Валентин Исаакович Рабинович
Басни
Один из немногих литературных жанров, с которым мне не удалось совладать, - вероятно, по той причине, что, хотя наиболее естественны для меня сочинения малой протяженности, но преимущественно лирические. Басня же есть кратчайший вид эпоса.
Все же в молодости, в бытность свою учеником питерского поэта Всеволода Рождественского, который давал студийцам самые разнообразные задания, я предпринял две попытки посоревноваться с дедушкой Крыловым.
В первой попытке вполне благополучно был разыгран дебют:

Однажды некий лев,
Изрядно одряхлев,
Заметил, что бредет к печальной доле:
Что когти стерлись,
Что клыки не те,
Что жители в наивной простоте
Его не слушаются боле.
Коровы не несут своих телят
К его столу.
Строптивы даже куры.
А козы с овцами так прямо говорят,
Что драть с себя не станут по три шкуры -
Пускай их лев дерет со львят...

Но расставив на доске фигуры, я никак не мог додуматься, куда их двигать дальше, к какому концу вести дело.Ведь смысл басни, мораль, полагается излагать именно в ее конце, в самых последних словах, вроде общеизвестных "А вы, друзья,как ни садитесь, все в музыканты не годитесь".
Мой житейский опыт был еще не слишком обширен и не давал возможности поставить себя на место льва, к тому же стареющего.
Самым естественным выводом из этой неудачи был такой: сочинять басни нужно с конца, с придумывания морали. И поскольку тема следующей басни, пришедшей мне на ум, была, что называется, "солдатской" (вспомните
"Юнкерские поэмы" Лермонтова), придуманный конец сочинения гласил:

Мораль сей басенки проста:
... курицу с хвоста.

Но с серединой у меня опять получился полный затык. Найденная аморальная мораль была настолько прозрачна даже для самого неискушенного в птицеложестве индивида, настолько не нуждалась ни в каком обосновании, что промучившись несколько часов, я зачеркнул все придуманные за эти часы благоглупости, разорвал исчирканную бумагу на мелкие клочья и отнес их в гальюн Ленинградского Дома писателей, в котором ( не гальюне, понятно,
а Доме как таковом) находилась литературная студия, которую мое полковое начальство разрешало мне посещать.
В последующие шестьдесят лет, из которых более сорока я пробыл в предпочтительном для соревнования с Крыловым статусе дедушки, позыв к сочинению басен не посетил меня ни разу.
Оглавление

www.pseudology.org