Фатех Вергасов Вениамин Давыдович Вегман 1873 - Одесса. Родился большой жизнелюб 1890 - Народоволец - принимает участие в работе народовольческих кружков 1894 - У попа Георгия Поспелова родилась дочь Евгения - вторая жена. Она умрёт от тифа в барнаульской тюрьме (Первой женой была Мария Митрофановна Семёнова) 1896 - Примкнул к социал-демократам 1898 - Одесса. В детстве перенёс дифтерит. По рекомендации врачей отправлен за границу лечиться 1898 - Вена. В гортань вставили металлическую фистулу, через которую он смог разговаривать 1898 - Вена. Университет. Студент. Организует кружки среди русских студентов и рабочих, корреспондент партийных газет 1898 - Вена. Установил связь с группой «Освобождение труда» Плеханова 1898 - РСДРП. Минск. Первый съезд   1903 - РСДРП. Второй съезд. Большевики и меньшевики. Навсегда примкнул к большевикам 1913 - Одесса. По заданию Ленина вернулся из-за границы на родину 1914 - Июль. Арестован и выслан. Сначала в Тобольск, село Инкино, Колпашево, Нарым 1914 - Август. Первая мировая война   1917 - Февральская революция 1917 - 11 марта. Действие «ликвидационных законов» приостановлено 1917 - 20 марта. Оменены все ограничения в правах граждан России, обусловленные принадлежностью к тому или иному вероисповеданию, сословию, национальности 1917 - Март. Томск. Объединённая социал-демократическая организация. Горком. Председатель 1917 - Март. Создаёт и редактирует «Известия Совета солдатских депутатов Томского гарнизона» 1917 - Май. Создаёт и редактирует газету «Знамя революции» - органа Совета рабочих и солдатских депутатов (будущая областная газета «Красное знамя») 1917 - Июль. Томск. Горком РСДРП. Председатель 1917 - Сентябрь. Губком РСДРП(б). Председатель   1918 - Май. Томск захвачен чехословацкими мятежниками 1918 - Май. Газета Томского совпрофа «Рабочее знамя». Редактор, поддерживает связь с подпольем 1918 - Июнь. Арестован правительством Колчака 1918 - Июнь. Екатеринбург. Тюрьма. Заключённый   1919 - Июль. Екатеринбург. Тюрьма. Обнаружен красными больным, перенесшим сыпной и возвратный тиф, прикованным к тюремным нарам 1920 - Томск. РКП(б). Губбюро. Член, редактор газеты «Знамя революции» 1920 - Февраль. Новониколаевск. Сибархив. Начальник Леонид Николаевич Старк 1920 - Март. Новониколаевск. Сибархив. Начальник Леонид Николаевич Старк сдал дела своему заместителю 1920 - Июль. Новониколаевск. Уполномоченный по организации Сибирского советского государственного театра оперы и драмы (Сибгосоперы). Председатель театральной комиссии 1920 - Июль. Новониколаевск. Сибархив, Сибистпарт. Руководитель   1921 - Новониколаевск. Один из создателей журнала «Сибирские огни» 1923 - Статья "Как и почему пала в 1918 г. Советская власть в Томске". //Сибирские огни. 1923. № 1-2. С. 127 1924 - С руководителем Сибгоскино (бывший Сибфотокинокомбинат) Максимилианом Кравковым планирует снять фильм о разгроме колчаковщины в Сибири 1924 - Январь. Новониколаевск. Одна из улиц города (ныне - Депутатская) названа именем старейшего большевика Западно-Сибирского края Брегмана 1924 - 21 января. Смерть Ленина 1924 - Идею снять фильм о разгроме колчаковщины в Сибири поддержал сам Косиор. По роману Зазубрина "Два мира" кино делал режиссёр Иван Григорьевич Калабухов 1925 - Новониколаевск переименован в Новосибирск   1927 - В приватной беседе высказался: "Шельмование Троцкого вызывает тревогу" 1928 - Сибкрайком ВКП(б). Совещание аритаторов и пропагандистов. Вдруг и за 15 лет до Сталина предложил Заменить Интернационал национальным гимном 1930 - Троцкист Ян Кальнин запустил слух и донёс Эйхе. Мол, Вегман жертвует деньги в пользу ссыльных троцкистов и рассказывает анекдоты про Сталина и Рыкова 1930 - 02 декабря. Сибкрайком ВКП(б). Парткомиссия постановила считать заявление Яна Кальнина клеветническим выпадом   1934 - Образована Омская область, где были созданы исторический архив и архив Октябрьской революции, объединившиеся в 1941 г. в Государственный архив Омской области (ГАОО)   1936 - 29 июня. Новосибирск. У себя на квартире устроил встречу с выпускниками школы № 24, носившей имя В.Д. Вегмана. 1936 - 29 июня. Ушёл из дому, т.к. по телефону был вызван в НКВД... через 15-20 минут в квартире начался обыск... протокол обыска не составлялся 1936 - 15 июля. Начальник НКВД Каруцкий снят с работы за «моральное разложение» и переведен в Москву, где такие кадры были, видимо, нужнее 1936 - 10 августа. Погиб в тюрьме во время допроса при до сих пор невыясненных обстоятельствах. 1936 - 10 августа. Судебно-медицинский акт вскрытия подписали тюремные врачи Г.А. Прейсман и Б.М. Быховский 1936 - Август. Похоронен на городском кладбище. На могиле власти позволили жене поставить оградку и небольшой памятник с надписью “о его партийности и революционных заслугах”   1963 - Новосибирск. Кладбище ликвидировано Виктор Ватолин. Голливуд за Каменкой Отрывок   Иван Григорьевич Калабухов по происхожденью казак из дворян. Отец его - генерал, военврач. Кадетский корпус в Новочеркаске был ему предначертан от роду, и подросток переходит в нем из класса в класс; Но однажды на горе (или скорее счастье) Ивана в Новочеркаск приезжает на гастроли МХАТ. Потрясенный спектаклями кадет, узнав, что параллельно с гастролями мхатовцы еще и отбирают талантливую молодежь для обучения сценическому искусству, бросается на экзамены, а, пройдя их, сбегает из корпуса в столицу и поселяется у старшего брата. Он поступает в частную драматическую школу артиста МХАТ Адашева. На последнем курсе адашевской студии Иван становится еще и студентом музыкально- драматического, училища Филармонического общества (ГИТИС в советское время, теперь в век повальных академий - Академия сценических искусств, так кажется).   После окончания училища играет в театрах западных губерний России. Очень скоро обычно заглавные роли - Треплев в чеховской «Чайке», Протасов в «Живом трупе» Толстого, Генрих в «Потонувшем колоколе» Гауптмана, Освальд в ибсеновском «Привидении».(С началом Первой Мировой переезжает в Сибирь. В Томске встречает обе революции. В Томске же знакомится с руководителем здешних социал-демократов Вегманом, который поддерживает деятельность уже опытного актера и начинающего режиссера. В колчаковскую пору оказывает даже услуги ушедшему в подполье Вегману. После освобождения Томска при поддержке Вегмана вместе с выпускницами студии МХАТ В. Редлих. (будущим самым знаменитым главным режиссером новосибирского «Красного факела») и Э. Шиловской организует труппу «Театр вольных мастеров» (ТВОМАС). После объединения с другой приехавшей в Сибирь труппой, возглавляемой будущим классиком советского театра Алексеем Поповым - создателем Центрального театра Советской армии, образуется новаторский «Театр студийных постановок», играющий по городам Сибири. Бывая по делам в Москве, возобновляет знакомство с Мейерхольдом. По его приглашению начинает работать в возглавляемом им театральном отделе Наркомпросса, а через короткое время, опять по просьбе Мейрхольда, берет на себя еще и организацию самодеятельности в подразделениях Кремлевских курсантов. Связи со своим сибирским театром не теряет, ставя там спектакли и иногда выезжая на гастроли. Во время одного из таких выездов его и перехватывает Вегман, задумавший первый сибирский художественный фильм. На волне успеха с «Красным газом» Иван Григорьевич тут же снимает свой следующий фильм «Лицом к селу», где операторами у него, между прочим, - один из старейших российских мастеров Новицкий и будущий советский киноклассик Эдуард Тиссэ. Еще через год - следующий фильм по собственному сценарию опять в Сибири: «Пограничный пост № 17». Успеха первого фильма ни с той ни с другой картиной не случилось и, используя знакомство, завязавшееся на последнем фильм, Калабухов возвращается в театр. Его приглашают на КВЖД (Китайско-Восточная железная дорога) руководить Театром оперы и драмы в городе Харбине. С началом военных конфликтов на КВЖД приходится возвращаться в Москву. В 1933 он - худрук Центрального железнодорожного театра (теперь - театр имени Гоголя). Вздымающиеся волны репрессий, выкашивающие друзей, заставляют буквально сбежать в Ашхабад, где Калабухов -режиссер русского драматического театра. Но волна накрывает и там: 9 марта 1938 года его арестовывают без предъявления обвинения. За решеткой на Северном Урале выживает чудом: спасает от голодной смерти лагерный врач - брат Веры Редлих, соратницы по театральным делам в Сибири (и изощренному драматургу не придумать подобных переплетений судеб, случающихся в невыдуманной жизни!). Выходя из лагеря строго режима ровно через 10 лет, режиссер все же осмелился спросить у писаря, выдававшего справку, за что же он попал в эти края. Ответ - за сбор сведений для японской разведки в области Сталелитейной и чугунолитейной промышленности. «Господи, да где мне актеру сталь от железа хотя б отличить», - только и осталось удивиться бывшему зеку. Путь в Москву был заказан   Поскитавшись по городам, Калабухов осел в Томске, руководителем драматического коллектива Дома Ученых. Самодеятельный коллектив порой (сам был не раз тому свидетелем, работая в Томске) напрочь затмевал профессиональный областной драмтеатр, но туда Ивана Григорьевича ни разу не пригласили. В 1956 ом вышла полная реабилитация, но положенное по ней обеспечение квартирой томские власти беспардонно объехали незамысловатым финтом: брали вас в Ашхабаде - туда и обращайтесь. Помыкавшись по углам еще лет 5, Иван Григорьевич едет в Ашхабад, где занимается постановочной и педагогической деятельностью. Там и находит его первый исследователь истории кино в Сибири новосибирский оператор Олег Максимов. Снимает длинное интервью, но через несколько лет в раже перехода кинематографа с нитропленки на негорючую триацетатную, никого не предупредив, интервью просто сжигают. К счастью, осталась расшифровка фонограммы. Переснять уже было ничего нельзя: в 1969 году Иван Григорьевич умер в Москве. Вот такая судьба человека Добиваться Калабухову этого, в отличие от Германа, Правда, часто приходилось не исходя из замысла, а вынужденно - у него просто не было никаких постановочных средств. Но и много легче, с другой стороны: события фильма и жизни отстояли друг от друга всего на 2-3 года. Иван Григорьевич рассказывал: «Съемки начались у нас на Оби. Здесь оборудовали для нас пароход, с пулеметами на носу, орудием, оружием - словом, карательная экспедиция белых, которая должна была высадиться в Бердске (километров 50 выше по реке, примеч. -В.В.) По пути снимали еще эпизод мятежа арестованных большевиков на судне - со стрельбой, дымами, огнем. Дня через два пришел черед эпизода высадки.   Подходим к Бердску и вдруг остановка - к причалу не подойдешь. За эти два дня слухи всякие пошли, а бердчан о съемках не предупредили - вот там и собрались вооруженное жители, чтобы дать отпор белякам. А потом говорили, что какая-то другая группа даже приготовила уже икону с вышитым полотенцем - наоборот для торжественной встречи белых, и кто-то из духовенства даже облачился в праздничные одежды по этому случаю. Пришлось нашему политруку тов. Яхонтову на лодке добираться до причала и наводить там порядок. Но съемок в тот день мы вести так и не смогли». На Алтае же съемочной группе пришлось и вовсе поучаствовать в подавлении какого-то припоздавшего мелкого антисоветского мятежа. Так двигался фильм. В начале июля - съемки в городе и по Оби, конец июля - начало сентября - полтора месяца экспедиции по Алтаю, сентябрь - досьемки в городе и экспедиция в Колывань, начало октября - командировка в Москву на монтаж. Очень все быстро, но фильм ведь планировался к ноябрьским праздникам и уж никак не мог не выйти позднее начала декабря: 13 числа, в день освобождения Ново-Николаевска от Колчака, он просто обязан был демонстрироваться на экране. Тучи же начали наползать уже по возвращении с Алтая. Не все удалось снять. Как водится, обострились споры режиссера с оператором. Калабухов вспоминает: «Съемщику хочется заснять еще раз перспективу гор, хребты, а мне нужно другое, чтобы в картине было развитие, логическое действие, последовательность, содержание. Конечно, приходилось уступать Налетному - в его же руке аппарат, а пленки в обрез... После возвращения мы усугубили и огорчение наших руководителей, ведь они мечтали, что это мы будем пионерами в создании уже постоянной съемки в Сибири, ее европейской известности, но мы уже поняли что пионерами мы не будем». Тут Калабухов. явно перегнул палку в посыпании головы пеплом. Но в чем-то и прав: несмотря на создание режима наибольшего благоприятствования властью, увы - в кино им не заменишь глубокого знания, опыта и очень специфического таланта. Теперь, наверное, уже пора обратиться к сюжету фильма   Следует запомнить, что людей попытающихся сличить его со страницами книги, обнаружить цитаты, ждет разочарование: «Красный газ» - не экранизация «Двух миров», из книги взят лишь дух и отдельные детали литературного повествования. Кстати, Иван Григорьевич и через десятки лет не мог себе простить, что согласился на это вычурное название: «Меня убеждали, что название хорошо своей политической выдержанностью. Красный газ, мол, это - духовная субстанция, которую несет коммунистическая агитация и пропаганда, он имеет свойство всюду проникать, и, хотя не удушлив, тем не менее, непобедим, от него никакие противогазы не спасут, он оправдал себя в борьбе с врагами коммунизма и т.д. и т.п. Согласился только потому, что настаивал и сам Зазубрин, которому я очень доверял. Для оправдания названия пришлось даже снимать такие эпизоды: из темного окна летят бумажки - помещик берет, читает, бледнеет - это листовка; пароход с карателями обсыпают партизанскими листовками перед боем - пленные большевики побеждают; в заключительном эпизоде - митинге в честь победы листовки кружат, все небо закрыв...». Сюжет же фильма таков. В глубоком колчаковском тылу, в таежном алтайском селе в семью старого крестьянина Чепалы (его играл сам режиссер) пришелец из города, большевик-подпольщик, приносит горькую весть: убит его сын, который был связным с партизанами. Сестра убитого Варя (главная героиня - Маргарита Горбатова) вызывается заменить брата. Для начала она доставляет листовки, изготовленные у партизан, городским подпольщикам для распространения среди колчаковцев. Возвратившись в село, застает там бесчинствующих карателей, требующих у селян выдачи партизан. Оказывается в городе и участвует в переброске из от туда партизанам оружия и опять же революционной литературы. Селo становится центром партизанского движения. Карателей громят, а в ходе боев все больше крестьян поднимаются на борьбу. Варя опять в городе, ведет агитационную работу.   Вместе с подпольным комитетом попадает в лапы охранки. Арестованных везут на пароходе, где лоцманом - один из подпольщиков. По договоренности с партизанами он сажает в нужном месте судно на мель, а арестованные одновременно устраивают там бунт. Пароход захвачен. Партизаны наступают на город, где рабочие поднимают восстание. Подходят красные части. Совместными усилиями город освобожден. В финальном кадре (митинг по поводу освобождения), крупно - героиня на трибуне на фоне портретов Ленина и Троцкого (на фотокадре из фильма в сохранившихся журналах нередко тов. Троцкий тщательно замазан черным - явная работа бдительных библиотекарей 30-х, а то и раньше, годов).) И еще - сведения из каталога «Советские художественные фильмы»: картина, не сохранилась. По версии самого Ивана Григорьевича - картина смыта в связи с его арестом в 1938-ом. Очень может быть. Хотя смыв мог случиться и раньше: за два месяца до ареста Калабухова расстрелян сценарист Зазубрин. Или в 1937, когда казнен директор фильма Кравков. А может и еще раньше в 1936-ом, когда расстрелян актер из «Красного газа» Далевич. Словом, рассказывать о создании фильма, кроме Ивана Григорьевича, давно уже некому. Поэтому дальше - только его воспоминания и факты из газет и архивов с небольшим комментарием к ним. В самом конце сентября снят последний кадр, и в начале октября оператор и сценарист в Москве - на монтаже картины. В не лучшем расположении духа, которое столица поначалу опускает еще ниже. «На первой кинофабрике Госкино, - вспоминает Иван Григорьевич, - был как раз самый горячий период: все съехались со съемок, у всех срочная работа - в монтажные очередь, на экран в просмотровый зал не пробиться. Нас все время подгоняли - давай, давай, и фабрика гнала, и подъехавший Кравков. Когда мы с Налетным смонтировали в черновике, назначали просмотр. Присутствовали работники фабрики, все режиссеры. Молчаливо и рассеяно смотрели они картину: недоброжелательное их отношение было очень явно видно. И только в глубине аудитории стоял и ласково мне улыбался всего один человек. Я его узнал: Эйзенштейн, у нас с ним было шапочное такое знакомство по Пролеткульту где Сергей ставил спектакль «На всякого мудреца довольно простоты», а накануне он только приехал монтировать свою первую картину и его посадили в соседнюю монтажную. 3акончился просмотр   Я обратился к директору и попросил сделать только одну досъёмку, павильонную: мне нужно снять сцену в кабинете у Колчака. Актер был уже приглашен: очень похожий на Колчака, немного только выше - Михаил Францевич Ленин, актер Малого театра. А Михин, директор фабрики, обращаясь ко всем, предлагает: а что если подумать и доснять не одну, а несколько сцен. В это время меня кто-то сзади дергает за рукав. Я посмотрел - Сергей, и на лице его написано: не соглашайся! Я говорю - нет, попробуем только павильон с Колчаком. Вечером, когда все разошлись, пришел Сергей Михайлович. Утешал меня и ободрял очень, говорил - получится, получится, будут смотреть. Сибирский материал ему очень понравился, более всего тот, который нам преподнесен был Алтаем. Увлеченно стал разбирать мой монтаж. Разворачивает на полу старые газеты и на них начинает рисовать большим таким карандашом угольным: вот смотрите - здесь 7-8 кадров морда медведя, а вот здесь 4 кадра всего добавьте - крупное одно лицо офицера - он спал под кустом , а медведь... И таким образом он прошел по всей картине, разбил так интересно на кадры - такой получился монтаж неожиданный. Я его вклеил для второго просмотра. Второй просмотр был еще хуже первого. Сам слышал, как один из маститых режиссеров сказал: да не пойду я на этот просмотр - чего там смотреть. Михин лишь сказал в конце снисходительно - ну оставьте картину, что с ней делать дальше, мы подумаем. Но вот на второй-третий день за мной присылают: немедленно везти картину в Наркомпросс. Там было много разного народа, среди них, я узнал, крупные критики - в том числе Херсонский. Когда картина пошла на экран, то принимали ее, я сразу почувствовал, в зале совсем не так, как на фабрике: с интересом, несколько раз в ладоши хлопал. Закончился просмотр тем, что меня стали поздравлять. Я сразу же дал знать Зазубрину и Кравкову, и тот и другой расстроенные уехали сразу после первого просмотра домой, что Наркомпросс хорошо принял картину и один ее экземпляр постановил сдать в Исторический музей». 13 декабря в «Правде» появилась заметка: «С пятницы, 12 декабря в госкинотеатрах идет картина производства Сибгоскино «Красный газ» из жизни партизан в Сибири в период борьбы с Колчаком. Картина на просмотре представителей печати и Главполитпросвета заслужила одобрение и последним рекомендована как «лучшее достижение советской кинематографии». После недели демонстрации в трех лучших гостеатрах, фильм перешел на ряд столичных коммерческих экранов. Конечно же, 12 декабря фильм вышел на экраны обеих новониколаевских кинотеатров и за два дня его посмотрели больше 7 тысяч человек. До конца месяца в городе шли общественные обсуждения дискуссии, встречи-с участниками съемок. Полтора года спустя местная газета, ссылаясь на сведения из Москвы, сообщает: «...Сибирская фильма «Красный газ имеет огромный по сравнению с другими фильмами тираж в 53 копии против 25-30 других картин. По успеху она уступает лишь фильму «Красные дьяволята» (8). «Красный газ» сразу же собрал целый букет откликов - рецензии на него публикуют газеты «Правда», «Известия», «Вечерняя Москва», «Кино-газета», журналы и ежедневники, «Кинонеделя», «АРК», «Рабочий и театр», почти все сибирские газеты. Вот что писала «Правда». Предваряя разбор фильма, автор А. Зорич рассуждает о штампах в изображении Гражданской войны, когда белые обычно выглядят сборищем людей не крепкого ума, погрязших в пьянстве и потреблении кокаина, разбегающимися от толпы крестьян, вооруженных вилами, что не является Правдой и принижает победу большевиков. «Красному газу», по мнению автора, тоже не вполне удалось избежать этого. К тому ж порой сюжету не достает четкости и очень хромает техника.   Но, пишет дальше автор:   «При всем том, однако, картина смотрится с непосредственным интересом. Она подкупает свежестью, искренностью, простотой, отсутствием специфических персонажей, отсутствием обязательного по хорошему тону кинематографической кухни старенького и слабенького любовного сюжета; в ней многие места кажутся действительно эпизодами, заснятыми с натуры, до того они жизненны и правдивы, а это тем большее достоинство, что в фильме актеры играют крестьян, в изображении которых мы и по сей день остаемся беспомощными. Фильм дает ощущение действительной, не инсценированной борьбы, и борьба эта показана в буднях, в суровой ее простоте: в этом несомненное достоинство картины, искупающее ее недочеты» (9). А вот рецензию «Известий» Хрисанфа Херсонского, одного из плодовитейших кинокритиков того времени, не могу отказать себе в удовольствии привести целиком: «Серебряная рота из тайги. Лесовики - крестьянские деды в серебряном уборе старости, поднявшие на Колчака берданки, вилы и топоры. Восставшие в тылу белых армий, в деревнях Алтая -партизаны крестьянской революции, соорудившие свою партизанскую пушку, которая разорвалась после первого выстрела. Ушедшие с детьми и женщинами в лес и ждущие от рабочих подмоги - пороху, Самодельными бомбами, пушками с пулями, подчас рогатиной и голыми руками отстаивающие свой дом, свою соху и чернозем от «белых гадов». Чах, эту кличку из сибирской речи не выкинешь. Ее не режиссер придумал. Деревянная пушка - подлинная историческая, взятая из музея революции Сибири. Серебряная рота восставших старцев - тоже историческая. Кусок нашей черноземной революции. Не актеры, а сами они родные дедушки со своими берданками в руках. Суровы, правдивы искренни. Полковник белый тоже играет сам себя. Взят в эту своеобразную труппу из-под ареста и после съемок водворен вновь под надзор ГПУ (тут Хрисанф Николаевич подувлекся - не было такого, или же актер Шасминцев, играющий, роль полковника, произвел на него столь сильное впечатление, примеч. - В.В.). Первобытная, дикая лента, снятая в горах Алтая старым аппаратом, который чинили в кузнице. Без запаса пленки, без техники, кустарная работа советского кино. В ней много наивного примитивного искусства. Но ее искренность, правдивость и подлинный пафос сибирской крестьянской партизанщины, взятые самородным куском, делают эту ленту нашей родной, без цены, В своем роде единственной. Жаль, что девушку-партизанку, героиню исполняет актриса. Горбатова показала данные энергичной натурщицы на коне, в стремнине потока, на канате над обрывом, с винтовкой в руках - но она все же не крестьянская девушка. Нескольких рабочих тоже играют актеры. Натура не та, лица не свои. Офицеры, конечно, показаны шаблонно: пьянка, фокстрот и даже с кокаином. Но все места подделывающейся условной игры в этой ленте покрываются общим сильным впечатлением ее правдивости и искреннего энтузиазма. Серебряная рота оставляет неизгладимое впечатление. Лента неуклюже топором скроена. Это еще не полная картина, а только куски. Но насколько они дороже нам кружевных салонных рукоделий Аэлиты. Когда смотришь эту ленту, очевидно как можно было бы развернуть сибирские повести и не по романам, а по голосам тайги. Будем, надеяться и требовать от нашей кинематографии, чтобы «Красный газ», послужил наглядным уроком. Повторим наш клич, который мы не раз бросали со страниц «Известий»: советское искусство, из искусственной теплицы - в глушь деревни и в глубину народной жизни, труда и борьбы, свой зрачок к зрачку крестьянина и рабочего» (10). Как видим, разговор идет на самом полном серьёзе   Без всяких снисхождений к провинциальной родословной картины и дебютантскому статусу ее создателей. В уже сложившихся традициях, которые будут царить весь советский период - по двойной, как в фигурном катании, оценке. Первая, главенствующая, - за тематически-идейное содержание и его политико-общественную значимость. Тут у «Красного газа» - полный ажур, а на повышение оценки повлияло явно и сопутствующее обстоятельство. Поднимает голову Пролеткульт (культурно-просветительное и литературно-художественное сообщество, программа которого: все дореролюционное искусство - по сути своей буржуазно-помещичье, чуждое интересам пролетариата, оно должно быть выброшено из обращения в советской России, а на смену ему должно прийти искусство пролетарское - делаемое с помощью пролетариата или им самим, посвященное жизни пролетариата и трудового крестьянства - так в общих чертах). Пролеткультовцы навязывают всем своим оппонентам жаркие споры и дискуссии при каждом удобном случае. Отголоски их явно звучат и при оценке «Красного газа»: вспомните брезгливый экивок Херсонского в сторону «Аэлиты», только что снятой мэтром русского дореволюционного кино Яковом Протазановым. Но и вторая оценка, за кинематографическую выразительность, тоже ведь немаленькая. Характерны здесь эпизоды с «серебряной ротой» - партизанским подразделением стариков - крестьян: на просмотрах они неизменно вызывали аплодисменты, и редкая рецензия обходилась без самых лестных оценок. А ведь серебряная рота не придумана автором и не вымуштрована режиссером на репетициях: она существовала на самом деле, снята на месте ее реальных действий с участием оставшихся в живых стариков. Они, утомленные длинными расспросами режиссера, не выдержали и пожалели его: давай, паря, мы тебе лучше покажем, как у нас было под Зимино. Осталось только попросить их восстановить по возможности одежду, оружие и всякую боевую утварь тех дней. Подобных эпизодов - немало в картине. Вопиющая бедность съемочной группы в постановочных средствах, ее неопытность парадоксальным образом сыграли на картину: урезав свою творческую фантазию в создании Правды воссоздаваемых событий, они вынуждены были искать эту Правду, сохранившиеся остатки ее, в самой жизни, бережно перенося на пленку. Так, по бедности, вынужденно группу вынесло на то, что киноведы много лет спустя назовут - «документальная стилистика игрового кино». Действовала она, как видим, и тогда совершенно безотказно! Это резко выделило «Красный газ» из фильмов 1924 года, особенно двух его близнецов: в течение декабря одновременно с ним вышел фильм «Долина слез», снятый на пару месяцев раньше на том же Алтае, и «Красные партизаны», сделанный в Питере. Режиссер Разумный, обрамив начало и конец фильма сценами современного революционного праздника, сосредоточился на изложении старинной алтайской легенды о борьбе народа за счастливую долю, обильно снабдив картину географией и этнографией экзотического края. В итоге география с этнографией (снятые, Правда, довольно впечатляюще) безнадежно топят общественно-политический запал, а тот в свою очередь мешает восприятию природных и художественных реликвий. Картина же Висковского ... о борьбе сибирских партизан с Колчаком снята под Питером (кстати, в ней свою первую роль в кино сыграл Николай Симонов). Странноватый запутанный сюжет с элементами мелодрамы. Странноватые «сибирские мужики» в плохо придуманных ситуациях. Фальшь в одежде, быте, поступках. Вот лейтмотив оценок столичных рецензентов. Ну, а в Сибири и зрители и критики просто смеялись. Так может «Красный газ» действительно лучшее достижение советской кинематографии? Ну, с уточнениями: за 1924 год..., в революционно- исторической тематике... Хочется верить: ведь «Стачка» еще монтируется, а «Броненосец Потемкин» и «Мать» еще даже не задуманы. Так что вполне - очень может быть. Но целиком освоить эту мысль мешает... бескомпромиссный Вегман. Помните - мечтавший о европейской известности затеваемого им фильма? Так вот в письмах из столицы в местной газете он пишет: «Что как-то невольно, прежде всего, останавливает на себе глаз сибиряка, так это афиши, приглашающие посмотреть «Красный газ». Особенно, когда узнаешь, что этой картине отдано предпочтение при сравнении с картинами «Красные партизаны» и «Долина слез». Технически «Красный газ» несомненно отстает и от «Долины слез» и от «Красных партизан», но он превосходит их по своей правдивости. И только в этом одном заключается достоинство «Красного газа». Эпохи эта картина не сделала... Однако, уже одно то, что первая сибирская фильма начинает совершать обход рабочих районов СССР и демонстрироваться перед нашим многомиллионным народом, не может не радовать» (11). Но бог с ним: лучший - не лучший, европейская известность - не европейская. Всероссийский успех «Красного газа» совершенно несомненен! А значение его для будущего кино в Сибири просто не с чем сравнить!! Алексей Тепляков. Вениамин Вегман: материалы к биографии Евреи   www.pseudology.org