставить этот вопрос, пока не добьемся ответа.
Л. Троцкий.
9 ноября 1929 г.
Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев)
N 7.